РУСЛАН И ЛЮДМИЛА А.С. ПУШКИН
У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Всё ходит по цепи кругом;
Владимир- солнце пировал; Меньшую дочь он выдавал За князя храброго Руслана И мед из тяжкого стакана За их здоровье выпивал.
То три соперника Руслана; В душе несчастные таят Любви и ненависти яд
Один Рогдай, воитель смелый, Мечом раздвинувший пределы Богатых киевских полей;
Другой Фарлаф, крикун надменный, В пирах никем не побежденный, Но воин скромный средь мечей;
Младой хазарский хан Ратмир: Все трое бледны и угрюмы, И пир веселый им не в пир.
О горе: нет подруги милой! Хватает воздух он пустой; Людмилы нет во тьме густой, Похищена безвестной силой.
В пещере старец; ясный вид, Спокойный взор, брада седая; Лампада перед ним горит; За древней книгой он сидит,
А наш Фарлаф ? Во рву остался, Вдруг слышит прямо над собой Старухи голос гробовой: « Встань, молодец: все тихо в поле; Я привела тебе коня.»
Три девы, красоты чудесной, В одежде легкой и прелестной Княжне явились, подошли И поклонились до земли.
Вскипев, железною рукой С седла наездника срывает, Подъемлет, держит над собой И в волны с берега бросает. «Погибни! грозно восклицает; Умри, завистник злобный мой!»
В окно влетает змий крылатый; Гремя железной чешуей, Он в кольца быстрые согнулся И вдруг Наиной обернулся Пред изумленною толпой.
И задом наперед надела. И что ж? о чудо старых дней! Людмила в зеркале пропала; Перевернула перед ней Людмила прежняя предстала
Без шапки, в утреннем халате, Зевал сердито на кровати. Вокруг брады его седой Рабы толпились молчаливы, И нежно гребень костяной Расчесывал ее извивы
Пред ним живая голова. Огромны очи сном объяты; Храпит, качая шлем пернатый, Над мрачной степью возвышаясь, Безмолвием окружена, Пустыни сторож безымянной,
Надулась голова; как жар, Из уст, ушей поднялся пар Навстречу князю стала дуть; Сквозь вихорь, дождь и сумрак ночи Неверный продолжает путь;
И, зашатавшись, голова Перевернулась, покатилась, И шлем чугунный застучал. Тогда на месте опустелом Меч богатырский засверкал.
Злодей в глубокой тишине, Подкрался сзади, размахнулся; Как вихорь свистнул острый меч, И прежде, чем я оглянулся, Уж голова слетела с плеч
Его встречают у ворот Девицы красные толпою; Он окружен; с него не сводят Они пленительных очей
И видит прямо над главою С подъятой, страшной булавою Летает карла Черномор. Щитом покрывшись, он нагнулся, Мечом потряс и замахнулся
Уже колдун под облаками На бороде герой висит
Тогда Руслан одной рукою Взял меч сраженной головы И, бороду схватив другою, Отсек ее, как горсть травы.
В его руках лежит Людмила, Свежа, как вешняя заря, И на плечо богатыря Лицо спокойное склонила.
Ратмир в пустыне безмятежной Людмилу, славу позабыл И им навеки изменил В объятиях подруги нежной.
Изменник, ведьмой ободренный, Герою в грудь рукой презренной Вонзает трижды хладна сталь... И мчится боязливо вдаль С своей добычей драгоценной.
С двумя кувшинами пустыми, Предстал отшельник перед ними; Прервали духи давний сон. Склонившись, погружает он Сосуды в девственные волны.
Блистая в латах, как в огне, Чудесный воин на коне Грозой несется, колет, рубит, В ревущий рог, летая, трубит... То был Руслан. Как божий гром,
И князь в объятиях прекрасной. Воскреснув пламенной душой, Руслан не видит, не внимает, И старец в радости немой, Рыдая, милых обнимает.
КОНЕЦ Дела давно минувших дней Преданья старины глубокой.