Амурская и Сахалинская проблемы и их разрешение.

В конце ХVIII века интерес к Сахалину и Курильским островам снова проявляют западноевропейские мореплаватели. В июле-сентябре 1787 года в Японском и Охотском морях вела исследования французская экспедиция под руководством Ж.Ф. Лаперуза.

Граф Жан Франсуа де Гало де Лаперуз родился в 1741 году. С ранних лет он служит во французском военно-морском флоте. Участник семилетней войны и других военных конфликтов, в ходе которых Франция вела войны с владычицей морей Англией. К началу 80-х годов XVIII столетия Ж.Ф. Лаперуз имел репутацию одного их самых опытных, умелых и смелых моряков французского военно-морского флота. Именно это обстоятельство сыграло решающую роль при решении вопроса о назначении его в 1785 году руководителем французской кругосветной экспедиции Решением об организации экспедиции, Франция снова заявляла о претензии на победу над своим вечным противником Англией. Ведь господство на морях должно было, в конечном счете, привести к созданию французской колониальной империи. Но именно здесь на пути у французов все время становились англичане.

В большинстве наиболее важных в стратегическом отношении районах мирового океана они один за другим создавали опорные пункты, вокруг которых вскоре вырастет огромная британская колониальная империя. Англичане захватывают созданные ценой невероятных усилий и жертв французские колонии в Америке и Азии. Их корабли бороздят все моря мирового океана, и казалось, что уже нет места, где бы не знали, как выглядит британский флаг. Огромную славу и пользу Англии принесли три кругосветных плавания Джеймса Кука, в ходе которых были открыты многочисленные ранее не известные европейцам земли. Конечно, все это требовало адекватного французского ответа.

С самого начала главной целью экспедиции стала демонстрация всему миру как морского, так и научного превосходства Франции. Прежде всего, участники экспедиции были должны уточнить карту мирового океана. Король Франции Людовик XVI, лично разрабатывавший план будущей экспедиции, считал, что французы должны «заполнить все белые пятна, оставленные Куком». Карта исследований Ж.-Ф. Лаперуза, 1787 г.

В числе многочисленных задач: поиск пролива между землей Иессо (со времен экспедиции М.Г. Фриса данная земля изображалась на европейских картах на том месте, которое должны были занимать остров Хоккайдо и южная часть Сахалина) и азиатским материком; изучение Курильских островов; сбор данных о климате, растительном и животном мире, коренном населении новых земель. При этом экспедиции предписывалось строить свои отношения с туземцами исключительно на мирных основаниях. Самое активное участие в подготовке экспедиции приняла французская Академия наук. Ей были составлены программы научных работ по физике, астрономии, географии, минералогии, метеорологии, ботанике, медицине. Кроме того, академией наук были рекомендованы ученые – будущие участники экспедиции. Август 1785 г. Экспедиция отправилась в кругосветное плавание из Бреста на фрегатах «Буссоль» (Ж.Ф. Лаперуз) и «Астролябия» (Поль Антуан Флерио де Лангль).

Первое время руководитель экспедиции считал, что его корабли находятся не у берегов Сахалина, который на всех европейских картах помещался гораздо севернее, а на западе земли Иессо, восточную часть которой когда-то посетили голландцы. «Нам лишь оставалось узнать, – записал Ж.Ф. Лаперуз в своем дневнике, – остров ли Иессо или полуостров, составляющий вместе с китайской Татарией приблизительно такую же форму, как Камчатка с русской Татарией». «С виду земля эта весьма отличалась от Татарии – видны были лишь голые скалы, в чьих углублениях еще лежал снег, но мы находились слишком далеко, чтобы видеть низины, которые, подобно континентальным, могли быть все в деревьях и зелени. Самую высокую из этих гор, чья вершина подобна печной отдушине, я назвал пик Ламанона из-за ее вулканической формы и потому, что физик, носящий это имя, сделал особое исследование различных материй, сплавленных вулканическим огнем...». Лаперуз о Сахалине.

Однако очень скоро Ж.Ф. Лаперуз понял, что на европейских картах этой части Тихого океана слишком много ошибок и географических фантазий. Июль 1787 г. После почти двухлетнего плавания по малоизученным районам Тихого океана корабли Ж.-Ф. Лаперуза вошли в воды северной части Японского моря, и вскоре подошли к сахалинскому берегу. 12 июля Французы приняли решение высадиться на берег, «обследовать местность и узнать, есть ли надежда получить какие-нибудь сведения от жителей». Первым на Сахалинский берег сошли люди командира фрегата «Астролябия» де Лангля.

Однако очень скоро Ж.Ф. Лаперуз понял, что на европейских картах этой части Тихого океана слишком много ошибок и географических фантазий. Июль 1787 г. После почти двухлетнего плавания по малоизученным районам Тихого океана корабли Ж.-Ф. Лаперуза вошли в воды северной части Японского моря, и вскоре подошли к сахалинскому берегу. 12 июля Французы приняли решение высадиться на берег, «обследовать местность и узнать, есть ли надежда получить какие-нибудь сведения от жителей». Первым на Сахалинский берег сошли люди командира фрегата «Астролябия» де Лангля. «Они нашли всего две лачуги в этой бухте и те брошенными, но совсем недавно, т. к. в них еще горел огонь; ничто из вещей тронуто не было; они увидели кучку еще слепых щенят (лай матери доносился из леса) – это говорило о том, что хозяева были невдалеке. Г-н де Лангль оставил там топоры, всякие железные инструменты, бисер и, вообще, все то, что счел нужным и приятным этим островитянам. Он был уверен, что обитатели хижин вернутся к себе после его ухода, а подарки докажут им нашу дружелюбность. Одновременно он распорядился, чтобы протянули невод, и, забросив дважды сети, поймал больше лосося, чем весь экипаж мог употребить за неделю. В тот момент, когда он уже собрался вернуться на борт, он увидел пристающую к берегу пирогу и в ней семерых человек, которых наше присутствие, казалось, совсем не испугало. Они посадили свою лодочку на песок и уселись на циновки среди наших матросов с уверенным видом, который очень располагал к себе. Среди них были два старца с белыми длинными бородами, одетыми в рогожную ткань... У двоих других были одежды из синей ватной нанки, мало чем отличающиеся от китайской. На остальных же было лишь длинное платье, которое застегивалось с помощью пояса и пары маленьких пуговиц и тем самым избавляло их от ношения штанов. Головы их были непокрыты, у двоих-троих обвязаны лишь повязкой из медвежьей шкуры; макушка и виски у них были выбриты, а волосы сзади отпущены на 8 или 10 пядей... Все были обуты в сапоги из кожи тюленя, мастерски выточенные на китайский манер. Оружие их состояло из луков, копий и стрел с железными наконечниками. У самого старого из них, к которому остальные проявляли наибольшее почтение, глаза были в очень плохом состоянии; вокруг головы он носил козырек, чтобы предохраняться от слишком яркого света. Манеры этих людей были степенны, благородны и очень сердечны. Г-н де Лангль отдал им все, что у него оставалось, и дал им жестами понять, что ночь вынуждает его вернуться на корабль, но что он очень желал бы с ними вновь увидеться завтра, чтобы заново одарить их. Они в свою очередь показали, что ночуют поблизости и на встречу не преминут прийти. Мы решили, что они владельцы рыбного склада, стоящего на колах в 4-5 футах от земли, на который мы натолкнулись на берегу речки. Де Лангль, заходя в него, ничего не тронул, как и в брошенных хижинах; он нашел в нем лососину, сельдь, сушеную и копченую, с пузырями, полными жира, а также лососинные шкурки, тонкие, как пергамент. Склад этот был слишком большой для пропитания одной семьи, и он решил, что эти люди торговали разными этими предметами»

____«Перед тем, как приступить к беседе с туземцами, им были преподнесены всевозможные подарки. Они, казалось, ценили только полезные вещи – особенно успех имели железо и ткани; металлы они знали не хуже нас, предпочитали серебро меди, медь – железу и т. д. Были они весьма бедны, лишь у троих или четверых в ушах висели золотые серьги, украшенные голубым бисером... Другие их мелкие украшения были из меди…; их огниво и курительные трубки выглядели китайскими или японскими – из серебросодержащей меди, прекрасно выполненные. Указывая рукой на запад, они дали нам понять, что синяя нанка, которая была на некоторых из них, а также бисер и огниво взялись у них из страны маньчжуров, и имя это они произносили в точности, как мы» 13 июля 1787 г. Ж.Ф. Лаперуз сам высадился на берег и встретился с группой сахалинских айнов.

____«Перед тем, как приступить к беседе с туземцами, им были преподнесены всевозможные подарки. Они, казалось, ценили только полезные вещи – особенно успех имели железо и ткани; металлы они знали не хуже нас, предпочитали серебро меди, медь – железу и т. д. Были они весьма бедны, лишь у троих или четверых в ушах висели золотые серьги, украшенные голубым бисером... Другие их мелкие украшения были из меди…; их огниво и курительные трубки выглядели китайскими или японскими – из серебросодержащей меди, прекрасно выполненные. Указывая рукой на запад, они дали нам понять, что синяя нанка, которая была на некоторых из них, а также бисер и огниво взялись у них из страны маньчжуров, и имя это они произносили в точности, как мы» 13 июля 1787 г. Ж.Ф. Лаперуз сам высадился на берег и встретился с группой сахалинских айнов. Французские мореплаватели постарались расспросить туземцев о том районе, где они в настоящее время находились. И те дали французам чрезвычайно точную информацию как о своем острове, так и о материковом береге Татарского пролива и амурском устье.

«Один из старцев поднялся и острием своей трубки начертил татарский берег, идущий на западе примерно с севера на юг, а против него, к востоку и в том же направлении, он изобразил свой остров, и, приложив руку к груди, он дал нам понять, что начертил свою страну. Между Татарией и своим островом он оставил пролив и, повернувшись к нашим суднам, которые были видны с берега, провел линию, показывая, что мы можем там проплыть. К югу от острова он начертил еще один и, оставив пролив, указал, что и это тоже проход для наших судов. Его мудрость отгадывать наши вопросы была велика, но все же меньше, чем у другого островитянина лет тридцати, который, увидев, что линии на песке стирались, взял у нас карандаш и бумагу и начертал свой остров. Он назвал его Чока и черточкой обозначил речку, на берегу которой мы находились, поместив ее на две трети подлине острова с севера на юг. Затем он нарисовал землю маньчжуров, оставив, как и старик до него, пролив на дне воронки, а также, к большому нашему удивлению, прибавил реку Сегальен, название которой они произносят как и мы. Устье реки он поместил чуть южнее северного мыса своего острова…»______________________ Речь идет о реке Амур.

После этих разъяснений Ж.Ф. Лаперуз понял, что вероятнее всего его суда находятся у берегов острова Сегальен (Сахалин), который французские географы на своих картах располагали значительно севернее. 14 июля 1787 г. Ж.Ф. Лаперуз отдал распоряжение своим кораблям двигаться далее на север. Идя в северном направлении, он старался как можно тщательнее нанести на карту как побережье Сахалина, так и материковый берег. Однако найти проход между Сахалином и материком французскому мореплавателю не удалось. У входа в узкую часть пролива глубина стала быстро уменьшаться, сахалинский и материковый берега сошлись на горизонте. «Никакого течения не было заметно, и этот застой представлялся доказательством того, что фарватер не существовал и являлся явной причиной совершенной ровности ската».

Ж.Ф.Лаперуз не решился идти далее и послал для измерения глубины два гребных судна. Однако, зафиксировав дальнейшее быстрое уменьшение глубины, гребные суда из-за наступившей темноты и сильного волнения на море были вынуждены вернуться. В конце концов, падение глубин подвело французского исследователя к предположению о существовании между Сахалином и материком перешейка. Дополнительные доказательства существования перешейка между Сахалином и материком французы получили от туземцев, живших на берегу бухты де Кастри. Вот, что писал об этом сам Ж.Ф. Лаперуз: «Мы пустили в ход всю нашу ловкость, выспрашивая их о местной географии: на бумаге мы начертили побережье Татарии, реку Сегальен и одноименный остров – они тоже называют его Чока – напротив этого самого побережья, оставив проход между ними. Они взяли у нас карандаш и черточкой соединили остров с континентом. Затем, протащив свои пироги по песку, они дали нам понять, что, выйдя из рек, именно так они тащили свою лодку по песчаной мели, которая соединяет остров с континентом. После этого, нарвав в море водорослей (которыми заполнено верховье этого залива), они воткнули их в песок, показывая тем, что такие же были на мели, которую пересекали».

Данная информация окончательно развеяло все сомнения Ж.Ф. Лаперуза. Правда ему пришлось как-то соотнести сообщения, полученные им от туземцев, живших на берегу залива де Кастри, собственные наблюдения и те сведения, которые были ранее получены от айнов. В конце концов, Ж.Ф. Лаперуз пришел к выводу о том, что Сахалин является островом, «отделенным от Татарии проливом, который заканчивается на севере банками, между которыми кораблю пройти невозможно, но где, вероятно, есть фарватер для пирог, среди этих крупных водорослей, загромождающих пролив». 2 августа 1787 г. Французские корабли повернули на юг. Двигаясь в этом направлении, французские мореплаватели смогли проследить более семисот километров сахалинского побережья вплоть до крайней юго-западного оконечности острова, которая получила название мыс Крильон.

После кратковременной стоянки у мыса Крильон «Буссоль» и «Астолябия» прошли из Японского моря в Охотское по проливу между Сахалином и Хоккайдо, исправив ошибку, сделанную в свое время голландцами. В настоящее время этот пролив носит имя Лаперуза. Выйдя из пролива между Сахалином и Хоккайдо, корабли Ж.Ф. Лаперуза взяли курс на Курильские острова. 20 августа 1787 г. Французы, несмотря на встречные ветра, сумели дойти до острова Уруп.

Остров произвел на французов самое неблагоприятное впечатление. ____«Эта земля, без деревьев и зелени, показалась нам необитаемой и непригодной для жизни». В числе задач, стоявших перед экспедицией было и исследование Курильских островов. Однако сильные туманы сделали невозможной любую работу. «За десять дней нам выдалось лишь 24 погожих часа», – отмечал в своем дневнике руководитель экспедиции. Время, пригодное для исследований в этих широтах, стремительно подходило к концу, и Ж.Ф. Лаперуз был вынужден принять решение отменить исследование Северных Курил и взять курс на Камчатку.

В гг. Курильские острова и Сахалин исследовал английский мореплаватель У.Р. Броутон. Уильям Роберт Броутон родился в 1762 году. В 12 лет поступил на службу в английский военно-морской флот. Принимал участие в боевых действиях, которые Англия вела против своих североамериканских колоний. Затем плавал в водах Ост-Индии. В начале 90- х годов XVIII века принял участие в экспедиции Джорджа Ванкувера, в которой командовал одним из судов. Принял участие в исследованиях северо-западного побережья Северной Америки (в частности в устье реки Колумбия), а также юго-западной части Тихого океана. В 1793 году У.Р. Броутон был командирован в Англию и получил под свою команду шлюп «Провиденс», которому предстояло присоединиться к кораблям В. Ванкувера и идти к американским берегам. Однако «Провиденс» не успел к месту встречи кораблей экспедиции.

Посовещавшись с офицерами шлюпа «Провиденс», У.Р. Броутон принял решение заняться описанием берега Азии, «начиная с острова Сагалин, расположенного на 52 параллели в южной части Охотского моря, и закончить на реке Нанкин, лежавшей на 30 градусе северной широты. В мое намерение также входило описать близлежащие острова, то есть Курильские, и острова, которые расположены рядом с Иезо и Японией». Октябрь 1796 г. Корабль У.Р. Броутона оказался у Курильских островов и провел в этом районе почти три недели, пройдя от Хоккайдо до острова Симушир. Английский мореплаватель выбрал для своих исследований не самое удачное время. Об этом свидетельствуют уже первые записи, сделанные У.Р. Броутоном в районе островов Малой Курильской гряды: «Несколько низменных плоских островков появилось между нами и берегом, однако из-за тумана мы не смогли рассмотреть их подробно». Еще менее любезно встретил их Итуруп.

«Всю ночь бушевал шторм, … мы стояли носом на остров, неясно видневшийся на северо-востоке-востоке». В районе острова Симушир: «В полночь – сильные порывы ветра, и мы пошли на восток, убрав рифы на марселе». Рядом с островом Броутона: «На рассвете увидели на востоке маленький круглый высокий островок. Погода не менялась, дымка мешала нам разглядеть берега острова... Сильный бриз, штормит… Вечером ветер усилился, начался сильный ливень». В конце концов, приближающаяся зима заставила У.Р. Броутона прекратить плавание вдоль Курильского архипелага и повернуть на юг. Декабрь 1796 г. Шлюп «Провиденс» прибыл в Макао. Здесь У.Р. Броутона и его людей ждали крупные неприятности. Английский мореплаватель выбрал для своих исследований не самое удачное время. Об этом свидетельствуют уже первые записи, сделанные У.Р. Броутоном в районе островов Малой Курильской гряды: «Несколько низменных плоских островков появилось между нами и берегом, однако из-за тумана мы не смогли рассмотреть их подробно». Еще менее любезно встретил их Итуруп.

Из полученной почты они узнали, что английское адмиралтейство, явно недовольное самоуправством У.Р. Броутона, приказало ему сдать корабль и расформировать команду. Выполнив указание адмиралтейства, У.Р. Броутон принял решение продолжить исследования в интересующем его районе на свой страх и риск. За свой счет им была приобретена небольшая шхуна, на которой английские моряки снова отправились в район, лежавший к северу от «острова Инсу». Острова Хоккайдо Карта У.Р. Броутона

8 сентября 1797 г. Пройдя вдоль западного побережья Хоккайдо, англичане оказались вблизи острова Монерон. Увидев в тот же день на востоке какую-то большую землю, У.Р. Броутон сделал следующую запись: «На своей карте японцы указывают на существование протяженного острова, лежащего к северу от Инсу, который я соотношу с обнаруженной нами землей. Ее южная часть достаточно высокая, но и, скалистая… Так как ветер мешал нашему продвижению на восток для исследования береговой черты и пролива, отделяющего, как я полагаю, эту землю от Инсу, мы были обязаны сделать это на западной стороне, поэтому в полночь мы продолжили наш путь в северо-восточном направлении».

Вплоть до середины сентября 1797 года У.Р. Броутон безуспешно пытался найти пролив между «протяженным островом» и Татарией. 16 сентября У.Р. Броутон сделал следующую запись: «Глубины продолжали уменьшаться и, когда мы поменяли галс, составили менее двух саженей. В это время мы ясно видели очень низменную землю, простирающуюся к северо-востоку от того, что штурман посчитал проходом к морю: ближайшая часть суши виднелась от нас к северо-востоку и востоку в 3-4 милях, а оттуда к северу, образуя южный входной мыс залива Чэпмена, названного так по имени штурмана, продолжалась в виде песчаных кос, едва видневшихся над водой. Сейчас мы ясно видели, что прохода к морю в этом направлении не существовало, местность была перекрыта низменностью, за которой мы видели в северо-восточном направлении несколько холмов.

Так возникла и вскоре получила широкое распространение теория о полуостровном положении Сахалина. Даже если в этот залив и впадает река, то она наверняка небольшая, так как мы не наблюдали приливов или других признаков, указывающих на присутствие рек на этом берегу. Так же, как и штурман, я считал этот залив очень неудобным и узким, чтобы ввести туда корабль без особого риска. Отсутствие местных жителей, у которых можно было бы получить информацию об этой стране, а также приближение времени равноденствия заставили меня не терять времени и повернуть на юг, вниз по заливу, в который мы так далеко забрались, не ожидая плохой погоды»_________

Весной и летом 1805 года берега Сахалина на шлюпе «Надежда» исследовали участники первой русской кругосветной экспедиции. 1 мая 1805 г. Путешественники впервые увидели сахалинский берег. На следующий день российский корабль бросил якорь в заливе Анива против небольшого японского селения. В том селении постоянно находились два японских офицера. На них лежала обязанность «смотреть за торговлею, производимою японцами с айнами». Дома офицеров, а так же хозяйственные постройки были совсем новые. Заметив это, И.Ф. Крузенштерн пришел к выводу, что «японцы поселились здесь недавно». У берега рядом с селением стояло на якоре японское торговое судно.

Данная местность произвела благоприятное впечатление. 3 мая 1805 г. И.Ф. Крузенштерн и Н.П. Резанов посетили японский корабль. Корабельщик сообщил путешественникам, что пришел к Сахалину из города Осака с грузом риса и соли. С острова он собирался вывезти пушнину и сушеную рыбу. В тот же день русские моряки высадились на берег и приступили к изучению восточной части залива Томари-Анива, а также посетили айнское селение. _____«Позади залива Лососей лежит великая долина, орошаемая извивающейся речкою... Долина сия весьма удобна для землепашества. В лесах, находящихся по обеим сторонам залива, должно быть много прекрасных сосновых деревьев, в чем удостоверились мы довольно японскими строениями. Оные могут быть употребляемы и на строение кораблей. Японские плоскодонные грузовые лодки, верно, сделаны в здешнем месте. У берегов водятся устрицы и раки в изобилии. Дикие птицы привитают здесь в ненарушаемом покое. Айны и начальники их японцы не имеют ни одного ружья, по крайней мере мы того не видали.

Они бы не упустили показать нам оного, так как то сделали они со своими копьями для возбуждения в нас к ним уважения. Рыба… составляет здесь великое богатство. Японцы для чищения и сушения оной употребляют около 400 айнов, которые также питаются только одною рыбою. Образ ловли служит тому еще большим доказательством. Сетей и неводов не употребляют, но во время низкой воды при отливе черпают ведрами. Торговля рыбою столь важна и для бедных северных жителей Японии так необходима, что ни самое строжайшее запрещение правительства не могло бы удержать их от плавания в залив Аниву для получения оной»_______________________________________________ 4 мая 1805 г. «Надежда» снялась с якоря и, обогнув мыс Анива, двинулась на север вдоль восточного побережья острова. Мощные льды в северной части залива Терпения заставили И.Ф. Крузенштерна на некоторое время прервать исследование Сахалина.

Посетив Петропавловский порт на Камчатке «Надежда» снова вернулась к побережью Сахалина и продолжила его изучение. 7 июля 1805 г. Шхуна приблизилась к мысу Терпения. После проведения измерительных работ, в ходе которых было точно определено положение названного мыса, русские моряки продолжили плавание вдоль сахалинского берега в северном направлении. 28 июля 1805 г. «Надежда» достигла крайней северной оконечности Сахалина. Здесь И.Ф. Крузенштерн увидел два мыса, которые были названы им в честь жены и матери императора Александра I Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны.

«Сии обе конечности… достойны особого примечания… Между мысами… находился великий залив, углубляющийся довольно во внутренность берега». Изучив залив и прилегающую к нему местность, И.Ф. Крузенштерн пришел к выводу, что «если бы вознамерилась когда-либо России завести селение в северной части Сахалина, то залив сей есть удобнейшее место к совершению такого предприятия»_________________________ ____________ Северный залив Здесь экипаж «Надежды» провел три дня. Недалеко от берега залива «в прелестнейшей долине» российские путешественники увидели гиляцкое селение, с жителями которого попытались установить контакт. Однако когда к россиянам приблизилась толпа вооруженных кинжалами и саблями нивхов, они поспешили вернуться на корабль. 31 июля 1805 г. «Надежда» вошла в Сахалинский залив. На следующий день с корабля был замечен берег материка.

Ширина пролива в том месте (как показалось И.Ф. Крузенштерну) составляла всего 5 миль. Это был вход в Амурский лиман. Вести корабль далее в южном направлении И.Ф. Крузенштерн из-за мелководья не решился. На разведку было послано небольшое гребное судно. Вскоре оно вернулось. Разведка показала, что глубина канала между Сахалином и материком постоянно уменьшается. Вода в Амурском лимане была абсолютно пресной. Это свидетельствовало о близости устья Амура. Основываясь на своих собственных наблюдениях, а также на выводах Ж.Ф. Лаперуза, И.Ф. Крузенштерн «уверился... точно, что к S от устья Амура не может быть прохода между Татариею и Сахалином». Югу. Карта И.Ф. Крузенштерна

В 40-е годы ХIХ века Сахалин и устье реки Амур вновь привлекли внимание России. Это внимание было следствием целого ряда событий, которые в этот период происходили на Дальнем Востоке. Ослабление Китая и начавшаяся в Тихоокеанско- Азиатском регионе экспансия Великобритании, Франции и Соединенных Штатов Америки подталкивали Россию к ревизии Нерчинского договора и пересмотру границ с Китаем. При этом российское правительство поначалу действовало чрезвычайно осторожно. В декабре 1844 года российское министерство иностранных дел сообщило председателю главного правления Российско-Американской компании Фердинанду Петровичу Врангелю желание Государя Императора исследовать р. Амур «отправив для сего одно из своих судов к о. Сахалину и произведя там нужные исследования, с соблюдением возможных предосторожностей, дабы не встревожить китайцев». В ответ на это Ф.П. Врангель сообщил, что Российско-Американская компания «почтет священным долгом принять на себя выполнение Высочайшей воли».

Вскоре руководство Российско- Американской компании приняло решение снарядить к весне 1846 года и отправить для исследования устья Амура парусное судно. Для выполнения этого задания был выбран бриг «Константин» под командой подпоручика корпуса флотских штурманов Александра Михайловича Гаврилова. Экипаж судна состоял из 22 человек. Бриг был снабжен всем необходимым для проведения исследований и пятимесячным запасом продовольствия. Из-за опасений осложнить отношения с Китаем экспедиция носила секретный характер. 29 июля 1846 года бриг «Константин» вошел в Амурский лиман. До 14 августа продолжались работы по исследованию лимана, устья Амура (вверх на 12 миль) и Сахалинского фарватера. Основываясь на результатах исследований, А.М. Гаврилов пришел к выводу, что в северную часть лимана могут входить небольшие суда, а вход в Амур сопряжен с большими трудностями и опасностями. Южную часть Амурского лимана экспедиции исследовать не удалось.

Во время пребывания брига в Амурском лимане к нему дважды подплывали лодки гиляков. А.М. Гаврилов подарил им немного табаку. Туземцы были настроены дружелюбно. Однако из соображений секретности А.М. Гаврилов не стал расспрашивать у них о направлении фарватера к Амуру - «иначе команда его могла бы весьма легко догадаться в каком месте находится судно». Поэтому А.М. Гаврилов ограничился только расспросами о названиях некоторых селений на Сахалине. Материалы экспедиции А.М. Гаврилова были изучены Ф.П. Врангелем, и опытный мореплаватель и географ сделал вывод о несудоходности Амура. В декабре 1846 года российский министр иностранных дел Карл Васильевич Несельроде изложил доклад Ф.П. Врангеля императору Николаю I. На докладе царь начертал резолюцию: «Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной оставить».

Неудача экспедиции А.М. Гаврилова казалось бы надолго (если не навсегда) отбила у русских моряков какой-либо интерес к Амуру. Однако уже в 1847 года появляется новый проект исследования этой великой реки. Одним из авторов этого проекта стал Геннадий Иванович Невельской. О своих планах Г.И. Невельской рассказал председателю Морского ученого комитета Ф.П. Литке, с которым его давно связывали самые теплые отношения. Следствием этой беседы стало назначение Г.И. Невельского командиром транспорта «Байкал», который должен был направиться из Кронштадта в Петропавловск и Охотск с грузом для Российско-Американской компании. В связи с предстоящим путешествием на Дальний Восток Г.И. Невельской добивается разрешения на исследование юго-западного побережья Охотского моря, лимана и устья Амура, а также Сахалина. Г.И. Невельского поддержали начальник Главного морского штаба Александр Сергеевич Меньшиков и генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев. Н.Н. Муравьев

21 августа 1848 г. Транспорт «Байкал» вышел из Кронштадта. 12 мая 1849 г. Транспорт бросил якорь в Петропавловской гавани. Сдав груз, Г.И. Невельской отправляется к Сахалину. 12 июня 1849 г. «Байкал» оказался у восточного побережья Северного Сахалина. Двигаясь вдоль сахалинского берега, российские моряки 27 июня 1849 г. вошли в северную часть Амурского лимана. Здесь «Байкал» встает на якоре. Дальнейшие исследования проводились на шлюпках и байдарках. В результате проведенных работ русскими моряками был найден южный вход в Амурский лиман – пролив между Сахалином и материком.

Экспедиция Г.И. Невельского

Вот как описал это выдающееся событие сам Г.И. Невельской: «22-го июля 1849 года достигли того места, где этот матерой берег сближается с противоположным ему сахалинским. Здесь-то, между скалистыми мысами на материке, названными мною Лазарева и Муравьева, и низменным мысом Погоби на Сахалине, вместо найденного Крузенштерном, Лаперузрм, Броутоном и в 1846 году Гавриловым низменного перешейка, мы открыли пролив шириною в 4 мили и с наименьшею глубиною 5 саж. Продолжая путь свой далее к югу и достигнув 24 июля широты 51°40, т. е. той, до которой доходили Лаперуз и Броутон, мы возвратились обратно и, проследовав открытым нами Южным проливом, не теряя нити глубин, выведших нас из Татарского залива в лиман, направились вдоль западного берега Сахалина»_________________ Удачным дополнением к открытию судоходного пролива между Сахалином и материком стали найденные русскими моряками фарватеры, по которым в устье Амура могли бы заходить морские суда как с севера, так и с юга.

В чем состояла сущность амурской проблемы? Какие государства пытались ее разрешить? Мореплаватели разных стран были настойчивы в поиске пролива между Сахалином и материком. Почему этого не удалось сделать французам и англичанам? Проследите по карте их путь. Как описывали европейские и русские моряки местное население, дальневосточную природу? Что их особенно удивляло? Какие названия использовали европейские мореплаватели и туземцы для обозначения острова Сахалин? В чем состоит значение открытия Г.И. Невельского? Проследите по карте его путь.