Никогда не забыть нам Страшных дней Ленинграда, Тех, что словом зловещим зовутся Блокада. Люди не сдавались! Из последних сил С бедами сражались, Враг их не сломил!

Блокада города Ленинграда (ныне Санкт Петербург) во время Великой Отечественной войны проводилась немецкими войсками с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года с целью сломить сопротивление защитников города и овладеть им. Наступлению на Ленинград германское командование придавало важное стратегическое и политическое значение. В августе тяжелые бои шли уже на подступах к городу. 30 августа немецкие войска перерезали железные дороги, связывавшие Ленинград со страной. 8 сентября 1941 года немецко фашистские войска овладели Шлиссельбургом и отрезали Ленинград от всей страны с суши. Началась почти 900 дневная блокада города, сообщение с которым поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху.

Потерпев неудачу в попытках прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, немцы решили взять город измором. По всем расчетам германского командования, Ленинград должен был быть стерт с лица земли, а население города умереть от голода и холода. Стремясь осуществить этот план, противник вел варварские бомбардировки и артиллерийские обстрелы Ленинграда: 8 сентября, в день начала блокады, произошла первая массированная бомбардировка города. Вспыхнуло около 200 пожаров, один из них уничтожил Бадаевские продовольственные склады. В сентябре октябре вражеская авиация совершала в день по несколько налетов. Целью противника было не только помешать деятельности важных предприятий, но и создать панику среди населения. Для этого в часы начала и окончания рабочего дня велся особенно интенсивный артобстрел. Всего за период блокады по городу было выпущено около 150 тысяч снарядов и сброшено свыше 107 тысяч зажигательных и фугасных бомб. Многие погибли во время обстрелов и бомбежек, множество зданий было разрушено. Башня есть под Ленинградом, А на башне - циферблат. Разорвался с башней рядом Неприятельский снаряд. Бил по башне в перестрелке Частым градом пулемет. Но ползут по кругу стрелки, - Время движется вперед!

Продовольственных запасов было мало, пришлось использовать пищевые суррогаты. С начала введения карточной системы нормы выдачи продовольствия населению Ленинграда неоднократно сокращались. В ноябре декабре 1941 года рабочий мог получить лишь 250 граммов хлеба в день, а служащие, дети и старики всего 125 граммов. Когда 25 декабря 1941 года впервые была сделана прибавка хлебного пайка рабочим на 100 граммов, остальным на 75, истощенные, изможденные люди вышли на улицы, чтобы поделиться своей радостью. Это незначительное увеличение нормы выдачи хлеба давало пусть слабую, но надежду умирающим от голода людям. Один тиран, не будем имя Его мы к ночи называть, Пришел к нам с ордами своими Наш Ленинград завоевать. Вообразил в бреду кошмарном Он с помраченной головой, Что превратит наш город славный В пустынный хаос над Невой.

Осень зима годов самое страшное время блокады. Ранняя зима принесла с собой холод отопления, горячей воды не было, и ленинградцы стали жечь мебель, книги, разбирали на дрова деревянные постройки. Транспорт стоял. От дистрофии и холода люди умирали тысячами. Но ленинградцы продолжали трудиться 22 ноября началось движение автомашин по ледовой дороге. Эта транспортная магистраль получила название "Дорога жизни". В январе 1942 года движение по зимней дороге уже было постоянным. Немцы бомбили и обстреливали дорогу, но им не удалось остановить движение. Зимой началась эвакуация населения. Первыми вывозили женщин, детей, больных, стариков. Всего эвакуировали около миллиона человек. Весной 1942 года, когда стало немного легче, ленинградцы начали очищать, убирать город. Нормы выдачи хлеба увеличились. Летом 1942 года по дну Ладожского озера был проложен трубопровод для снабжения Ленинграда горючим, осенью энергетический кабель. И весть дошла до края света. Навстречу силе огневой Встал Ленинград, в грозу одетый, И принял вызов боевой. И где искать теперь тирана? Где прах развеялся немой? А он, как прежде, утром рано Встает и блещет город мой. Шагает в золотом узоре, Узоре солнечных оград. О, Ленинград, какие зори! Какое счастье, Ленинград! От холода и голода умирали люди. Ладожское озеро народу помогло. Мы дорогу жизни вечно помнить будем, Выстояли люди всем врагам назло.

Советские войска неоднократно пытались прорвать кольцо блокады, но добились этого лишь в январе 1943 года. Южнее Ладожского озера образовался коридор шириной 8 11 километров. По южному берегу Ладоги за 18 дней была построена железная дорога протяженностью 33 километра и возведена переправа через Неву. В феврале 1943 года по ней в Ленинград пошли поезда с продовольствием, сырьем, боеприпасами. Медаль за оборону Ленинграда - Не просто наша память о войне. Металл ее откован в дни блокады И закален в невиданном огне. Может вам рассказать ветеран, вспоминая, Как до линии фронта ходили трамваи, Как стояли ни шагу назад Ленинградцы за свой Ленинград. Блокада Ленинграда была снята полностью в ходе Ленинградско Новгородской операции 1944 года. В результате мощного наступления советских войск немецкие войска были отброшены от Ленинграда на расстояние км. 27 января 1944 года стало днем полного освобождения Ленинграда от блокады. В этот день в Ленинграде был дан праздничный салют. Блокада Ленинграда длилась почти 900 дней и стала самой кровопролитной блокадой в истории человечества: от голода и обстрелов погибло свыше 641 тысячи жителей (по другим данным, не менее одного миллиона человек). Подвиг защитников города был высоко оценен: свыше 350 тысяч солдат, офицеров и генералов Ленинградского фронта были награждены орденами и медалями, 226 из них присвоено звание Героя Советского Союза. Медалью "За оборону Ленинграда", которая была учреждена в декабре 1942 года, было награждено около 1,5 миллиона человек.

В блокадных днях Мы так и не узнали: Меж юностью и детством Где черта?.. Нам в сорок третьем Выдали медали. И только в сорок пятом - Паспорта. И в этом нет беды... Но взрослым людям, Уже прожившим многое года, Вдруг страшно оттого, Что мы не будем Ни старше, ни взрослее, Чем тогда. Юрий Воронов В далеком, тревожном военном году, Под гром батарей у страны на виду Стояли со взрослыми рядом Мальчишки у стен Ленинграда. За свой недолгий путь земной Узнал малыш из Ленинграда Разрывы бомб, сирены вой И слово страшное – блокада. Его застывшая слеза В промёрзшем сумраке квартиры - Та боль, что высказать нельзя В последний миг прощанья с миром…

«Бережно, по мельчайшим крупицам, собираем мы всё, что связано с памятью героев, которые ради грядущего мира не щадили себя, защищая родной Ленинград. Настойчиво разыскиваем тех, кто выстоял в страшном испытании… Опять и опять испытываем потрясение, открывая для себя новые, не очень известные, блокадные страницы…» «В начале сентября стало слышно в городе забытое со времён гражданской войны суровое слово «блокада». Продовольственный паёк стал уменьшаться, уменьшаться, пока не перешёл в голодную норму. Наступила зима. Ранняя, жестокая. Уже в ноябре замёрзла Ладога. Заводы перешли на казарменное положение, люди и работали в цехах, в цехах и спали, если была возможность поспать». «Города, как и люди, имеют имена. Петербург Петроград Ленинград… В этих названиях, в динамике их перемен, почти трёхвековая история города не Неве. Большая и замечательная судьба города- революционера, города-труженика, города-воина, города-героя. Города, который с честью носит имя, известное всей планете.»

Из сочинения «карточки» Кирилла Аникиева. Из книги «Белые ночи». «Разрушенные дома, выбитые окна, непроходимые улицы и голодные жители вот что представлял собой Ленинград зимой 41 года, когда немцы, окружив его, ожесточённо душили голодом и терзали обстрелами. Ленинградцы, перенёсшие блокаду, хорошо помнят эти дни кризиса, когда создались все условия для того, чтобы уничтожить жизнь: голод, мороз, болезни и обстрелы всё было на стороне смерти. Громадный город походил на живое существо с зажатыми артериями, жизнь едва пульсировала в нём, казалось ещё немного и она замрёт…» «…За окном едва брезжило холодное декабрьское утро. Я чувствовал, что проснулся, но не шевелился и продолжал видеть сон наяву… … Перед глазами отчётливо стояла румяная буханка хлеба, она медленно приближалась к самому моему лицу, дразня поджаристой верхней корочкой, и когда я уже чувствовал её аромат и то едва уловимое тепло, которое исходит от свежего хлеба, она вдруг отскакивала, чтобы опять приближаться и мучить меня своим видом и недосягаемостью…»

«Улица, по которой я шёл, не расчищаемая с самого начала зимы, представляла собой сплошной нарост льда в метр толщиной, по краям которого вились узкие тропинки, ведущие к главным жизненным ресурсам к булочной и к магазину. На углу, около тумбы, на которой вешали когда-то газеты и объявления, валялся покойник. Он врос в обледенелый наст и лежал у самой тропинки, откинув на неё руку так, что через неё приходилось перешагивать…» «…Прибежав домой, я рассмотрел карточки: три из них были детские, а четвёртая иждивенческая… Я обрёк на голодную смерть целую семью… Мне вдруг сделалось не по себе, кровь хлынула в голову, карточки жгли мне руки…» «…вдруг в булочную вошла та женщина… на руках она держала ребёнка, а двое других цеплялись за полушубок… её провалившиеся, блуждающие глаза остановились на моей буханке. Мне показалось, что она вырвет её у меня из рук, но она встала у дверей и, не спуская глаз с хлеба, протянула руку за подаянием… И я вдруг понял, что если съем этот хлеб, то подвергну себя вечным угрызениям совести. Голова гудела, во рту пересохло, и голод исчез. Мозг лихорадочно работал, ища выхода, и вдруг, не понимая ещё, что делаю, я шагнул вперёд, сунул в руки женщины её карточки и хлеб и выбежал вон из булочной.»

Александр Фадеев в путевых заметках «В дни блокады» писал: «Дети школьного возраста могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами. Великий труд охраны и спасения города, обслуживания и спасения семьи выпал на долю ленинградских мальчиков и девочек. Они потушили десятки тысяч зажигалок, сброшенных с самолетов, они потушили не один пожар в городе, они дежурили морозными ночами на вышках, они носили воду из проруби на Неве, стояли в очередях за хлебом… И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. И трудно понять, кого погибло больше в этом поединке». Блокадный Ленинград Фашисты окружили. Пушки палят, Воду отключили. Но терпит Ленинград, Он не хочет сдаваться. Гордый город на Неве Живым пытается остаться.

…Мама рассказывала, что потом, привыкнув, многие уже не прятались в бомбоубежищах: кто-то играл со смертью от храбрости или отчаяния, а многие потому, что просто не было сил бегать туда- сюда. Голод делал свое дело: люди таяли на глазах, их просто с каждым днем становилось все меньше и меньше. …Помню, как человек, который жил в смежной с нами квартире, однажды начал стучать нам в стенку и страшным голосом кричать: «Дайте хлеба! Дайте хлеба! Дайте хлеба!..» Я и Ирина громко плакали. Мама тихим голосом пыталась успокоить нас и плакала сама. Человек кричал долго. Сначала громко, потом все тише, тише… На следующий день я зашел в эту комнату. Человек был мертв.

…Кроме того, как описывается в исторической литературе, даже в то страшное время некоторые люди, имевшие доступы к пищевым продуктам, приворовывали. Да-да, той страшной голодной зимой 1941–1942 годов в Ленинграде были не только кражи продуктов, мародерство, но и людоедство. Знаю об этом не из книжек. Мама рассказывала мне (уже взрослому), что однажды, в самом начале зимы, может быть, в конце ноября начале декабря, когда она еще была на ногах, пошла на продуктовый рынок, чтобы выменять на вещи каких-нибудь продуктов. Звучит это дико, но (особенно в начале зимы) такой рынок существовал, где за золото, бриллианты и иные ценные вещи можно было выменять хлеб и другие продукты. Не знаю, что такое ценное понесла она в тот раз на рынок, ибо жили мы не богато, но ей удалось выменять кусок холодца (мы говорили «студень»). Когда же дома она стала его делить на части, то нашла в нем ноготь с пальца человеческой руки. «Студень» она выкинула. И только после этого, расспросив кого-то, узнала, что делали этот «студень» из мяса более-менее упитанных людей (военных людей), которых для этого специально убивали… Или вырезали мягкие места у мертвецов...

Я помню то безумное чувство радости, которое охватило меня от мысли, что я не просто бегу домой и скоро увижу маму, но что в этот раз я несу ей хлеб, что на вопрос: «Почему ты опять сбежал?..» я скажу ей: «Мама, я принес тебе хлеба!», что она обрадуется и не прогонит меня обратно в «очаг». Я бежал, зажав хлеб в кулачке, но вскоре запыхался и пошел шагом. Бомбежка еще не началась. Навстречу мне изредка попадались люди. Какой-то человек, уже пройдя мимо, окликнул меня: «Мальчик!» Я остановился. Человек (это был мужчина) спросил: «А что это у тебя?» «Я несу маме хлеб!» ответил я. «А ну-ка покажи», сказал человек. Я разжал кулак. Человек выхватил мой хлеб, в одно мгновение съел его и стал быстро уходить. Я бежал за ним, кричал и плакал, а потом, видимо, поняв бессмысленность этого, с ревом побежал домой. Я влетел в квартиру, кинулся к маме и долго-долго кричал и плакал у нее на груди, прежде чем сумел рассказать о том, что же произошло. Обессилевшей рукой мама гладила меня по голове и тихо плакала вместе со мной. Этот случай я помню с фотографической точностью, до мелочей. Думаю, это одно из самых сильных потрясений, которое я испытал за всю свою жизнь. Возможно, своим детским умишком я понимал уже, что мама умирает от истощения еще и потому, что несколько месяцев подкармливала нас с Ириной, отрывая крохи хлеба от своей несчастной пайки. Возможно, для меня было высшим счастьем отблагодарить ее за эту жертву. Но я не смог…

Спит малыш, обняв игрушку - Длинноухого щенка. В мягком облаке – подушку Сны спустились свысока. Не буди его, не надо,- Пусть продлится счастья миг. О войне и о блокаде Он узнает не из книг… Спит ребёнок. Над Невою Птицы белые кружат: В путь далёкий за собою Собирают журавлят… Я родился и живу без войн, Благодарен за покой и тишину, Я учусь, я сыт и я спокоен, Но не надо забывать войну. Когда в честь снятия блокады над Невой вспыхнул фейерверк, Кирилл вместе с закадычными дружками… был, конечно, тоже там, на набережной, и вопили они от радости во всю глотку, и бросали вверх шапки, и совсем не удивлялись, почему это взрослые люди в такую счастливую минуту плачут…

Спасибо за внимание!!! Выполнила ученица 9 «Б» класса Побережная Варвара Санкт-Петербург 2014 г.