Ещё! Ещё! И всё казалось мало… Тогда раздался новый клич: « Долой Войну племён, и армии, и фронты Да здравствует гражданская война!» И армии, смешав ряды, в восторге С врагами целовались, а потом Кидались на своих, рубили, били, Расстреливали, вешали, пытали, Питались человечиной, Детей засаливали впрок, - Была разруха, Был голод, Наконец пришла чума. М. Волошин

Жестокая реальность неотвратима: « Надвое Россия раскололась » - так в двадцатые писал о времени междоусобной смуты поэт Арсений Несмелов ( поручик царской армии Арсений Митропольский, ставший затем белым офицером-колчаковцем). Именно ему принадлежат эти слова – « Братоубийственнейшая из войн ». Рушилось всё, даже родные братья оказывались врагами. Во весь голос зазвучала тема братьев – врагов, восходящая к библейскому мотиву братоубийства: Братья, вот она Ставка крайняя! Третий год уже Авель с Каином Бьется… ( М. Цветаева ) Звучит этот горестный мотив вражды братьев не раз.

Владимир Смоленский, сражавшийся в рядах Белой армии, эмигрант, жил в Париже. Здесь очень любили его стихи. Вот как поэт бросает грозный упрёк властителю ада: Ты отнял у меня мою страну, Мою семью, мой дом, мой легкий жребий, Ты опалил огнем мою весну – Мой детский сон о правде и о небе. Ты гнал меня сквозь стужу, жар и дым, Грозил убить меня рукою брата, Ты гнал меня по всем путям земным, Без отдыха, надежды и возврата…

О враждующих братьях говорят и поэты советской России. Комсомольский поэт Джек Алтаузен пишет «Балладу о четырех братьях». Пройдя через сражения гражданской войны, лишь один остался в живых. А вот как встретились два брата: Буденовец и второй, который прежде … был пастух, он пас коров, Потом пастуший рог разбил, Стал юнкером. За Чертороем и Десной Я трижды падал с крутизны, Чтоб брат качался под сосной С лицом старинной желтизны. Нас годы сделали грубей; Он захрипел, я сел в седло, И ожерелье голубей Над ним в лазури протекло.

К. Петров-Водкин На линии огня. К. Петров-Водкин. Смерть комиссара.

Боль от утрат, что принесла эта самая страшная из войн, не может быть заглушена грохотом сражений и клятвами верности манящим идеалам. И вдруг дым сражения рассеивается, чтобы уступить место уже совсем иной картине, иным чувствам: … поле всё в полыни: Это мать прошла в слезах! Это строки из «Повести о двух братьях» Александра Прокофьева, бывшего красного бойца. И звучит в финале повести неизбывное горе матери, всей душой болеющей за обоих своих сыновей, и за белого, и за красного – вот выход к вечному, общечеловеческому началу. И прорывается неуместное человеколюбие, дает о себе знать не в отдельных стихах, а слишком даже часто.

Михаил Светлов Колька В Екатеринославских степях, Где трава, где просторов разбросано столько, Мы поймали махновца Кольку, И, чтоб город увидел и чтоб знали поля, Мне приказано было его расстрелять. Двинулись… Он – весел и пьян, Я – чеканным шагом сзади… Солнце, уставшее за день, Будто убито, сочилось огнями дымящихся ран. Михаил Светлов

Пришли… Я прижал осторожно курок, И Колька, без слова, без звука, Протянул на прощанье мне руку, Пять пальцев, Пять рвущихся к жизни дорог… Колька, Колька … Где моя злоба? Я не выстрелил, и мы ушли назад: Этот паренек, должно быть, При рожденье вытянул туза, Мы ушли и долгий отдых Провожали налегке Возле брянского завода В незнакомом кабаке, И друг друга с дружбой новой Поздравляли на заре. Он забыл, что он – махновец, Я забыл, что я – еврей.

И сметаются барьеры, и звучат над ними строки стихом Максимилиана Волошина: А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других.