Традиционные Китайские праздники. Китайский Новый год. Китайский народ не воспринимает праздник без грохота, так же как россияне не воспринимают безалкогольные свадьбы.

В традиционном китайском обществе, главным занятием которого было земледелие, праздники были приурочены к смене времен года. Они сопровождаются ритуалами, призванными охранять от несчастий и выражающими стремление к единению с природой и семьей. Трудолюбивые китайцы очень любят эти редкие передышки в работе и искренне веселятся. Помимо официальных государственных праздников во многих районах Китая существуют свои местные праздники, так же как и у множества этнических меньшинств, проживающих на его территории. Нередко они отмечаются с еще большим размахом. В традиционном китайском обществе, главным занятием которого было земледелие, праздники были приурочены к смене времен года. Они сопровождаются ритуалами, призванными охранять от несчастий и выражающими стремление к единению с природой и семьей. Трудолюбивые китайцы очень любят эти редкие передышки в работе и искренне веселятся. Помимо официальных государственных праздников во многих районах Китая существуют свои местные праздники, так же как и у множества этнических меньшинств, проживающих на его территории. Нередко они отмечаются с еще большим размахом.

У большинства народов Восточной и Центральной Азии праздник Нового года с давних времен приходится на 1-е число 1-го лунного месяца (по лунному или лунно- солнечному календарю). В отличие от Нового года по европейскому календарю, Новый год по лунному календарю является переходящим праздником. Предновогодние и новогодние праздники (с учетом традиционных и новых обычаев) охватывают период с середины декабря по конец февраля (по европейскому календарю). У большинства народов Восточной и Центральной Азии праздник Нового года с давних времен приходится на 1-е число 1-го лунного месяца (по лунному или лунно- солнечному календарю). В отличие от Нового года по европейскому календарю, Новый год по лунному календарю является переходящим праздником. Предновогодние и новогодние праздники (с учетом традиционных и новых обычаев) охватывают период с середины декабря по конец февраля (по европейскому календарю).

Обычай праздновать Новый год в конце зимы восходит в Китае к древнейшим временам. Однако дата Нового года и форма праздничной обрядности не оставались неизменными в ходе исторического развития китайской цивилизации. Архаическими формами празднования Нового года были праздники чижа и ла, истоки которых теряются в неолитических культурах равнины Хуанхэ. Судя по смутным упоминаниям, сохранившимся в ранних памятниках китайской литературы, празднества чижа посвящались земледельческим богам и включали в себя жертвоприношения животных, красочные экзорсистские процессии и разного рода игрища. Празднества ла, по- видимому, были ориентированы на поклонение предкам и домашним божествам и, в свою очередь, тоже носили оргиастический характер. Хронологическая и содержательная близость этих двух праздников способствовала тому, что в середине I тысячелетия до н. э. в процессе складывания единой древнекитайской цивилизации они слились в один праздник ла. Дата праздника ла отсчитывалась от зимнего солнцестояния по шестидесятидневному циклу и не имела фиксированного положения в лунном календаре. Обычно ла справляли незадолго до лунного Нового года. Последний не сразу получил признание в народе. Первоначально он служил поводом для проведения сугубо светской дворцовой аудиенции. Но уже к рубежу нашей эры он снискал в сознании древних китайцев статус Большого Нового года и в течение последующих трех столетий окончательно поглотил праздник ла. Обычай праздновать Новый год в конце зимы восходит в Китае к древнейшим временам. Однако дата Нового года и форма праздничной обрядности не оставались неизменными в ходе исторического развития китайской цивилизации. Архаическими формами празднования Нового года были праздники чижа и ла, истоки которых теряются в неолитических культурах равнины Хуанхэ. Судя по смутным упоминаниям, сохранившимся в ранних памятниках китайской литературы, празднества чижа посвящались земледельческим богам и включали в себя жертвоприношения животных, красочные экзорсистские процессии и разного рода игрища. Празднества ла, по- видимому, были ориентированы на поклонение предкам и домашним божествам и, в свою очередь, тоже носили оргиастический характер. Хронологическая и содержательная близость этих двух праздников способствовала тому, что в середине I тысячелетия до н. э. в процессе складывания единой древнекитайской цивилизации они слились в один праздник ла. Дата праздника ла отсчитывалась от зимнего солнцестояния по шестидесятидневному циклу и не имела фиксированного положения в лунном календаре. Обычно ла справляли незадолго до лунного Нового года. Последний не сразу получил признание в народе. Первоначально он служил поводом для проведения сугубо светской дворцовой аудиенции. Но уже к рубежу нашей эры он снискал в сознании древних китайцев статус Большого Нового года и в течение последующих трех столетий окончательно поглотил праздник ла.

Подготовка к встрече Нового года занимала большую часть последнего месяца уходящего года – месяца ла, унаследовавшего свое название от древнего праздника Нового года. Своеобразной прелюдией к новогодним торжествам можно считать обряды 8-го дня последнего месяца, которые восходили к празднику ла. Еще в VI в. в районах среднего течения Янцзы в этот день устраивали маскарадные шествия, символизировавшие изгнание нечисти, а также приносили жертвы предкам и богу домашнего очага Цзаовану, чтобы возродить животворящую силу земли. Подготовка к встрече Нового года занимала большую часть последнего месяца уходящего года – месяца ла, унаследовавшего свое название от древнего праздника Нового года. Своеобразной прелюдией к новогодним торжествам можно считать обряды 8-го дня последнего месяца, которые восходили к празднику ла. Еще в VI в. в районах среднего течения Янцзы в этот день устраивали маскарадные шествия, символизировавшие изгнание нечисти, а также приносили жертвы предкам и богу домашнего очага Цзаовану, чтобы возродить животворящую силу земли. Во многих районах Китая приготовления к встрече Нового года начинались после полнолуния последнего месяца. На рынках и улицах городов росло число торговцев, продававших специальные новогодние товары. Приобретение новой одежды, провизии, украшений, подарков и прочего реквизита предстоявших торжеств требовало немалых затрат. К тому же обычай предписывал расплатиться со всеми накопившимися за несколько последних месяцев, а иногда за целый год долгами. Во многих районах Китая приготовления к встрече Нового года начинались после полнолуния последнего месяца. На рынках и улицах городов росло число торговцев, продававших специальные новогодние товары. Приобретение новой одежды, провизии, украшений, подарков и прочего реквизита предстоявших торжеств требовало немалых затрат. К тому же обычай предписывал расплатиться со всеми накопившимися за несколько последних месяцев, а иногда за целый год долгами.

Культ Цзаошэня сложился приблизительно к III в. до н. э. в результате слияния древних культов бога огня и богини домашнего очага. Уже тогда Цзаошэнь считался посланцем небесного Повелителя судеб (Сымин), определявшего срок жизни каждого человека. В этом качестве культ Цзаошэня получил официальное признание, усиленно пропагандировался даосами и без существенных изменений дожил до наших дней. Цзаошэнь совместил в своем лице функции домашнего соглядатая и покровителя, от которого зависят счастье и благоденствие семьи. До Х. в. поклонения Цзаошэню устраивались в 8- й день последней луны, в течение нескольких последующих столетий – на 24-й день. Исторические сведения об облике Цзаована весьма противоречивы. В древности, согласно некоторым данным, он имел устрашающий вид и всклокоченные волосы – вероятно, по ассоциации с клубами дыма, поднимавшимися из очага к небу. Вместе с тем его могли представлять и в образе прелестной девушки. Средневековые даосы изображали Цзаована старухой. В течение последних нескольких столетий домашний патрон повсеместно имел вид почтенного мужчины, изображавшегося в паре с супругой, если он украшал семейный очаг, или одиноким, если его портрет вывешивался в других местах, например в лавке. Цзаован обитал в нише стены за очагом. Здесь хранился его отпечатанный на бумаге портрет. Те, кто не мог купить даже этой дешевой картинки, довольствовались полоской бумаги счастливого красного цвета. На семейных портретах Цзаована непременно изображались кошка, собака и петух, символизировавшие благополучие и довольство семейной жизни. Культ Цзаошэня сложился приблизительно к III в. до н. э. в результате слияния древних культов бога огня и богини домашнего очага. Уже тогда Цзаошэнь считался посланцем небесного Повелителя судеб (Сымин), определявшего срок жизни каждого человека. В этом качестве культ Цзаошэня получил официальное признание, усиленно пропагандировался даосами и без существенных изменений дожил до наших дней. Цзаошэнь совместил в своем лице функции домашнего соглядатая и покровителя, от которого зависят счастье и благоденствие семьи. До Х. в. поклонения Цзаошэню устраивались в 8- й день последней луны, в течение нескольких последующих столетий – на 24-й день. Исторические сведения об облике Цзаована весьма противоречивы. В древности, согласно некоторым данным, он имел устрашающий вид и всклокоченные волосы – вероятно, по ассоциации с клубами дыма, поднимавшимися из очага к небу. Вместе с тем его могли представлять и в образе прелестной девушки. Средневековые даосы изображали Цзаована старухой. В течение последних нескольких столетий домашний патрон повсеместно имел вид почтенного мужчины, изображавшегося в паре с супругой, если он украшал семейный очаг, или одиноким, если его портрет вывешивался в других местах, например в лавке. Цзаован обитал в нише стены за очагом. Здесь хранился его отпечатанный на бумаге портрет. Те, кто не мог купить даже этой дешевой картинки, довольствовались полоской бумаги счастливого красного цвета. На семейных портретах Цзаована непременно изображались кошка, собака и петух, символизировавшие благополучие и довольство семейной жизни.

Согласно народному поверью, Цзаован с особенным пристрастием наблюдал за поведением женщин, и тем в течение года приходилось соблюдать многочисленные табу, касавшиеся их поведения на кухне: не расчесывать волосы, не принимать ванну, не браниться, не ставить грязные вещи на очаг, не сидеть на хворосте и пр. Поклонение Цзаовану по традиции было прерогативой мужчин. Мужчины не поклоняются луне, женщины не поклоняются очагу – таков был общепринятый обычай. Обряд проводов Цзаована проходил следующим образом. В благоприятный для его отбытия час перед изображением бога зажигали свечи и благовонные палочки, ставили подношения – главным образом сладкие блюда. По всему Китаю обязательной принадлежностью обряда было пирожное из клейкой рисовой муки, так называемое новогоднее пирожное (няньгао). Прежде оно символизировало находившиеся в период правления династии Цин ( ) в денежном обращении слитки серебра – юаньбао. Кроме того, по всему Китаю в жертву богу очага приносили вино, цыплят, свинину, рыбу. Северяне ставили для лошади Цзаована блюдце с водой и мелко нарезанным сеном, рядом клали красный шнурок – узду для Небесной лошади. Рот бога мазали жертвенным пирожным или медом, чтобы губы у него слиплись и он не мог много говорить в небесных чертогах или, по крайней мере, пребывал бы в благодушном настроении и говорил только хорошее о своих подопечных. Нередко с этой же целью на портрет Цзаована брызгали вино или лили вино на очаг. Иногда зажигали ветки сосны и кипариса, с древности ассоциировавшихся в Китае в долголетием; для многих дым от горевших веток символизировал облака в небесах, куда направлялся кухонный бог. Старший мужчина в семье отбивал поклоны Цзаовану и произносил нехитрую молитву. Затем алтарь Цзаована торжественно выносили во двор, следя за тем, чтобы бог всегда был обращен лицом к югу, как подобает правителю. Там изображение бога вместе с жертвенными деньгами сжигали. Одновременно на крышу кухни бросали горошины и бобы, что имитировало звук удаляющихся шагов Цзаована и стук копыт его лошади. Эти подношения должны были обеспечить в будущем году изобилие корма для скота. Согласно народному поверью, Цзаован с особенным пристрастием наблюдал за поведением женщин, и тем в течение года приходилось соблюдать многочисленные табу, касавшиеся их поведения на кухне: не расчесывать волосы, не принимать ванну, не браниться, не ставить грязные вещи на очаг, не сидеть на хворосте и пр. Поклонение Цзаовану по традиции было прерогативой мужчин. Мужчины не поклоняются луне, женщины не поклоняются очагу – таков был общепринятый обычай. Обряд проводов Цзаована проходил следующим образом. В благоприятный для его отбытия час перед изображением бога зажигали свечи и благовонные палочки, ставили подношения – главным образом сладкие блюда. По всему Китаю обязательной принадлежностью обряда было пирожное из клейкой рисовой муки, так называемое новогоднее пирожное (няньгао). Прежде оно символизировало находившиеся в период правления династии Цин ( ) в денежном обращении слитки серебра – юаньбао. Кроме того, по всему Китаю в жертву богу очага приносили вино, цыплят, свинину, рыбу. Северяне ставили для лошади Цзаована блюдце с водой и мелко нарезанным сеном, рядом клали красный шнурок – узду для Небесной лошади. Рот бога мазали жертвенным пирожным или медом, чтобы губы у него слиплись и он не мог много говорить в небесных чертогах или, по крайней мере, пребывал бы в благодушном настроении и говорил только хорошее о своих подопечных. Нередко с этой же целью на портрет Цзаована брызгали вино или лили вино на очаг. Иногда зажигали ветки сосны и кипариса, с древности ассоциировавшихся в Китае в долголетием; для многих дым от горевших веток символизировал облака в небесах, куда направлялся кухонный бог. Старший мужчина в семье отбивал поклоны Цзаовану и произносил нехитрую молитву. Затем алтарь Цзаована торжественно выносили во двор, следя за тем, чтобы бог всегда был обращен лицом к югу, как подобает правителю. Там изображение бога вместе с жертвенными деньгами сжигали. Одновременно на крышу кухни бросали горошины и бобы, что имитировало звук удаляющихся шагов Цзаована и стук копыт его лошади. Эти подношения должны были обеспечить в будущем году изобилие корма для скота.

Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до 5-го числа 1-го месяца и называемого в народе Малым Новым годом. Пока Цзаован находился на небесах, во многих семьях спешили сыграть свадьбы, дабы избежать возможных упреков божественного патрона. Оставшиеся до Нового года дни были заполнены напряженной и хлопотливой подготовкой к его встрече. В каждом доме заготовляли впрок обрядовую еду и другую провизию, поскольку обычай запрещал что-либо резать или разделывать на кухне в первые дни Нового года. После проводов Цзаована завершали генеральную уборку дома. С этой целью единственный раз в году сдвигали тяжелую мебель и выметали весь накопившийся в помещениях сор, протирали стены и окна, мыли утварь, чистили очаг и т.д.; столь же тщательно убирали двор и чистили колодец. Очищению каждого дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой, прежде сопутствовали публичные изгнания нечисти. Еще в XII в. в столицах Китая группы нищих, наряженных женщинами и демонами, ходили, ударяя в гонги, от дома к дому и получали подаяние, что называлось бить ночных варваров. Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до 5-го числа 1-го месяца и называемого в народе Малым Новым годом. Пока Цзаован находился на небесах, во многих семьях спешили сыграть свадьбы, дабы избежать возможных упреков божественного патрона. Оставшиеся до Нового года дни были заполнены напряженной и хлопотливой подготовкой к его встрече. В каждом доме заготовляли впрок обрядовую еду и другую провизию, поскольку обычай запрещал что-либо резать или разделывать на кухне в первые дни Нового года. После проводов Цзаована завершали генеральную уборку дома. С этой целью единственный раз в году сдвигали тяжелую мебель и выметали весь накопившийся в помещениях сор, протирали стены и окна, мыли утварь, чистили очаг и т.д.; столь же тщательно убирали двор и чистили колодец. Очищению каждого дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой, прежде сопутствовали публичные изгнания нечисти. Еще в XII в. в столицах Китая группы нищих, наряженных женщинами и демонами, ходили, ударяя в гонги, от дома к дому и получали подаяние, что называлось бить ночных варваров.

Наряду с уборкой, приведением в порядок хозяйственного инвентаря, кулинарными приготовлениями немало усилий, времени, а также выдумки и художественного вкуса требовалось для праздничного убранства дома. Прежде всего нужно было обновить парные надписи, украшавшие вход в каждый дом и лавку. Древнейшие образцы таких надписей относятся к середине Х в. Исторически они восходят к заклинаниям на дощечках из персикового дерева, которые древние китайцы в канун Нового года прикрепляли к дверям своих домов. В Китае персиковому дереву издревле приписывали способность отпугивать злых духов и оберегать от всяких напастей. Первоначально ветки персика втыкали в землю перед домом, впоследствии персиковые амулеты вешали на воротах. Следы этого обычая и поныне заметны в украшающих ворота старых домов и храмов дощечках в форме ромба, на которых начертаны иероглифы с хорошим смыслом. Со временем новогодние надписи на дверях домов утратили связь с фольклорно-магической традицией и превратились в обычные пожелания счастья и удачи в наступающем году. Благопожелания украшали не только вход в дом. Их вывешивали и в комнатах, и в любом приглянувшемся месте. Наряду с уборкой, приведением в порядок хозяйственного инвентаря, кулинарными приготовлениями немало усилий, времени, а также выдумки и художественного вкуса требовалось для праздничного убранства дома. Прежде всего нужно было обновить парные надписи, украшавшие вход в каждый дом и лавку. Древнейшие образцы таких надписей относятся к середине Х в. Исторически они восходят к заклинаниям на дощечках из персикового дерева, которые древние китайцы в канун Нового года прикрепляли к дверям своих домов. В Китае персиковому дереву издревле приписывали способность отпугивать злых духов и оберегать от всяких напастей. Первоначально ветки персика втыкали в землю перед домом, впоследствии персиковые амулеты вешали на воротах. Следы этого обычая и поныне заметны в украшающих ворота старых домов и храмов дощечках в форме ромба, на которых начертаны иероглифы с хорошим смыслом. Со временем новогодние надписи на дверях домов утратили связь с фольклорно-магической традицией и превратились в обычные пожелания счастья и удачи в наступающем году. Благопожелания украшали не только вход в дом. Их вывешивали и в комнатах, и в любом приглянувшемся месте.

Помимо благопожелательных надписей у входа в дом вешали различные талисманы. Особенной популярностью пользовалось изображение иероглифа счастье. У входа в дом было принято вывешивать и специальные декоративные деньги, руководствуясь издавна распространенной в Китае идеей: вещи одного рода тянутся друг к другу. Эти деньги представляли собой полоски бумаги с изрезанным по ломаной линии нижним краем и напечатанными на них цветочным узором, счастливыми иероглифами или именами божеств. Разного рода счастливые деньги в Новый год прикрепляли к всевозможным предметам. Помимо благопожелательных надписей у входа в дом вешали различные талисманы. Особенной популярностью пользовалось изображение иероглифа счастье. У входа в дом было принято вывешивать и специальные декоративные деньги, руководствуясь издавна распространенной в Китае идеей: вещи одного рода тянутся друг к другу. Эти деньги представляли собой полоски бумаги с изрезанным по ломаной линии нижним краем и напечатанными на них цветочным узором, счастливыми иероглифами или именами божеств. Разного рода счастливые деньги в Новый год прикрепляли к всевозможным предметам. К числу новогодних талисманов относился и уголь, который китайцы наделяли магическими свойствами. В Центральном и Северном Китае был распространен обычай в Новый год вешать на входных и внутренних дверях в доме длинный брусок древесного угля, перевязанный полоской бумаги красного или золотистого цвета. Это брусок служил оберегом от нечисти и одновременно талисманом, привлекавшим богатство. По всему Китаю до ХХ в. сохранился древний обычай помещать на входных дверях изображения духов-стражей ворот. К числу новогодних талисманов относился и уголь, который китайцы наделяли магическими свойствами. В Центральном и Северном Китае был распространен обычай в Новый год вешать на входных и внутренних дверях в доме длинный брусок древесного угля, перевязанный полоской бумаги красного или золотистого цвета. Это брусок служил оберегом от нечисти и одновременно талисманом, привлекавшим богатство. По всему Китаю до ХХ в. сохранился древний обычай помещать на входных дверях изображения духов-стражей ворот.

На следующий день с раннего утра женщины были заняты приготовлением пищи, т. к. обычай требовал заготовить всю еду на праздничный период заранее, поскольку в эти дни запрещалось пользоваться ножом, чтобы не отрезать счастье будущего года (ножи и другие острые предметы из кухонных принадлежностей заворачивали в красную бумагу и прятали. Вкушение пищи в новогодние дни само по себе считалось доброй приметой. Заготовленная впрок провизия была символом семейного достатка, переходившего из одного года в другой. Часть продуктов даже полагалось оставлять несъеденной. Нетронутый остаток еды должен был способствовать преуспеянию семьи в наступившем году. По окончании работы на кухне надлежало сделать последние приготовления к встрече Нового года. Из колодца набирали воды на два дня вперед, после чего его закрывали и опечатывали бумажками с надписями-заклинаниями. В доме еще раз убирали. В канун всеобщего очищения все мылись. После купания полагалось одеваться во все новое. На следующий день с раннего утра женщины были заняты приготовлением пищи, т. к. обычай требовал заготовить всю еду на праздничный период заранее, поскольку в эти дни запрещалось пользоваться ножом, чтобы не отрезать счастье будущего года (ножи и другие острые предметы из кухонных принадлежностей заворачивали в красную бумагу и прятали. Вкушение пищи в новогодние дни само по себе считалось доброй приметой. Заготовленная впрок провизия была символом семейного достатка, переходившего из одного года в другой. Часть продуктов даже полагалось оставлять несъеденной. Нетронутый остаток еды должен был способствовать преуспеянию семьи в наступившем году. По окончании работы на кухне надлежало сделать последние приготовления к встрече Нового года. Из колодца набирали воды на два дня вперед, после чего его закрывали и опечатывали бумажками с надписями-заклинаниями. В доме еще раз убирали. В канун всеобщего очищения все мылись. После купания полагалось одеваться во все новое.

Состоятельные лица выставляли в гостиной лучшие вазы, лучшие образцы живописи и каллиграфии, которые в обычное время хранились под замком. У семейного алтаря вешали портреты предков, призванные напоминать о том, что мертвые участвуют в новогодних празднествах вместе с живыми. Рядом вешали свиток с именами всех прямых предков в роду. Считалось, что души усопших родичей пребывают в доме до середины 1- го месяца, и в течение всего этого времени к ним относились как к самым дорогим гостям. Ежедневно перед портретами ставили еду и питье: пять видов пищи, пять чашек вина и пять чашек чая, клали пять пар палочек для еды и полотенце. Взрослые дарили детям на счастье связки монет на красном шнурке, символизировавшие дракона. Такие связки вешали на ночь в ногах детской постели. Состоятельные лица выставляли в гостиной лучшие вазы, лучшие образцы живописи и каллиграфии, которые в обычное время хранились под замком. У семейного алтаря вешали портреты предков, призванные напоминать о том, что мертвые участвуют в новогодних празднествах вместе с живыми. Рядом вешали свиток с именами всех прямых предков в роду. Считалось, что души усопших родичей пребывают в доме до середины 1- го месяца, и в течение всего этого времени к ним относились как к самым дорогим гостям. Ежедневно перед портретами ставили еду и питье: пять видов пищи, пять чашек вина и пять чашек чая, клали пять пар палочек для еды и полотенце. Взрослые дарили детям на счастье связки монет на красном шнурке, символизировавшие дракона. Такие связки вешали на ночь в ногах детской постели.

Обязательным сопровождением каждой новогодней церемонии были оглушительные взрывы хлопушек и ракет. Предками современных хлопушек были обыкновенные стволы бамбука, который при горении с треском лопается. Эти импровизированные хлопушки должны были в новогоднюю ночь отпугивать горных демонов. Бумажные пороховые хлопушки с фитилем вошли в обиход китайцев с XI в. В Китае верили, что разрывы хлопушек и их шум не только отгоняют злых духов, но и привлекают добрые божества. Кроме того, шумный ночной фейерверк был привлекательным зрелищем. Во многих районах Китая существовал обычай в ночь на Новый год зажигать во дворе большой костер, вокруг которого собиралась вся семья. Нередко костер заменяла жаровня с углями, которую ставили под стол во время совместной новогодней трапезы. В широком смысле огонь был символом торжества света и жизни над мраком и смертью, всеобщего очищения мира в Новый год. Во многих домах, вдохновляясь той же магией очистительного и животворящего огня, жгли ветки кипариса. Считалось, что дым от них угоден божествам и продлевает срок жизни. Обязательным сопровождением каждой новогодней церемонии были оглушительные взрывы хлопушек и ракет. Предками современных хлопушек были обыкновенные стволы бамбука, который при горении с треском лопается. Эти импровизированные хлопушки должны были в новогоднюю ночь отпугивать горных демонов. Бумажные пороховые хлопушки с фитилем вошли в обиход китайцев с XI в. В Китае верили, что разрывы хлопушек и их шум не только отгоняют злых духов, но и привлекают добрые божества. Кроме того, шумный ночной фейерверк был привлекательным зрелищем. Во многих районах Китая существовал обычай в ночь на Новый год зажигать во дворе большой костер, вокруг которого собиралась вся семья. Нередко костер заменяла жаровня с углями, которую ставили под стол во время совместной новогодней трапезы. В широком смысле огонь был символом торжества света и жизни над мраком и смертью, всеобщего очищения мира в Новый год. Во многих домах, вдохновляясь той же магией очистительного и животворящего огня, жгли ветки кипариса. Считалось, что дым от них угоден божествам и продлевает срок жизни.

По всему Китаю был распространен обычай в канун Нового года гадать по очагу. Кувшин с водой ставили на очаг и бросали в него палочку. Когда палочка переставала вращаться в воде, гадавший выходил на улицу и шел в том направлении, куда она указывала, прислушиваясь к словам первых встреченных им прохожих. Добрые слова служили предзнаменованием счастья, недобрые сулили неудачу. Ворота заклеивали крест-накрест полосками красной бумаги, чтобы не выпустить счастье Нового года и уберечь дом от посягательств злых духов. По всему Китаю был распространен обычай в канун Нового года гадать по очагу. Кувшин с водой ставили на очаг и бросали в него палочку. Когда палочка переставала вращаться в воде, гадавший выходил на улицу и шел в том направлении, куда она указывала, прислушиваясь к словам первых встреченных им прохожих. Добрые слова служили предзнаменованием счастья, недобрые сулили неудачу. Ворота заклеивали крест-накрест полосками красной бумаги, чтобы не выпустить счастье Нового года и уберечь дом от посягательств злых духов.

В новогоднюю ночь следовало исполнить целую серию важных религиозных обрядов. Для начала требовалось поблагодарить богов и предков за покровительство в прошедшем году (иногда это делали в предыдущую ночь). Затем в указанный гороскопами счастливый час надлежало исполнить ритуал жертвоприношения всем божествам Неба и Земли, которые в большинстве районов Китая знаменовал встречу богов, сходивших на землю в новогоднюю ночь. Чаще всего объектами почитания считались просто большие божества, почтенные старцы Неба и Земли или божества трех сфер Неба и Земли. Три сферы понимали по-разному: согласно одной версии, им соответствовали небо, земля и преисподняя, согласно другой (даосской) – начала неба, земли и воды или человека.

Почти по всему Китаю, особенно в центральных и северных районах страны, был распространен обряд первого выхода. Люди выходили из ворот в указанном гороскопами счастливом направлении и, пройдя несколько десятков метров, возвращались обратно. В большинстве районов подобные процессии представляли собой чествование Бога радости. Нередко процессия заканчивалась в местном храме, посещение которого по всему Китаю входило в распорядок первого дня Нового года. Зачастую в этот обряд включались элементы ритуального противоборства, характерного для обрядов переходного периода, в том числе и для празднеств Нового года. Мотивы ритуального, силового противоборства характерны для некоторых развлечений и игр, имевших место в Китае как в первые дни новогоднего праздника, так и в период полнолуния. Повсеместно были распространены кулачные поединки между молодыми людьми. Победить в них значило обеспечить себе удачу в новом году. Вставать в первый день года полагалось рано. В первое утро года надлежало чествовать богов богатства, радости, счастья и знатности, кланяясь в ту сторону, где они, согласно гороскопу, находились в данное время. После чествования четверки богов-покровителей, проходившего во дворе, глава семьи распечатывал ворота, что означало впустить в дом счастье нового года. Почти по всему Китаю, особенно в центральных и северных районах страны, был распространен обряд первого выхода. Люди выходили из ворот в указанном гороскопами счастливом направлении и, пройдя несколько десятков метров, возвращались обратно. В большинстве районов подобные процессии представляли собой чествование Бога радости. Нередко процессия заканчивалась в местном храме, посещение которого по всему Китаю входило в распорядок первого дня Нового года. Зачастую в этот обряд включались элементы ритуального противоборства, характерного для обрядов переходного периода, в том числе и для празднеств Нового года. Мотивы ритуального, силового противоборства характерны для некоторых развлечений и игр, имевших место в Китае как в первые дни новогоднего праздника, так и в период полнолуния. Повсеместно были распространены кулачные поединки между молодыми людьми. Победить в них значило обеспечить себе удачу в новом году. Вставать в первый день года полагалось рано. В первое утро года надлежало чествовать богов богатства, радости, счастья и знатности, кланяясь в ту сторону, где они, согласно гороскопу, находились в данное время. После чествования четверки богов-покровителей, проходившего во дворе, глава семьи распечатывал ворота, что означало впустить в дом счастье нового года.

В первые дни года запрещалось браниться и произносить слова с неприятным смыслом, поминать смерть, демонов и целый ряд животных – лису, дракона, тигра, змею, слона и пр. Если дети случайно нарушили какое-нибудь словесное табу, им вытирали рот красной материей с жертвенного стола или бумажными деньгами. В это время нужно было соблюдать множество особых правил поведения, чтобы не прогневить гостивших на земле богов и заложить основы для преуспеяния в новом году. Множество запретов касалось хозяйственных дел. Запрещалось в первые три дня года убирать пыль и топить очаг хворостом, который на этот период превращался в символ богатства. Не разрешалось отдавать на сторону огонь и воду, ибо и то, и другое ассоциировалось с богатством. Суеверные хозяйки на Новый год не выливали помоев из страха облить ими витающих вокруг божеств. В Новый год запрещалось также передвигать мебель, варить еду в большом котле, держать посуду пустой, жечь старые свечи, давать взаймы деньги, окликать свистом человека и т.д. Плохой приметой считалось разбить посуду. Почти всю первую неделю года женщины не могли заниматься рукоделием: первые два дня – чтобы не уколоть глаза божеств, в 3-й день, считавшийся вдовьим, - чтобы не овдоветь рано, в 5-й – чтобы избежать разорения и т.д. В первые дни года запрещалось браниться и произносить слова с неприятным смыслом, поминать смерть, демонов и целый ряд животных – лису, дракона, тигра, змею, слона и пр. Если дети случайно нарушили какое-нибудь словесное табу, им вытирали рот красной материей с жертвенного стола или бумажными деньгами. В это время нужно было соблюдать множество особых правил поведения, чтобы не прогневить гостивших на земле богов и заложить основы для преуспеяния в новом году. Множество запретов касалось хозяйственных дел. Запрещалось в первые три дня года убирать пыль и топить очаг хворостом, который на этот период превращался в символ богатства. Не разрешалось отдавать на сторону огонь и воду, ибо и то, и другое ассоциировалось с богатством. Суеверные хозяйки на Новый год не выливали помоев из страха облить ими витающих вокруг божеств. В Новый год запрещалось также передвигать мебель, варить еду в большом котле, держать посуду пустой, жечь старые свечи, давать взаймы деньги, окликать свистом человека и т.д. Плохой приметой считалось разбить посуду. Почти всю первую неделю года женщины не могли заниматься рукоделием: первые два дня – чтобы не уколоть глаза божеств, в 3-й день, считавшийся вдовьим, - чтобы не овдоветь рано, в 5-й – чтобы избежать разорения и т.д. В Новый год каждое дело, даже самое прозаическое и обыденное, было исполнено особой значимости, когда к нему приступали впервые. Когда во 2-й день года из колодца доставали первое ведро воды, совершали поклонение Богу колодца. Ученые люди, прежде чем впервые начать писать в новом году, предусмотрительно наносили на бумагу счастливые иероглифы и благопожелания. Крестьяне, прежде чем заняться вновь своими фруктовыми деревьями, освещали их факелами и вешали на них ленты из красной бумаги и т.д. В Новый год каждое дело, даже самое прозаическое и обыденное, было исполнено особой значимости, когда к нему приступали впервые. Когда во 2-й день года из колодца доставали первое ведро воды, совершали поклонение Богу колодца. Ученые люди, прежде чем впервые начать писать в новом году, предусмотрительно наносили на бумагу счастливые иероглифы и благопожелания. Крестьяне, прежде чем заняться вновь своими фруктовыми деревьями, освещали их факелами и вешали на них ленты из красной бумаги и т.д.

В Новый год все хотели узнать, что сулит наступающий год. Крестьяне старались угадать, будет ли наступивший год урожайным. Широко распространены были разного рода гадания по погоде, особенно в первый день года. В народе издавна связывали первые десять дней года с теми или иными домашними животными или культурными растениями. Ясная, теплая погода в эти дни считалась благоприятной для соответствующих существ и растений. Гадали также на бобах – в миску с водой клали 12 бобов, символизировавших 12 месяцев, и в первый день года по тому, как набухали бобы, гадали о дождях. Существовало множество способов гадания об урожае. Горожане большей частью обращались к услугам многочисленной армии профессиональных гадателей, которые не только предсказывали судьбу, но и принимали меры для предотвращения ожидаемых несчастий.

Долгом всех взрослых мужчин было нанести в первые дни года визиты родственникам и друзьям и поздравить их с праздником. В деревнях, как правило, все односельчане посещали друг друга. Почтенные горожане, не имевшие возможности лично навестить всех многочисленных знакомых, часто ограничивались посылкой специальной визитной карточки, на которой были проставлены имя владельца и краткая поздравительная надпись, иногда помещали изображение новогодней яшмы - стилизованного узора – или другие благопожелательные символы. Визитные карточки вошли в обиход с XI в. Традиционно они изготовлялись из красной бумаги, и лишь в ХХ в. получили распространение карточки белого цвета. Приходить с поздравлениями полагалось в новом платье. Первому выезду, как и первому выходу, придавалось особое значение. Оступиться, выходя за ворота, встретить по пути женщину или монаха считалось плохой приметой. Войдя в чужой дом, гость сначала отбивал поклоны семейным алтарям хозяина, а потом ему самому. Новогодний визит обязательно сопровождался вручением подарков, имевших символический смысл. Долгом всех взрослых мужчин было нанести в первые дни года визиты родственникам и друзьям и поздравить их с праздником. В деревнях, как правило, все односельчане посещали друг друга. Почтенные горожане, не имевшие возможности лично навестить всех многочисленных знакомых, часто ограничивались посылкой специальной визитной карточки, на которой были проставлены имя владельца и краткая поздравительная надпись, иногда помещали изображение новогодней яшмы - стилизованного узора – или другие благопожелательные символы. Визитные карточки вошли в обиход с XI в. Традиционно они изготовлялись из красной бумаги, и лишь в ХХ в. получили распространение карточки белого цвета. Приходить с поздравлениями полагалось в новом платье. Первому выезду, как и первому выходу, придавалось особое значение. Оступиться, выходя за ворота, встретить по пути женщину или монаха считалось плохой приметой. Войдя в чужой дом, гость сначала отбивал поклоны семейным алтарям хозяина, а потом ему самому. Новогодний визит обязательно сопровождался вручением подарков, имевших символический смысл. В старом Китае женщинам запрещалось делать визиты в течение первых пяти дней нового года. Спустя это время замужние женщины первым делом посещали родительский дом. В старом Китае женщинам запрещалось делать визиты в течение первых пяти дней нового года. Спустя это время замужние женщины первым делом посещали родительский дом.

На второй день года в Северном Китае совершали поклонение Богу богатства – Цайшэню. Боги богатства составляли многочисленную категорию божеств китайского народного пантеона и играли исключительно важную роль в религиозной жизни китайцев. Цайшэня почитали почти в каждом доме, он слыл покровителем коммерции, и его иконография была на редкость разнообразна. В качестве семейного покровителя он мог фигурировать под именами ряда родственных божеств. В частных домах Бога богатства зачастую изображали в паре с его супругой – Матушкой богатства. Как правило, Цайшэнь представал в окружении двух или четырех служителей, а в ногах божества стоял волшебный таз изобилия, доверху наполненный драгоценностями. В частных домах на севере страны Цайшэня чествовали перед рассветом 2-го дня, в Центральном и Южном Китае – на 5-й день. В день чествования Бога богатства его храмы повсюду становились местами массового паломничества. Своеобразной параллелью к встрече Бога богатства был обряд проводом Демона бедности, проходивший по-разному в различных областях страны. На второй день года в Северном Китае совершали поклонение Богу богатства – Цайшэню. Боги богатства составляли многочисленную категорию божеств китайского народного пантеона и играли исключительно важную роль в религиозной жизни китайцев. Цайшэня почитали почти в каждом доме, он слыл покровителем коммерции, и его иконография была на редкость разнообразна. В качестве семейного покровителя он мог фигурировать под именами ряда родственных божеств. В частных домах Бога богатства зачастую изображали в паре с его супругой – Матушкой богатства. Как правило, Цайшэнь представал в окружении двух или четырех служителей, а в ногах божества стоял волшебный таз изобилия, доверху наполненный драгоценностями. В частных домах на севере страны Цайшэня чествовали перед рассветом 2-го дня, в Центральном и Южном Китае – на 5-й день. В день чествования Бога богатства его храмы повсюду становились местами массового паломничества. Своеобразной параллелью к встрече Бога богатства был обряд проводом Демона бедности, проходивший по-разному в различных областях страны.

Третий и пятый дни имели особое значение в календаре новогодних празднеств китайцев. Так, 3-й день года по всему Китаю был известен также и как день Малого Нового года. Во многих районах Северного и Центрального Китая его отмечали посещением семейных могил, проводами божеств и духов предков, сожжением новогодних денег, вывешенных у ворот. Пятый день по всему Китаю знаменовал окончание собственно новогоднего периода, в частности новогодних визитов. В этот день убирали блюда с новогодним рисом и плодами, а также подношения на семейных алтарях. Вместе с тем 5-й день считался неблагоприятным для какой бы то ни было деятельности. После 5-го числа наступало время праздничных пиршеств, так называемых приглашений на весеннее вино. Определенное значение имел и 7-й день 1-й декады. Он считался днем человека, и ясная погода в этот день была предзнаменованием жизненного благополучия в наступившем году. День человека всюду отмечали молениями богам. В период средневековья в Китае существовал обычай есть в этот день похлебку из семи видов диких трав. Третий и пятый дни имели особое значение в календаре новогодних празднеств китайцев. Так, 3-й день года по всему Китаю был известен также и как день Малого Нового года. Во многих районах Северного и Центрального Китая его отмечали посещением семейных могил, проводами божеств и духов предков, сожжением новогодних денег, вывешенных у ворот. Пятый день по всему Китаю знаменовал окончание собственно новогоднего периода, в частности новогодних визитов. В этот день убирали блюда с новогодним рисом и плодами, а также подношения на семейных алтарях. Вместе с тем 5-й день считался неблагоприятным для какой бы то ни было деятельности. После 5-го числа наступало время праздничных пиршеств, так называемых приглашений на весеннее вино. Определенное значение имел и 7-й день 1-й декады. Он считался днем человека, и ясная погода в этот день была предзнаменованием жизненного благополучия в наступившем году. День человека всюду отмечали молениями богам. В период средневековья в Китае существовал обычай есть в этот день похлебку из семи видов диких трав.

В 8-й день – день звезды – в большинстве районов Китая совершали поклонение звездам, ибо звезды и созвездия виделись китайцам обителями духов и героев, способных постоянно влиять на судьбы людей. Культ звезд, имевший очень древние корни, связывался с пожеланиями благоденствия и долголетия. В честь звездных божеств, которые в эту ночь сходили на землю, во дворе устанавливали лицом к северу стол с бумажными изображениями звездных богов и циклических знаков календаря. Женщинам не разрешалось ни поклоняться звездам, ни присутствовать при исполнении обряда. Девятый день повсеместно праздновался как день рождения верховного небесного правителя – Яшмового императора (Юй- хуана). Десятый день считался днем камня (слова десять и камень в китайском языке омонимы). В поверьях, связанных с днем камня, просматриваются пережитки древнего культа камней. В 8-й день – день звезды – в большинстве районов Китая совершали поклонение звездам, ибо звезды и созвездия виделись китайцам обителями духов и героев, способных постоянно влиять на судьбы людей. Культ звезд, имевший очень древние корни, связывался с пожеланиями благоденствия и долголетия. В честь звездных божеств, которые в эту ночь сходили на землю, во дворе устанавливали лицом к северу стол с бумажными изображениями звездных богов и циклических знаков календаря. Женщинам не разрешалось ни поклоняться звездам, ни присутствовать при исполнении обряда. Девятый день повсеместно праздновался как день рождения верховного небесного правителя – Яшмового императора (Юй- хуана). Десятый день считался днем камня (слова десять и камень в китайском языке омонимы). В поверьях, связанных с днем камня, просматриваются пережитки древнего культа камней.

Новогодний праздник занимал важное место не только в календарном годичном цикле народа, но и во всей традиционной жизни. Будучи одним из выражений духовных и материальных ценностей народа, праздник Нового года нес в себе огромный эмоциональный заряд, синтезировал эстетические воззрения и представления о добре и красоте, сложившиеся в недрах национальной культуры. Новогодний праздник китайцев предстает как сложное явление, в котором спрессованы и одновременно сосуществуют религиозные системы и идеологии различных исторических эпох. На протяжении веков наряду с появлением новых обычаев и обрядов сохранялись традиции предшествующего времени, при этом нередко новое находило аналог в старом, а старое продолжало бытовать, получив новое осмысление и трактовку. Новый год воспринимался как важнейшая дата года, как особое сакральное время, в ходе которого совершался переход от прошлого и настоящего в будущее, как своеобразный разрыв в непрерывном потоке времени и одновременно как праздник, не позволяющий нарушиться связи времен жизни, человечества, Вселенной. В праздничные дни граница между участниками многочисленных игр, развлечений, шествий, процессий и зрителями практически исчезала: любой зритель эмоционально сопереживал, а, следовательно, и участвовал в них. Новый год – это праздник, который касается каждого. Новогодний праздник занимал важное место не только в календарном годичном цикле народа, но и во всей традиционной жизни. Будучи одним из выражений духовных и материальных ценностей народа, праздник Нового года нес в себе огромный эмоциональный заряд, синтезировал эстетические воззрения и представления о добре и красоте, сложившиеся в недрах национальной культуры. Новогодний праздник китайцев предстает как сложное явление, в котором спрессованы и одновременно сосуществуют религиозные системы и идеологии различных исторических эпох. На протяжении веков наряду с появлением новых обычаев и обрядов сохранялись традиции предшествующего времени, при этом нередко новое находило аналог в старом, а старое продолжало бытовать, получив новое осмысление и трактовку. Новый год воспринимался как важнейшая дата года, как особое сакральное время, в ходе которого совершался переход от прошлого и настоящего в будущее, как своеобразный разрыв в непрерывном потоке времени и одновременно как праздник, не позволяющий нарушиться связи времен жизни, человечества, Вселенной. В праздничные дни граница между участниками многочисленных игр, развлечений, шествий, процессий и зрителями практически исчезала: любой зритель эмоционально сопереживал, а, следовательно, и участвовал в них. Новый год – это праздник, который касается каждого.