Символическая политика: Политическое использование прошлого и другие аспекты О.Ю.Малинова Символическая политика: Политическое использование прошлого и другие аспекты Школа Каспий 12 декабря 2015 г.

Концепция символической политики Лекция 1.1 Проф. Малинова О.Ю., Курс «Технологии символической политики»

О роли «идеальных» факторов в политических исследованиях В современной политической науке «материалистические» объяснения, сводящие поведение участников политических процессов к «интересам», заметно превалируют над «идеалистическими», связанными с идеями, представлениями, убеждениями, ценностями, нормами, когнитивными моделями и проч. (Politics is about power, interests, values). Почему так? 1) следствие позитивистских установок (фокус на выявление и обобщение «объективных» связей между наблюдаемыми признаками), 2) Принцип экономии (the principle of parsimony): предпочтительность наиболее простого объяснения наибольшего числа наблюдаемых случаев

«Старое» понятие идеологии Антуан Дестют де Траси (ca ): идеология как наука о том, как сознание производит идеи из ощущений. Карл Маркс: идеология как ложное сознание, выражение господствующих материальных отношений Karl Mannheim: «тотальная» концепция идеологии (мышление социальных групп формируется их положением в обществе) любое социальное знание носит идеологический характер Негативные и нейтральные подходы

«Старое» понятие идеологии Сложность концепта идеологии (Hamilton, 1987: 27 элементов, из которых состоят разные определения) «Парадокс Маннгейма» Споры о «конце идеологии» (1960-е, 1990-е) Но: одновременно - реконцептуализации понятия [Ideology and Discontent / ed. D.Apter, 1964] и важные эмпирические исследования belief systems [Converse, 1964; Lane, 1962; Lane, 1972 etc.] В конце ХХ века – ре концептуализация в контексте «лингвистического поворота» [Kress, Hodge, 1979; Kress, 1985; Thompson, 1990; Balkin, 1998; Van Dijk, 1998 etc.]

Символическое + политика как «параллельная» линия исследований Символическое + политика как «параллельная» линия исследований symbolic politics С 1960-х – работы о symbolic uses of politics, symbolic power, symbolic conflicts, symbolism of politics, symbols in politics, symbolic politics Авторы, выступившие в качестве пионеров исследования символической составляющей политики, попытались отказаться от целого ряда дихотомических противопоставлений, задающих границы теоретических «лагерей» в социальных науках нет жестких границ между субъектом и объектом, индивидуальным и коллективным, материальным и идеальным Использовали интерпретативные подходы, не отказываясь от цели изучения повторяющихся и устойчивых социальных связей отсутствие «встроенной» оптики, задающей причинно-следственные векторы от материального к идеальному

Почему «символическая» политика? Символ = знак, «представляющий» нечто (явления, идеи, понятия); выражение определенного содержания. ВЫРАЖЕНИЕ СОДЕРЖАНИЕ СИЛЬНАЯ КОНВЕНЦИОНАЛЬНАЯ СВЯЗЬ ЗНАК символ В семиотике символ = знак, обладающий особыми свойствами 1)имеет сложное содержание (ассоциируется с комплексом смыслов) 2)связь с тем, что символизируется (А.Ф.Лосев: символ – это упорядоченный образ, он содержит в себе всегда какую-то идею, которая оказывается для него законом всего его построения) 3)воспринимается как нечто самостоятельное по отношению к символизируемому объекту

Что понимается под «символическим» в политике? Большинство исследователей используют прилагательное «символический» применительно к политике (власти, деятельности и т.п.) в его широком значении: оно связывается с социально разделяемыми смыслами, опосредующими восприятие и поведение участников политических (в разных значениях этого понятия) отношений. Хотя некоторые говорят о «символах» в более узком смысле (напр., о государственной символике) Ю.Лотман: «выражение «символическое значение» широко употребляется как простой синоним знаковости». ВЫРАЖЕНИЕ СОДЕРЖАНИЕ КОНВЕНЦИОНАЛЬНАЯ СВЯЗЬ

Концепция политики как «символического действия» М.Эдельмана М.Эдельман «Политика как символическое действие» (1961), М.Эдельман «Символическое использование политики» (1964) Альтернатива парадигме рационального выбора, рассматривающей отношения власти и подвластных в логике «очевидных» интересов Действия власти не столько удовлетворяют или не удовлетворяют запросы граждан, сколько влияют на их восприятие реальности меняют их потребности и ожидания Опираясь на концепцию информации А.Моля, Эдельман рассматривал символы как инструмент когнитивной селекции, организующей репертуар представлений Способность символически оперировать чувственными данными делает возможными эффективные действия. Но также может предрасполагать к иллюзиям, ошибкам понимания, неправильным и неудачным действиям

Пьер Бурдье: концепции символической власти и символического капитала (ок.1979) Власть как способность мобилизовать капитал 4 dimensions that give power – 4 типа капитала Символический капитал Символический капитал: the extent to which one has the power to institute, to NAME, to define who is who. Symbolic power rests on RECOGNITION Чтобы понять поведение, нужно изучить, как люди воспринимают (make sense) мир Восприятие мира – продукт двойного социального конструирования: 1) «объективно»: существование в самой социальной системе объективных структур, не зависящих от сознания и воли субъектов 2) «субъективно» : то, что представлено в языке, «есть продукт предшествующей символической борьбы и выражает в более или менее видоизмененной форме распределение символических сил»

Факторы, определяющие значимость символической политики в современных обществах а) демократические способы легитимации власти (предполагают коммуникацию власти и публики по поводу объяснения и оправдания готовящихся решений) б) визуальные коммуникативные технологии («общество спектакля»)

Узкая интерпретация символической политики Политические действия, влекущие за собой материальные результаты Но: вполне «материальные» меры (напр., распределение финансовых ресурсов) может быть инструментом борьбы за утверждение определенных способов интерпретации действительности Действия, сугубо символические А «символическая» политика может иметь вполне материальные последствия Нередко используется в значении противопоставления: Vs. Символическая политика Реальная политика Vs. С.П.Поцелуев: символическая политика = особый род политической коммуникации, нацеленной не на рациональное осмысление, а на внушение устойчивых смыслов посредством инсценирования визуальных эффектов.

Широкая интерпретация символической политики Символическая политика = деятельность политических акторов, направленная на производство и продвижение/навязывание определенных способов интерпретации социальной реальности, их утверждение в качестве доминирующих Символическая политика Идеологическая борьба > 1)в современных обществах «системы» идей играют не столь большую роль («гибридные», «мини» идеологии) 2)образы, жесты, символическое значение действий не менее значимы, чем вербально выраженные «идеи»

«Символическая политика» как зонтичное понятие Символическая политика как politics (т.е. борьба различных альтернатив), и policy (т.е. совокупность действий, решений и высказываний, направленных на достижение неких общезначимых целей) Есть целый набор понятий, которые могут используются для описания символических функций социально конструируемых смыслов: дискурсы, идеи, представления, образы, мифы, фреймы, нарративы, собственно символы (в более узком значении знака или изображения, условно «воплощающего» некие явления или идеи)

Государство и другие акторы символической политики ГОСУДАРСТВО ДР. АКТОРЫ располагает эксклюзивными ресурсами и возможностями НО Доминирование интерпретаций социальной реальности, поддерживаемых государством не предрешено Даже в авторитарных режимах у индивидов остается возможность «лукавого приспособления» и «двоемыслия» ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА НАПРИМЕР: государство располагает уникальными инструментами для конструирования идентичностей, такими как официальный язык, школьные программы, требования, связанные с приобретением гражданства, национальные символы и праздники, переименование топографических объектов и т.п.

Акторы символической политики (symbolic politics) Политические лидеры Выборные должностные лица (в т.ч. парламентарии) Активисты политических партий Публичные интеллектуалы Журналисты Блоггеры

Кто «делает» символическую политику (symbolic policy) государства? Глава государства как «главный спикер» Высокопоставлен- ные чиновники, участвующие в принятии решений? ВЛАСТВУЮЩАЯ ЭЛИТА - ? Лидеры «партии власти» - ? НО: непубличный характер принятия решений! Прокремлевские публичные эксперты?

Цели символической политики Легитимация и делегитимация власти Конструирование и воспроизводство идентичностей и границ групп Определение и переопределение интересов Мобилизация поддержки Стимулирование солидарности и др.

Как можно наблюдать/изучать символические аспекты политики? ПОЛИТИЧЕСКАЯ РИТОРИКА (анализ текстов) МЕДИЙНЫЙ ДИСКУРС (анализ текстов + визуальных образов = способов репрезентации политических объектов) ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ (структурно- функциональный и институциональный подход реконструкция символических «импульсов») СОЦИАЛЬНО РАЗДЕЛЯЕМЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ (опросы, интервью, анализ контента социальных сетей)

Политическое использование прошлого как область символической политики

Политика и социальные проекции прошлого ПРОШЛОЕ ИСТОРИЯ объективного ЗНАНИЯ ИСТОРИЯ: научная и теоретическая реконструкция прошлого, основанная на критическом отборе; стремится к порождению устойчивого и объективного ЗНАНИЯ [Коллективная] память разделяемое КУЛЬТУРНОЕ ЗНАНИЕ [Коллективная] память: спонтанный и нерефлексивный процесс / представления о прошлом как разделяемое КУЛЬТУРНОЕ ЗНАНИЕ поколений USABLE PAST USABLE PAST = проект идентичности, имеющей место в настоящем конструирование предпочитаемого образа группы КОНКУРЕНЦИЯПАМЯТЕЙ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНСТРУМЕНТАЛИЗАЦ ИЯ ПРОШЛОГО («МИФ») ПРОШЛОЕ КАК НЕВОСПОЛНИМЫЙ РЕСУРС

Концепция «коллективной памяти» Понятие введено в научный оборот в 1920-х гг. французским социологом М.Хальбваксом для изучения влияния социальных структур на индивидуальное сознание Концепция коллективной памяти рассматривает представления о прошлом как производное от символов и нарративов, доступных в публичном пространстве, а также социальных средств их сохранения и передачи Членство в группе и участие в ее дискурсе формируют социальные рамки памяти, не только «оформляя» индивидуальные воспоминания, но и позволяя «помнить» о событиях, в которых мы не участвовали непосредственно НО: избыточно широкое понятие (описывает все, от воспоминаний участников событий и устной истории до традиций, мифов, дискурсов, ритуалов коммеморации и в некотором смысле – даже языка и культуры) Конкурирует с другими понятиями (историческое сознание, миф, политическая культура)

Историческая политика 1. Создание специальных институтов, призванных насаждать определенные трактовки прошлого, выгодные той или иной политической силе 2. Политическое вмешательство в деятельность СМИ 3. Манипуляция архивами 4. Особые меры контроля за деятельностью историков (моральное давление на оппонентов, система поощрения политически близких историков 5. Политическое вмешательство в содержание учебников и программ преподавания = особая конфигурация методов, направленных на «использование государственных административных и финансовых ресурсов в сфере истории и политики памяти в интересах правящей элиты» [Миллер А., 2012]

Политическое использование прошлого как элемент символической политики Властвую- щая элита Апеллируя к прошлому, участвует в символической борьбе за его интерпретацию Зависит от наличного репертуара «политически пригодного прошлого» при реализации своих целей Т.О. существующая конфигурация представлений о Нас для элиты – и ресурс, и объект «управления»

Политика памяти в сравнительной перспективе: Nation building (изобретение традиций; фреймы «пригодного» прошлого) Проработка [этически небезупречного, преступного, травматического] прошлого Конструирование идентичности объединенной Европы (конкуренция режимов памяти)

Проблема «неудобного прошлого» «Общепринятые» представления о прошлом – одна из основных опор коллективных идентичностей Особенно – макрополитических (поскольку они ориентируются на модель, заданную идеей нации) Но: прошлое не всегда «удобно» для формирования позитивных и нормативно приемлемых представлений о Нас: оно может быть этически небезупречным и/или не соответствовать политически и культурно одобряемым моделям Наконец, оно может быть криминализировано (современные практики обращения с прошлым в политических контекстах в значительной мере заданы международными правилами, сложившимися после второй мировой войны Наказание виновных в военных преступлениях и дискредитация германского нацизма и японского милитаризма как прецедент) Как эта проблема решалась в разных странах?

Режимы памяти в Европе: Миф о войне, отражавший точку зрения победителей Т.Джадт (T.Judt): границы Европы и связанные с ними формы европейской идентичности определялись двумя факторами: ялтинскими соглашениями, определившими водораздел между Восточной и Западной Европой, и общим для обеих их них желанием забыть о прошлом и строить будущее Миф о войне, отражавший точку зрения победителей Всеобщее признание ответственности Германии о наличии концентрационных лагерей на территориях Польши, Чехословакии, Франции и коллаборационизме можно было забыть Денацификация, о которой уже в начале 1950-х забыли В условиях освобождения все стремились отождествить себя с победителями – союзниками по АГК и теми, кто был на их стороне Изобретение Европы как результат «подведения черты под прошлым» 1960-е: частичный «реванш истории»

Режимы памяти в Европе после 1989 года: фокус на Вторую мировую войну + «до» и «после» Рассматривает нацизм как главное зло, холокост – как уникальное событие; евреи Европы представляют травму и victimhood. Война началась 1 сентября 1939 г., когда Гитлер напал на Польшу, и закончилась 8 мая 1945 г., с капитуляцией Германии союзным войскам. Поражение и разделение Германии стало результатом войны и Холодной войны, разделившей континент. Хотя и национал-социализм, и сталинизм могут рассматриваться как тоталитарные режимы, преступления коммунизма рассматривались под др. категорией, нежели холокост. [Kattago, 2009]: конкуренция трех широких (master) нарративов: Западный нарратив

Режимы памяти в Европе после 1989 года: фокус на Вторую мировую войну + «до» и «после» Фашизм – бесспорное главное зло. Жертва советского народа – главная травма нацистского/фашистского нашествия. Солдат Красной Армии – герой и освободитель Европы, а не оккупант Восточной Европы. Великая Отечественная война; началась 22 июня 1941 г., закончилась 9 мая 1945 г. Значение гг., когда СССР был союзником нацистской Германии, умаляется Есть отчетливая преемственность путинской России с советским нарративом ВОВ. Отказ официально признать оккупацию Прибалтики – часть истории о советском освобождении Европы [Kattago, 2009]: конкуренция трех широких (master) нарративов Советский/российский нарратив

Режимы памяти в Европе после 1989 года: фокус на Вторую мировую войну + «до» и «после» Два зла: коммунизм и национал-социализм. Первый хуже, поскольку дольше и интенсивнее. Главная травма – национальная жертва, которая в годы Холодной войнв замалчивалась. Холокост считается периферийным явлением по отношению к национальным страданиям во время войны и двойной оккупации, особенно в Прибалтике. И нацисты, и солдаты Красной Армии рассматриваются как оккупанты. Конец войны – не 8 и не 9 мая, а с восстановлением независимости и прекращением советской оккупации в 1991 г. [Kattago, 2009]: конкуренция трех широких (master) нарративов Посткоммунистический/постсоветский нарратив