- «блуждающая мишень» нашей поэзии. Она непредсказуемо, явно или заштриховано, возникает в засоренном пространстве социальных и литературных тревог. Она то близко, то дальше… Но никогда совершенно не исчезала с горизонта, даже во времена, когда его имя было под запретом. Гавриил Заполянский

Истоки Судьба поэта Мандельштам в кругу поэтов серебряного века Творческое наследие Тайны поэтического письма Стихотворение «Возьми на радость из моих ладоней…» назад

«Уроки Мандельштама, его слава, его литературные открытия – чрезвычайны. Сегодня на нашем горизонте он как-то даже потеснил поэтов первой величины – корифеев Серебряного века, которых сам высоко ценил и которые были порой учителями» Г. Заполянский назад

…Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века. О. Мандельштам«Заметки о поэзии» Хочется домой; хочется видеть вас. Знайте,что я обладаю способностью вести воображаемую беседу только с двумя людьми: с Николаем Степановичем и с вами. Из письма О Мандельштама А Ахматовой. назад

Чтение … Хлебникова может сравниться с еще более величественным и поучительным зрелищем: так бы и должен был бы развиваться язык-праведник, не обремененный и не оскверненный историческими невзгодами и насилиями (О.Мандельштам. «Заметки о поэзии») Хлебников мыслил язык как государство, но отнюдь не в пространстве, не географически, а во времени.Хлебников не знает. что такое современник. Он гражданин всей истории, всей системы языка и поэзии (О.Мандельштам. «Буря и натиск») назад

образ камня моделирует единое художественное пространство первой книги Мандельштама «Камень». Этот таинственный камень связан с тютчевским («Probleme»), который «с горы скатившись, лег в долине, сорвавшись сам собой, иль был низвергнут мыслящей рукой». Мандельштам называет этот камень СЛОВОМ. Символика камня и слова развита в евангельских образах, где камень – слово Божие и Христос (Матфей 21, 42) Камнем назван один из верховных апостолов: «Кифа» - «Петр», на котором Господь строит Церковь Свою, то есть камень – это потенциальная церковь – духовный организм человечества, сформированный верой и культурой. В статье « Разговор о Данте» Мандельштам сравнивает словесное искусство с геологией, с кристаллографией. В камне воплощается время, камень воспринимается как организм, фиксирующий планетарную жизнь, стихию природы. назад

Книги лирических стихотворений «Камень» («Камень» (1913,1916,1923) «Тристия» (1922) «Вторая книга»(1923) «Стихотворения »(1928) «Воронежские тетради» ( ) Проза «Шум времени»(1925) – автобиографическое произведение «Египетская марка»(1928) – повесть «О поэзии»(1928) – сборник избранных статей «Четвертая проза»(1930) – не опубликована в этот период «Путешествие в Армению»(1933) – путевые заметки. Статьи «Утро акмеизма» «Разговор о Данте» «Слово и культура» «О природе слова»… назад

совместное держание времени «Время для Данте есть содержание истории, понимаемой как единый синхронистический акт, и обратно: содержание есть совместное держание времени – сотоварищами, соискателями, сооткрывателями его.» Нет, не луна, а светлый циферблат Сияет мне, и чем я виноват, Что слабых звезд я осязаю млечность? И Батюшкова мне противна спесь: Который час, его спросили здесь – А он ответил любопытным: «Вечность!» назад

Периодизация творчества ( Д Быков) О. Мандельштама 1.Петербургский(1909 –1915) 2. Крымско – эллинский(1916 – 1921) 3.Московский, когда после скитаний по югу, женитьбы на Н. Я. Хазиной, смерти Блока, гибели Гумилева, начавшейся эмиграции интеллигенции, поэт живет в Москве(1922 – 1925) 4.а) 1925 – 1930, время работы над прозой б) 1930 – 1934, время появления новых стихов, «второй московский цикл» 5. Воронежский (1935 – 1938) назад

…Я рожден в ночь с второго на третье Января в девяносто одном Ненадежном году – и столетья Окружают меня огнем. Родился в Варшаве. Отец Мандельштама был небогатым торговцем кожами, а мать Флора Осиповна пианисткой и учительницей музыки. Поэт закончил коммерческое Тенишевское училище. С конца 1907 по 1908 жил в Париже, где посещал лекции на словесном факультете Сорбонны. Зимний семестр 1909 –1910 в Европе Мандельштам увлеченно изучал западную философию. Он жил в Берлине, Швейцарии, посетил Италию. С 1911 по 1917 учился на отделении романских языков историко-филологического факультета Петербургского университета. Весной 1909 Мандельштам в Петербурге сближается с литературными кругами, знакомится с Н. С. Гумилевым и участвует в организации журнала «Аполлон», становится участником литературных вечеров на «башне» у Вячеслава Иванова. назад

Однажды удалось сфотографировать глаз рыбы. Снимок запечатлел железнодорожный мост и некоторые детали пейзажа, но оптический закон рыбьего зрения показал все это в невероятно искаженном виде. Если бы удалось сфотографировать поэтический глаз академика Овсяннико- Куликовского или среднего русского интеллигента, как они видят, например, своего Пушкина, получилась бы картина не менее неожиданная, нежели зрительный мир рыбы. В отличие от грамоты музыкальной, от нотного письма, например, поэтическое письмо в значительной степени представляет большой пробел, зияющее отсутствие множества знаков, указателей, подразумеваемых, единственно делающих текст понятным и закономерным. Но все эти знаки не менее точны, нежели нотные знаки или иероглифы танца; поэтически грамотный читатель ставит их от себя, как бы извлекая их из самого текста. текст назад

Нам четырех стихий приязненно господство, Но создал пятую свободный человек. Не отрицает ли пространства превосходство Сей целомудренно построенный ковчег? «Адмиралтейство» Куда ж стремился твой строитель щедрый Куда ж стремился твой строитель щедрый, Когда, душой и помыслом высок, Расположил апсиды и экседры, Им указав на запад и восток? «Айя-София» Стихийный лабиринт, непостижимый лес, Души готической рассудочная пропасть, Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом – дуб и всюду царь – отвес «Notre Dame» назад

Где связанный и пригвожденный стон? Где Прометей – скалы подспорье и пособье? А коршун где – и желтоглазый гон Его когтей, летящих исподлобья? Тому не быть – трагедий не вернуть, Но эти выступающие губы – Но эти губы вводят прямо в суть Эсхила – грузчика, Софокла – лесоруба. Он эхо и привет, он веха, - нет, лемех… Воздушно-каменный театр времен растущих времен растущих времен растущих Встал на ноги, и все хотят увидеть всех – Рожденных, гибельных и смерти на имущих. назад

Дано мне тело – что мне делать с ним, Таким единым и таким моим? За радость тихую дышать и жить, Кого, скажите, мне благодарить? Я и садовник, я же и цветок, В темнице мира я не одинок. На стекла вечности уже легло Мое дыхание, мое тепло. Запечатлеется на нем узор, Неузнаваемый с недавних пор. Пускай мгновения стекает муть – Узора милого не зачеркнуть! назад

Невыразимая печаль Открыла два огромных глаза, - Огромная проснулась ваза И выплеснула свой хрусталь. Вся комната напоена Истомой – сладкое лекарство! Такое маленькое царство Так много поглотило сна. Немного красного вина, Немного солнечного мая – И, тоненький бисквит ломая, Тончайших пальцев белизна… назад

Я ненавижу свет Однообразных звезд. Здравствуй, мой давний бред, - Башни стрельчатой рост! Кружевом, камень, будь, И паутиной стань: Неба пустую грудь Тонкой иглою рань. Будет и мой черед – Чую размах крыла. Так – но куда уйдет Мысли живой стрела? Или, свой путь и срок Я, исчерпав, вернусь: Там – я любить не мог, Здесь – я любить боюсь… назад

Возьми на радость из моих ладоней Немного солнца и немного меда, Как нам велели пчелы Персифоны. Не отвязать неприкрепленной лодки, Не услыхать в меха обутой тени, Не превозмочь в дремучей жизни страха. Нам остаются только поцелуи, Мохнатые, как маленькие пчелы, Что умирают, вылетев из улья. Они шуршат в прозрачных дебрях ночи, Их родина – дремучий лес Тайгета, Их пища – время, медуница, мята. Возьми ж на радость дикий мой подарок, Невзрачное сухое ожерелье Из мертвых пчел, мед превративших в солнце. назад

Я не искал в цветущие мгновенья Твоих, Кассандра, губ, твоих,Кассандра,глаз. Но в декабре торжественного бденья Воспоминанья мучат нас. И в декабре семнадцатого года Все потеряли мы, любя; Один ограблен волею народа, Другой ограбил сам себя… Когда- нибудь в столице шалой На скифском празднике, на берегу Невы – При звуках омерзительного бала Сорвут платок с прекрасной головы. Но, если эта жизнь – необходимость бреда И корабельный лес – высокие дома, - Я полюбил тебя, безрукая победа И зачумленная зима. На площади с броневиками Я вижу человека – он Волков горящими пугает головнями: Свобода. равенство, закон. Больная, тихая Кассандра, Я больше не могу – зачем Сияло солнце Александра, Сто лет тому назад сияло всем? назад

В поднятии головы крылатой Намек – но мешковат сюртук; В закрытии глаз, в покое рук – Тайник движенья непочатый; Так вот кому летать и петь И слова пламенная ковкость И слова пламенная ковкость,- Чтоб прирожденную неловкость Врожденным ритмом одолеть! назад

Михаил Врубель. Сирень Художник нам изобразил Глубокий обморок сирени И красок звучные ступени На холст, как, струпья положил назад

С жанровой точки зрения стихотворения книги «Камень» можно обозначить тремя моделями.«Камень» Во-первых Во-первых, это небольшие лирические стихотворения и миниатюры, передающие различных субъективные впечатления импрессионистыческого характера.импрессионисты Во-вторых Во-вторых, – лирические монологи от первого лица, строящиеся как фрагменты образно-интонационного потока, наполненные лирической рефлексией. Третья жанровая модель Третья жанровая модель – это живописно-описательные стихотворения, развивающие определенный образ-тему. Источником таких образов становится мировая культура: архитектура, музыка, литература, быт и даже спорт. (М.В.Яковлев) назад

О. Мандельштам. «К немецкой речи» назад