Феномен слуцких поясов невозможно понять вне исторического контекста. В середине XVI века историки Речи Посполитой Королевства Польского и Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского стали высказывать мысль о том, что шляхта (привилегированное сословие) происходит от сарматов, древнего степного народа, известного еще из греческих и римских источников. В XVII веке этот тезис стал основой идеологии знати сарматизма. Аристократия считала себя потомками сарматов, а простолюдинов славян и балтов. В искусствоведении есть даже специальный термин – «сарматский портрет». На протяжении XVII и XVIII веков аристократы желали, чтобы художники изображали их «сарматами». Поскольку воинственное племя пришло с Востока, то у шляхты Речи Посполитой в XVIII веке стали пользоваться спросом широкие шелковые пояса, привозимые из Турции и Персии. Пояса являлись важной частью мужского, так называемого сарматского, костюма, были показателем власти и богатства его владельца. Случилось так, что заблуждение историков оказалось знаком судьбы, вызвав к жизни то, что мы сегодня называем слуцкими поясами.

Спрос на восточные пояса был большой, ведь шляхта, составляла около 10 % населения Речи Посполитой, а в некоторых регионах более 20 %

Ситуация разрешилась в соответствии с классическим каноном: спрос родил предложение. Идея производить на белорусских землях ткани по восточным технологиям принадлежит князю Михалу Казимиру Радзивиллу по прозвищу Рыбонька князю Михалу Казимиру Радзивиллу по прозвищу Рыбонька гетману Великого княжества Литовского. По его поручению в 1757 году из Стамбула в разобранном состоянии тайно вывезли один из ткацких станков. Михаил Казимир Радзивилл «Рыбонька» ( )

Однако князю был необходим мастер, способный наладить производство. По подсказке своего окружения (в т.ч. несвижских ткачей Томаша Хаецкого и Яна Годовского) в 1758 г. Михал Казимир Радзивилл решает пригласить в Несвиж художника-текстильщика Ованеса Маджарянца Однако князю был необходим мастер, способный наладить производство. По подсказке своего окружения (в т.ч. несвижских ткачей Томаша Хаецкого и Яна Годовского) в 1758 г. Михал Казимир Радзивилл решает пригласить в Несвиж художника-текстильщика Ованеса Маджарянца армянина родом из Стамбула, жившего тогда в Станиславе (сегодня это Ивано-Франковск в Украине). Встреча князя и мастера оказалась знаковой. Встреча князя и мастера оказалась знаковой. Организованная ими мануфактура сначала работала в Несвиже.

В 1762 году мануфактуру по производству поясов перевели из Несвижа в Слуцк. Благодаря Ованесу Маджарянцу или Яну Маджарскому, как на местный лад стали звать приглашенного мастера, восточная традиция изготовления шелковых поясов была перенесена на белорусские земли.

Благодаря Ованесу Маджарянцу или Яну Маджарскому, как на местный лад стали звать приглашенного мастера, восточная традиция изготовления шелковых поясов была перенесена на белорусские земли. В Слуцкой персиарне (мануфактуре) сначала работали ткачи из Турции и Персии. Через полтора десятилетия мастерством овладели местные работники. В отличие от украинской персиярни Доминика Миссиоровича, где развивались и сохранялись традиции стамбульских армянских мастеров, Маджарский-Маджарянц в Несвиже идет на смелые эксперименты. Нарушая каноны восточного шелкоткачества, он использует в орнаменте мотивы из западноевропейских стилей барокко, рококо, классицизма, а также элементы белорусской народной художественной культуры. Так, а в орнаменте слуцких поясов восточные узоры сменились местными мотивами. Ян Маджарский добавил еще один элемент, которого не было у предшественников слуцких поясов, шелковые кисти.

Со временем слуцкие ткачи достигли высочайшего уровня мастерства, создав двусторонние четырех лицевые пояса, что давало возможность использовать их в различных жизненных обстоятельствах праздничных, траурных или будничных. Ткали пояса только мужчины. Восточная традиция в этой части технологического процесса сохранялась незыблемо, поскольку поверье утверждало, что прикосновение женской руки к золотым и серебряным нитям, которые использовались при изготовлении поясов, приводило к их потускнению. Обучение ткачей длилось около семи лет, нередко и больше, в зависимости от сложности предстоящей работы. Узоры для пояса разрабатывались художниками, ткачи являлись лишь исполнителями задуманного.

Стоимость слуцких поясов колебалась в зависимости от размера, художественных достоинств и количества драгоценной пряжи. Она могла доходить до 50 золотых дукатов - годового жалованья офицера в армии того времени. офицера в армии того времени. С 1781 по 1807 год арендатором Слуцкой мануфактуры был сын Яна Маджарского Леон Маджарский. Он продолжил дело отца и «за развитие ремесел в государстве» удостоился шляхетского звания, получив почетный титул королевского камергера. Правнучка и внучка прославленных ткачей Елизавета – была матерью знаменитого композитора и дирижера Станислава Монюшко.

Слуцкие пояса быстро вытеснили с рынка Речи Посполитой своих персидских конкурентов. Доходность производства побудила многих повторить успех Слуцкой мануфактуры. Король Станислав Август Понятовский, пожелав открыть фабрику поясов в Гродно, обратился к Радзивиллам с просьбой одолжить ему мастера для налаживания производства, но получил отказ. Несмотря на это, слуцкие пояса все же стали подделывать и в Гродно, и под Варшавой, и даже во французском городе Лионе. Качество их было похуже. К тому же на настоящих слуцких поясах в отличие от подделок ставились метки-надписи, сообщавшие о месте производства: «Sluck», «Me fecit Sluciae», а с вхождением белорусских земель в состав России «Въ граде Слуцке». Однако надвигались другие времена.

В конце 18 века кунтушовые пояса, выдержанные в серебристо-зеленой цветовой гамме, так называемые «позитивки», стали символом реформаторов. Этот цвет надежды у жителей Речи Посполитой ассоциировался с принятой в 1791 году первой в европейской истории Конституцией. На балы и светские рауты аристократы повязывают позитивки в знак солидарности в восстанием Тадеуша Костюшко. В конце 18 века кунтушовые пояса, выдержанные в серебристо-зеленой цветовой гамме, так называемые «позитивки», стали символом реформаторов. Этот цвет надежды у жителей Речи Посполитой ассоциировался с принятой в 1791 году первой в европейской истории Конституцией. На балы и светские рауты аристократы повязывают позитивки в знак солидарности в восстанием Тадеуша Костюшко. Лео Маджарский выпускает пояса, растительный декор которых дополнен символикой Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского - изображением всадника в латах с высоко поднятым мечом.

После третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году выпуск поясов в Слуцке пришлось сокращать: начиналось победное шествие французской моды. После восстания 1831 года ношение традиционного шляхетского костюма, неотъемлемой частью которого был богатый пояс, российские власти запретили. Два последних слуцких пояса были вытканы на персиярне Радзивиллов в 1846 г. В 1848 году Слуцкая мануфактура была закрыта. Сначала слуцкие пояса оказались в сундуках, а позже их стали жертвовать костелам на пошив одежды для богослужений. Многие из них просто сжигались для получения драгоценных металлов. Ведь на изготовление одного пояса шло до сотни граммов золота и серебра.

Сегодня на мировых аукционах стоимость слуцкого пояса в зависимости от сохранности оценивается от 35 тысяч евро до тысяч евро. Специальная госпрограмма Республики Беларусь на 2012–2015 гг. имеет целью возродить технологии и традиции производства слуцких поясов и развитие производства национальной сувенирной продукции. Совет Министров утвердил её постановлением 1069 от 22 ноября 2012 г. Как отметила пресс-служба правительства, «слуцкие пояса имеют большое значение для обоз­начения белорусского декоративно-прикладного искусства в современном европейском и миро­вом культурном пространстве. Использование потенциала артефакта отечественной культуры как национального бренда сувенирной продукции художественных промыслов (ремесел) может быть эффективным для формирования и укрепления позитивного имиджа страны».