Франц Кафка О творчестве и о себе Моё желаний творить было безграничным… Гёте

Я совершенно несуразная птица. Я - Kavka, галка. Во мне нет ничего определённого. Определённо только страдание. (Из разговора Г. Яноуха с Ф. Кафкой)

…Но до сорока лет я вряд ли доживу… («Дневники» Ф. Кафки 9 октября 1911 года)

Что у меня общего с евреями? У меня даже с самим собой мало общего. И я должен бы совсем тихо, довольный тем, что я могу дышать, забиться в какой-нибудь угол. («Дневники» Ф. Кафки 8 января 1914 г.)

"Как еврей, он не был своим в христианском мире. Как индифферентный еврей - ибо таковым Кафка был вначале –он не был своим среди евреев. Как человек, говорящий по-немецки, он не был своим среди чехов. Как говорящий по-немецки еврей, он не был своим среди немцев. Как богемец, он не был вполне австрийцем. Как служащий по страхованию рабочих, он не вполне относился к буржуазии. Как бюргерский сын - не вполне к рабочим. Но и на службе он не был весь, ибо чувствовал себя писателем. Но и писателем он не был, ибо отдавал все силы семье. Но "я живу в своей семье более чужим, чем самый чужой". (Немецкий биограф)

Моя служба невыносима для меня, потому что она противостоит моему единственному призванию и моей единственной профессии – литературе. Я весь – литература, и ничем иным не могу и не хочу быть, моя служба никогда не сможет увлечь меня, но зато она может совершенно погубить меня. («Дневники» Ф. Кафки 21 августа 1913 г.) годы.

Но и литературе я не могу отдаться полностью, как это было необходимо, - не могу по разным причинам. Помимо моих семейных обстоятельств, я не мог бы существовать литературным трудом уже хотя бы из-за долгой работы над моими вещами...; кроме того моё здоровье и моя натура не позволяют мне жить жизнью человека, плохо обеспеченного. Поэтому я стал чиновником в обществе социального страхования. («Дневники» Ф. Кафки 28 марта 1911 г.) Третья книга Кафки «Метаморфозы»

С литературной точки зрения моя судьба очень лроста. Желание изобразить мою исполненную фантазией внутреннюю жизнь сделало несущественным всё другое… («Дневники» Ф. Кафки 6 августа 1914 г.) Рисунки Ф. Кафки

Я отделён ото всех вещей пустым пространством, через границы которого я даже и не стремлюсь пробиться. («Дневники» Ф. Кафки 16 декабря 1911 г.) Рисунки Ф. Кафки

Если бы не было этих страшных, бессонных ночей, я бы вообще ничего не писал. А так я всё время осознаю своё мрачное одиночное заключение. (Из разговора Г. Яноуха с Ф. Кафкой) Рисунки Ф. Кафки

Зол. Ничего не писал. Завтра не будет времени. («Дневники» Ф. Кафки 7 июня 1912 года) Немножко начал. Я слегка сонный. И одинокий среди этих совершенно чужих людей. («Дневники» Ф. Кафки 6 июля 1912 года) Процесс. Америка - Франц Кафка. Иллюстрация.

…Я лишь временами живу в маленьком слове, в ударном слоге, в котором я, например, на мгновение теряю свою ни на что не пригодную голову… («Дневники» Ф. Кафки 24 августа 1911 г.) Когда я после некоторого перерыва начинаю писать, я словно вытягиваю каждое слово из пустоты. Заполучу одно слово – только оно и есть у меня, и опять всё надо начинать сначала. («Дневники» Ф. Кафки 13 декабря 1911 г.)

Сегодня утром впервые после долгого перерыва снова радость при представлении о поворачиваемом в моём сердце ноже. («Дневники» Ф. Кафки 2 ноября 1911 г.) Беспрерывное представление о широком кухонном ноже, быстро и с механической ритмичностью возникающем в меня в сбоку… («Дневники» Ф. Кафки 4 мая 1913 г.) Рисунки Ф. Кафки

Страшная ненадёжность моего внутреннего бытия. («Дневники» Ф. Кафки 3 мая 1912 г.) Всё мне кажется сконструированным. Любое замечание, любой случайный взгляд всё переворачивает во мне, даже забытое, совершенно незначительное. Я не уверен в себе больше чем когда бы то ни было, лишь насилие жизни ощущаю я. И я совершенно пуст. Я подобен овце, потерянной ночью в горах. Быть таким потерянным и не иметь даже сил это оплакать. («Дневники» Ф. Кафки 19 ноября 1912 г.) Рисунки Ф. Кафки

Жажда беспредельнейшеого одиночества. Быть с глазу на глаз с самим собой. («Дневники» Ф. Кафки 1 июля 1913 г.) Я много времени должен быть один. Всё, что я сделал, только плод одиночества. Страх перед соединением, слиянием. После этого я никогда больше не смогу быть один. («Дневники» Ф. Кафки 21 июля 1913 г.) Юлия Вохрыцек, вторая невеста Кафки Милена Есенская Дора Диамант

Жалкий я человек! («Дневники» Ф. Кафки 21 июля 1913 г.) Я запрусь от всех и до бесчувствия предамся одиночеству. Со всеми рассорюсь. Ни с кем не буду разговаривать. («Дневники» Ф. Кафки 21 июля 1913 г.) Неспособность – полная и во всех смыслах. («Дневники» Ф. Кафки 22 февраля 1916 г.) Какой я? Жалкий я. Две дощечки привинчены к моим вискам. («Дневники» Ф. Кафки 4 июля 1916 г.)

Не могу спать. Одни сновидения, никакого сна. («Дневники» Ф. Кафки 21 июля 1912 г.) Рисунки Ф. Кафки

Но гораздо важнее при этом страх за самого себя. Это следует понимать таким образом: я уже упоминал, что сочинительство и всё с ним связанное – это мои маленькие попытки стать самостоятельным, попытки бегства, они предпринимались с ничтожнейшим успехом и вряд ли приведут к большему…Тем не менее мой долг или, вернее, весь смысл жизни состоит в том, чтобы охранять их, сделать всё, что только в моих силах, чтобы предотвратить всякую угрожающую им опасность, даже возможность такой опасности. («Письмо к отцу» ноябрь, 1919 год)

…Горечь, которую я чувствовал вчера вечером, когда Макс читал у Баума мой небольшой рассказ об автомобиле… Я замкнулся в себе и сидел, не смея поднять головы. Беспорядочные фразы с провалами, в которые можно засунуть в обе руки; одна фраза звучит высоко, другая низко, как придётся; одна фраза трётся о другую…иная же фраза так грубо прёт напролом, что весь рассказ застывает в недоумении…Я объясняю это недостатком времени и покоя, который мешает мне выявить возможности моего таланта. Поэтому на свет появляются только начала – они тут же обрываются; оборванное начало, например и весь рассказ об автомобиле. Если бы я мог написать когда-нибудь написать крупную вещь, хорошо построенную от начала до конца, тогда история эта никогда не могла бы окончательно отделиться от меня и я был бы вправе спокойно…слушать чтение её… («Дневники» Ф. Кафки 5 ноября 1911 г.) …пока я не создам большую, полностью удовлетворяющую меня вещь, до тех пор я не могу ни на что решиться. Это неопровержимо. («Дневники» Ф. Кафки 8 декабря 1911 г.)

Я охочусь за конструкциями. Я вхожу в комнату и вижу в углу их белесое переплетение («Дневники» Ф. Кафки 21 ноября 1913 г.). Рисунки Ф. Кафки

Даже маленькое сочинение трудно закончить не потому, что наше чувство для окончания требует огня, которого не может породить действительное содержание, - трудно скорее потому, что даже маленькое сочинение требует от автора самоудовлетворённости и погружённости в самого себя, выйти из которого в атмосферу привычного дня без твёрдой решимости и внешнего побуждения трудно, так что прежде чем закруглить сочинение и тихо отойти от него, автор, гонимый тревогой, срывается с места и потом вынужден извне, руками, которые должны не только работать, но и за что-то держаться, завершить окончание. («Дневники» Ф. Кафки 29 декабря 1911 г.) Иллюстрация »Превращение»

…я один, на заброшенной дороге, где-то в темноте на снегу то и дело поскальзываешься, да и дорога эта бессмысленна, не ведёт ни к какой земной цели…и в местечке я покинут…не способен с кем-нибудь познакомиться, не способен вынести знакомства, бесконечное удивление вызывает у меня и какое-нибудь весёлое общество…не только здесь я так покинут, я покинут вообще, также и Праге, на моей «родине» и покинули меня не люди, это было бы ещё не самое ужасное, я мог бы, пока жив, бежать вслед за ними, но я сам покинул себя, оборвав связь с людьми, мои силы поддерживать связь с людьми покинули меня, я расположен к любящим, но я не могу любить, я слишком далёк от всех, я изгнан… («Дневники» Ф. Кафки 29 января 1922 г.)

На самом деле поэт мельче и слабее среднего человека. Потому он гораздо острее и сильнее других ощущает тяжесть земного бытия. Творчество художника – страдание, посредством которого он освобождает себя для нового страдания… (Из разговора Г. Яноуха с Ф. Кафкой) Рисунки Ф. Кафки

Дорогой Макс, моя последняя просьба: все, что будет найдено в моем наследии (то есть в книжном ящике, бельевом шкафу, письменном столе, дома и в канцелярии или было куда-то унесено и попалось тебе на глаза) из дневников, рукописей, писем, чужих и собственных, рисунков и так далее, должно быть полностью и нечитаным уничтожено, а также все написанное или нарисованное, что имеется у тебя или у других людей, которых ты от моего имени должен просить сделать это. Те, кто не захочет передать тебе письма, пусть по крайней мере обязуются сами их сжечь. Твой Франц (вероятно осень-зима 1921) Первая записка, адресованная Максу Броду Завещание Ф. Кафки

Дорогой Макс, возможно, на этот раз я больше уже не поднимусь, после легочной лихорадки в течение месяца воспаление легких достаточно вероятно, и даже то, что я пишу об этом, не предотвратит его, хотя известную силу это имеет. На этот случай вот моя последняя воля относительно всего написанного мною: Из всего, что я написал, действительны только книги: «Приговор», «Кочегар», «Превращение», «В исправительной колонии», «Сельский врач» и новелла «Голодарь». (Существующие несколько экземпляров «Созерцания» пускай остаются, я никому не хочу доставлять хлопот по уничтожению, но заново ничего оттуда печататься не должно.) Когда я говорю, что те пять книг и новелла действительны, я не имею этим в виду, что желаю, чтобы они переиздавались и сохранялись на будущие времена, напротив, если они полностью потеряются, это будет соответствовать моему истинному желанию. Я только никому не препятствую, раз они уж имеются, сохранить их, если хочется. Вторая записка Макс Брод, друг Кафки

Все же остальное из написанного мною (опубликованное в газетах, рукописи или письма) без исключения, насколько это возможно достать или выпросить у адресатов (основных адресатов ты знаешь, в сущности, речь идет о госпоже Фелиции, госпоже Жюли, урожденной Ворцех, и госпоже Милене Поллак, особенно не забудь о нескольких тетрадях, находящихся у госпожи Поллак), все это без исключения, лучше всего нечитаное (я не запрещаю Тебе заглянуть туда, но мне, конечно, было бы приятнее, если бы Ты не делал этого, во всяком случае, никто другой не должен заглядывать туда), все это без исключения должно быть сожжено, и сделать это я прошу тебя как можно скорее. Франц (29. November 1922) Последня фотография год.