Никитин Кузьма Кондратович родился в 1897 году в деревне Дубовица Рогачёвского уезда Мо­гилёвской губернии. Член КПСС. Участник Великой Отечественной Войны. В годах председатель колхоза «Коммунист» Кормянского района Гомельской области. Депутат Верховного Совета БССР второ­го четвёртого созывов. Награж­дён орденом Ленина, медалями. Звания Героя Социалистическо­го Труда удостоен в 1958 году. Медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют… Из книги «Трудовая гвардия Гомельщины»: Не успели отъехать от Кормы и двух километров, как автобус запыхтел, зачихал, а потом и вовсе остано­вился. Приехали! Пассажиры, как водится, стали ругать шофёра, руко­водство автобазы. Молчаливый водитель ловко выпрыгнул из кабины, стал копаться в моторе. Многие вышли из ма­шины. Мужчины столпились за спиной шофёра, давали советы. Женщины держались поодаль. Вышел из автобу­са и Кузьма Кондратович. К нему подошла пожилая жен­щина, продолжая начатый разговор, спросила: Говорите, в родные места? Тянет всё-таки? Как видите, улыбнулся Кузьма Кондратович. Да и дело там есть у меня. Женщина нараспев заговорила: Если человек в селе родился, сколько бы ни про­жил в городе, всё равно к земле тянет. Вот у меня как бы­ло. Поехала к сыну в Минск. Квартира большая, вода го­рячая, ванна, всё под рукой. Сноха хорошая, внуки боль­шие. Живи себе, как у Христа за пазухой. Так нет же, и двух месяцев не прошло домой потянуло... Она долго ещё говорила, а он слушал и не слышал, всё смотрел на поля, желтевшие жнивьем, на тёмные, подго­товленные под озимь участки, на далёкий лес, тронутый уже осенними светлыми красками. Здесь, в полях, на зем­ле, прошла его жизнь. Поехали, что ли! позвал водитель. Вот и Дубовица. Промелькнули постройки животно­водческого городка, на пригорке показалось двухэтажное здание правления колхоза.

Сразу же за ним начинался большой фруктовый сад. Никитин вышел из автобуса. Он не торопился. По тропинке прошёл к старой развесистой антоновке, присел в тени. Яблоки уже наливались, тон­кий неповторимый аромат густо стоял над садом. Он знает здесь каждую яблоню, каждую тропинку. Ка­жется, сам с колхозниками совсем недавно разбивал этот сад, думал, когда-то зацветут, дадут плоды. И яблони уже в самую силу вошли, кое-где кронами сомкнулись. Да, ле­тят годы, самому ему уже за восьмой десяток перевалило. Мысли уводят в далекое прошлое, в трудное детство. Вот он видит себя босоногим мальчонкой, в окружении девяти сестёр и братьев. Мать достаёт из печки большой чугун картошки, ставит на стол. И над столом клубится, словно туман, густой пар. Дети нетерпеливо ждут пер­вым начинает есть отец, кормилец. У всех голодный блеск в глазах. Мать вздыхает: «Хоть бы жменю муки, Кон­драт. Вчера последнюю на затирку развела». Вспоминается и другое: отец гладит узловатыми паль­цами его светлую голову, тихо говорит: «Большой ты уже, Кузьма. Седьмой годок. Пора семье помогать». Меняются названия имений, фамилии помещиков, меняются пасту­хи, то добрые и тихие, то злые и крикливые, а он остается подпаском. С цыпками на ногах, с длинным кнутом, без которого и жизнь-то уже кажется невозможной. В саду послышался говор, смех, между яблонями за­мелькали цветастые кофты, косынки. Женщины пришли выбирать огурцы. Вот они всё ближе: Бабоньки! Так это ж наш председатель! Шаблинский, что ли?! удивляется кто-то. Да Никитин же! Кузьма Кондратович. И вот они уже окружили его, здороваются, радостно улыбаются. Забросали вопросами. Как здоровье, не ску­чает ли в городе, почему так долго не приезжал, почему в контору не зашёл. Там ведь ждут! Потом начинают рас­ сказывать про колхоз, про себя. И кто свадьбу сыграл, и как жито уродило, и кто «Жигули» купил, и сколько те­перь в месяц зарабатывают. Что же вы, Кузьма Кондратович! над косынка­ми появляется голова колхозного парторга Цыкуненко. Мы вас там ждем, а вы здесь! Кузьма Кондратович виновато улыбается, разводит руками: вот, в плен взяли. В клуб приходите вечером! напоминает пар­торг. Там поговорим. Просторный зал нового колхозного клуба полон. В пре­зидиуме ветераны сельскохозяйственного производства, передовики. Сегодня вечер встречи ветеранов с теми, кто принял эстафету славных колхозных дел, высоко несёт знамя труда. Выступают руководители, славят победите­лей уборки, ударников колхозных ферм. Вручаются пре­мии, Почетные грамоты. Потом просят его, первого пред­седателя: расскажи, Кузьма Кондратович. Полезно моло­дежи послушать, как оно было, с чего начиналось...

С чего начиналось? А с того, что в тридцать первом восемнадцать дворов основали коллективное хозяйство в Дубовице. Восемна­дцать добровольцев. Потому и название колхозу дали «Красный доброволец». Поднималась, становилась на но­ги деревня, всё смелее шагала к коллективной жизни. В хо­ зяйство прибыло два «Фордзона». Собрали митинг. Пред­седатель крепко пожимал трактористам перепачканные мазутом, пропахшие керосином руки. Как на праздник, прибрались в самотканые свитки, в новые лапти односель­чане. Никитин подошёл поближе: А что, мужики, нравятся вам наши кони? Ещё бы... Не ровня нашим клячам. То-то... А скоро все машинами будем делать. По­тому что мы по новой правде живём. Какая такая новая? Ленинская, мил человек. Правда та для таких бед­няков, как мы с тобой. Сказал Ленин: нет у нас другого пути, кроме колхозного. Теснее обступили Никитина мужики. Видел каждое слово проникает глубоко в душу односельчан. Беседа эта многих повернула на колхозный путь. Жизнь по ленин­ской правде оказалась единственно правильной. На гла­зах менялся облик села, пришла на поля техника, с каж­дым годом всё весомее становился трудодень, пришёл до­статок в каждый двор. В сорок первом ушёл на фронт Кузьма Кондратович. О многом мог бы рассказать бывший рядовой 70-го инже­нерно-технического батальона 50-й армии. И о том, как под ураганным огнём строил мосты, наводил переправы для наступающей Красной Армии, и о том, как перед бо­ем в сорок четвертом вручали ему партбилет, как не од­нажды смотрел смерти в глаза. Вернулся с войны, пошёл в райком партии становиться на партучет. Пора, брат, к прежней должности возвращаться, сказал секретарь райкома. Принимай колхоз. А что принимать? Хозяйство, как говорится, в лукош­ке можно уместить: пять коров, десять рабочих лоша­дей, двенадцать гусей. Разрушены коровники, заросли бурьяном поля. В ту первую весну лопатами готовили почву под сев. Работали, не щадя себя. И больше всех председатель. До позднего вечера пропадал на полях, на фермах. По ночам нагонял упущенное читал сельско­ хозяйственную литературу. Сам удивлялся, откуда берут­ся силы. Отстраивали село, восстанавливали животновод­ческие помещения, расширяли посевы кормовых, укрепля­ли кормовую базу. Трудно было очень. Всем хватило. И мякину, и лебеду, и гнилую картошку ели. Но выстоя­ли, потому что верили люди: трудности эти временные. Понемногу колхоз становился на ноги. Государство по­могало техникой, семенами. С каждым годом всё больше появлялось на полях эмтээсовских тракторов и комбайнов. В середине пятидесятых годов укрепить кормовую базу помогла кукуруза.

В 1955 году на площади 17 гектаров по­лучили по 36 центнеров зерна с каждого, на 80 гектарах по 400 центнеров зелёной массы. Вспомнили и про искон­ную свою культуру лён. В 1954 году денежный доход колхоза составил 1 миллион 280 тысяч рублей, большую половину этих денег получили за лён. Лён помог вернуть былой вес колхозному трудодню. В том же году выдали на трудодень более чем по килограмму зерна, по три кар­тофеля, по три рубля деньгами. Колхоз уверенно занимал одно из первых мест в районе. Вместе с успехами пришла слава. Два года подряд колхоз являлся участником ВДНХ, награждался Дипло­мами 1-й и 2-й степени. Радовали и премии, которые так были необходимы хозяйству: грузовая и легковая автома­шины. А председателю колхозники оказали особое дове­рие выбрали депутатом Верховного Совета республики. Забот прибавилось, но к тому времени выросли, стояли рядом умелые руководители, великолепные мастера сво­его дела, на которых мог положиться. А в 1958 году за большие успехи в развитии сельскохозяйственного произ­водства Никитину присвоили высокое звание Героя Социа­листического Труда. В 1964 году Кузьму Кондратовича Никитина торже­ственно всем селом проводили хлеборобы на заслуженный отдых. Жил в Гомеле, но каждый год приезжал он в родную Дубовицу. К, большому сожалению, Кузьмы Кондратовича давно уже нет среди нас, но те добрые начинания, которые он заложил после ВОВ в нашей деревне, могут служить примером и сегодня для многих из нас. Жители д. Дубовица - участники ВСХВ 1957 г.

Остались только письма Известно, что многие мужчины нашей деревни, ушедшие на фронт в первые дни войны, ушли навсегда. Остались только письма. Вот отрывок одного из таких писем – ушедшего на фронт в первые дни войны - Сидоренко Ивана Павловича 1908 г.р.: «Нас одели хорошо: выдали новое бельё, полушубки и обучали до 3 января. А теперь отправляемся на фронт. Ожидай следующего письма…. Сидоренко Иван Павлович с войны так и не вернулся, дома его ждали жена и двое детей. Сидоренко Иван Павлович ( ) Сидоренко Мария Ивановна (1941 – 1998)

А она всё продолжала ждать «Моя бабушка Полториченко Варвара Александровна рассказывала, что после войны в деревню вернулись только трое из ушедшпих на фронт мужчин, один из которых жил на её улице Заречной. Все в деревне долго не верили, что он смог вернуться, так как ушёл вместе с её мужем в первые дни войны. Оттуда никто не вернулся - все погибли. И моя бабушка всё расспрашивала его, не видел ли он её Павла, что с ним случилось? Её муж, наш дедушка, не вернулся с войны. Считается, что пропал без вести. Бабушка осталась одна с пятью детьми. Среди них был один парень - мой дядя Миша. Так он остался в семье за старшего. На него легли все заботы по дому. Ему пришлось и дальше производить ремонт и поправлять старый дом. Я помню, как моя мама рассказывала, что они жили в одной половине дома, а вторую переколачивали и достраивали» В очередную годовщину Великой победы мы говорим спасибо за мир на земле нашим сельчанам, прошедшим дорогами войны, за мирные поля, налитый колос, за песню жаворонка, за всё, что называется жизнью! Не было бы победы без тех, кто остался в тылу. Это они нашли в себе силы заменить ушедших на фронт, и выстоять, вынести всю тяжесть военных лет. Они получали страшные вести – похоронки. Это на их долю выпали и горе, и нужда, и холод, и голод, и ожидание на всю оставшуюся жизнь. Это им приходили треугольные письма. Как их ждали - эти маленькие солдатские треугольники. И как замирало сердце, получив серые листочки бумаги, на которых значилось, что муж или сын пал смертью храбрых. Из воспоминаний Дубовской Л.И.: Людская память вечно помнит милых Отцов, мужей, любимых, сыновей, Забыть она солдат войны не в силах, Что жизнь отдали Родине своей. Ведь только сердце помнит боль утраты И чувствует, какая ей цена, С полей сражений не пришли солдаты, Их не убила в памяти война. Полториченко Варвара Александровна ( )

История семьи в истории страны История семьи в истории страны Из воспоминаний Грицовой Елены Романовны 1938 г. р.: «Во время войны я была совсем маленькая, поэтому запомнилось очень мало. Помню, что когда в нашу деревню пришли немцы, то они заняли наш дом, а нам с мамой и другими детьми пришлось жить у соседки Полториченко Варвары. Она, как и моя мама, осталась в первые дни войны одна с детьми. Нас выгнали немцы из дома. Моего отца, Грицова Романа Потаповича ( ), когда началась война, как и других мужчин в деревне забрали сразу на сорок дней, однако он так и не пришёл. И моей матери, Грицовой Ольге Ивановне ( ), пришлось воспитывать нас одной. Семья была большая. Жили очень бедно, часто голодали. Очень часто во многих домах продукты даже закрывали на замок. Запомнилось с самого детства, что придёшь в гости, тебя угощают за столом, а ключи от каморы, где хранятся продуты, у хозяйки на поясе или в кармане. Нужно было семью хотя бы три раза покормить в день, вот поэтому и закрывали. Нас у мамы было пять человек. Поэтому даже не все доучились в школе до конца. Мне пришлось бросить школу и помогать маме. Я не сидела, как другие дети, где были отцы в семьях, и не играла, а старалась что-либо вышить или сделать, чтобы помочь матери.» Грицов Роман Потапович ( ) Слева, Грицова Ольга Ивановна ( )

Детство, опалённое войной Из воспоминаний Роговенко Нины Зосимовны ( ) уроженки д. Дубовица: «О том, что началась война мы узнали по радио. В то время радио ещё в каждом доме не было, но были большие тарелки на улице. По ней мы и услышали о начале войны. Сначала мы никого не видели. А вот знаю, что мы однажды обедали и говорят, что скоро немцы на мотоциклах будут ехать. Мы на улицу выбежали смотреть этих немцев. А они промчались в сторону Михалёвки. А мы жили на самом краю улицы Мира, в том доме, где сейчас Шугаёва Мария Изотовна живёт. Как раз во время войны я пошла в школу. Но школа была обычная, в простом деревенском доме. И в войну учились: один «Букварь» на весь класс был, и математика была, и письмо. А ходили от одного дома к другому и звонили в колокольчик, это означало, что урок уже начался. Немцы были в деревне. Ничего не спрашивали: заходили в дом и брали без спроса всё, что нравится, скот резали. У нас и гуси, и овечки были. А вот коров немцы согнали в соседнее гумно и куда-то их отправили вместе с другими животными. У нас до войны в деревне был колхоз «Красный доброволец». Его поднимали все жители нашей деревни. Когда пришли немцы, землю сами люди уже поделили между собою. Однако этим руководили больше не немцы, а это сделали заранее руководители колхоза. У нас в доме большого скота не было. Лошадей забрали ещё до войны в колхоз. Дома была только борона да плуг. Землю вскапывали лопатами. Лопатой вскопаешь, бороной заскородишь. Даже до войны лошадей колхоз не давал. Голодали мы сильно. Помню, что собрали весь щавель, что был от нашего дома до норковского моста. Даже красный старый щавель съедали. Голодовки хлебанули. Каждый год не могли дождаться, пока зерно начнёт наливать. Как только начинало наливать зерно, так мы его брали и поджаривали, так столько радости было от этого. Но и это зерно срывали украдкой. Моя мать, жалея нас, вместе с нами шла на поле, и пока мы рвали эти колосья, стаяла и смотрела, чтобы никто не шёл.

Помню, как нас гнали в плен. Дом моих родителей стоял в самом конце деревни по улице Мира. Он и сейчас там стоит, однако живут другие люди. Сначала мы ничего не знали. А на утро, вот так в окно просто постучали. А до этого ходили слухи по деревне, что всех людей немцы будут выгонять в плен. Так вот, немцы постучали и сказали выходить. Это было осенью. Не успели даже собраться. Собрали всю нашу улицу. Также собрали всех жителей соседней деревни Широкое. Помню, что у нас была такая слабая кобылка, поэтому на колёса посадили только меня и Василя Корнаушенко. А остальные, они были больше, те шли рядом. Помню, что ночевали у кого-то на дворе. Зарезали барана. Вырыли яму, которая была больше окопа. Потом нас оставили ночевать вместе с родителями и маленькими детьми по домам. Помню, как мы сидели в одном таком доме на печи и колыхали маленьких детей. Потом нас отселили к одной из пожилых женщин. Есть такая деревня. Она и сейчас находится около деревни Широкое. И были мы там несколько месяцев. Жили у этой женщины. Мой старший брат Коля пас ей корову, ну а мы были поменьше, так, просто, помогали по дому. Так она нам молока нальёт, картошки сварит. Ну и «спасибо» за это. Однажды мы подсмотрели, как эта женщина разговаривала с немцами. А оказалась, что то не немцы, а наши переодетые солдаты. Так и прожили. Однажды, когда наш Коля был в поле, кто-то прибежал и сказал, что нужно убегать, так как немцы подожгли деревню. Так моя мать сразу же побежала в другую сторону деревни за нашим конём. Моя мать сказала, что нужно скорее убегать. Тогда заехали мы за ту деревню, почти доехали до большого рва. Из- за этого рва показались люди, это были наши. Мы рассказали, что в деревне пожар и немцы, а в деревне остался наш брат, он был ещё ребёнком, хотя и старше нас. Моя мать сказала, что он такой на вид небольшой в чёрном полушубке. Прошло совсем немного времени, не успели мы выехать за деревню, как видим, что догоняет нас Коля. Мы переночевали в соседней деревне, а наутро со стороны кладбища показалось человек восемь, которые сказали, что сейчас в деревне будет бой и нам нужно уезжать. Это оказались партизаны. Когда мы вернулись в нашу деревню, то увидели, что в доме ничего не осталось. Ничего не было: ни есть, ни одеть. Всё было перекопано и разрушено. Также помню, что и дом наш был заминирован. Несмотря на то, что понимали, что идёт война, мы дети, ничего не боялись. Однажды, приехала машина, и мы все, кто был в доме, не думая, выбежали смотреть на тех кто приехал. А это были наши солдаты. Они сказали, что скоро будет бой и нужно прятаться. Помню, что когда шёл бой, то даже у нас в огороде стояли пулеметы, а на соседнем огороде стояли такие большие пушки, что когда они стреляли, то жар был такой сильный, что проходил через всё тело. Горели от жара и ноги, и лицо.

Знаю, что после этого боя на мосту погибло несколько наших солдат. Бой шёл довольно долго. Начался он у нас на огороде, а продолжился на этом мосту. Там и погибли эти солдаты. Потом у нас рассказывали, что когда немцы, видя, что их осталось мало, приказали сдаваться, то они продолжали стрелять до последнего. Там и погибло где-то около восьми солдат. А перед этим здесь у немцев стояли кони, это был, как лагерь. После окончания войны жилось также нелегко. Одеть было нечего. Спасало только ткачество. Мне кажется, что благодаря ему мы в то время и выживали. Я даже школу не закончила, так как одеть было нечего, а ходить очень бедно было стыдно. Жили до 1965 года без денег. Работали за трудодни. А вот уже в конце года давали картошку и зерно. Мой отец коров пас. Договаривается весь колхоз, на собрании договариваются, сколько пастуху будут платить. Это пасли наши родители, а мы были подпасками. Очень долго пекли хлеб. Да там того хлеба было чуть-чуть - только одно название. Наварим картошки. Потом её помещали в дежу и толкли, а хлеб, его было немного, только чтобы держалось. И потом уже хлеб печёшь, картошкой учинил. Такой он вкусный казался. И вся еда, которой практически не было, казалась вся очень вкусной.

Где человек родился – там сгодился. Толкует так об этом наш народ. Там где ты рос, учился и трудился, Где был, и будет продолжаться род. Там где приветливей и ярче светит солнце, Где самый ласковый и тёплый в мире дождь. Всё это – малой Родиной зовётся, Той, без которой ты не проживёшь.

«Без солнца не цветут цветы, без любви нет счастья, без женщины нет любви, без матерей нет ни поэта, ни героя, вся гордость мира от Матерей!» Максим Горький

Только Мама носит нас: 9 месяцев в животе, до 3-х лет на руках и всю жизнь в своем сердце....

Да, мы умеем сеять и пахать, С оружием в руках служить Отчизне, Но мы умеем также отдыхать, И праздновать, и радоваться жизни!

Родить ребёнка, вырастить, как сад. Нет счастья выше и трудней от века. Но только тот, кто сам душой богат. Даст миру не жильца, а человека.

Секрет семейного счастья На первый взгляд, история этой семьи – простая и ничем не выделяющаяся из ряда других в деревне Дубовица, но она заключает в себе целую жизнь со своими радостями и печалями, надеждами и разочарованиями. Простые сельские жители Елена Кирилловна и Егор Авраамович, что живут в нашей деревне, являются примером не только семейного благополучия. Вместе супруги прожили более 60 лет. Отметили бриллиантовую свадьбу! Вырастили шестерых детей и 12 внуков, а правнуков ещё больше. Это о таких людях говорят, что у них детство опалено войной. Так и было. Они знали друг друга ещё с детства, хотя и жили в разных деревнях: Елена Кирилловна - в д. Широкое, а Егор Авраамович - в д. Дубовица. Елена Кирилловна вспоминает, что Егор Авраамович всегда приходил на танцы, которые раньше деревенская молодежь проводила под гармошку. Всегда был один из самых шумных и весёлых. Однако она его не замечала. У нас, в деревне Широкое, всегда было много молодёжи. Как только наступает вечер, так всюду слышатся песни. И как могло быть по-другому? Ведь у нас было очень много незамужних, молодых девушек. Даже тогда так и говорили в соседних деревнях: «Пойдем в Широкое, там 99 невест. Было 100, так одна девка замуж пошла.» Потом началась дружба, а потом - армия. И вот уже более 60 лет мы вместе. Исанковы Елена Кирилловна 1931 г.р. и Егор Авраамович 1931 г.р. - одни из старейших жителей деревни Дубовица.

Каждое время рождает свои традиции, своё поколение людей. Поколение сороковых воспитано на патриотизме, когда всех объединили страдания и невзгоды. Сила духа, любовь к Родине, героизм, умение достигнуть поставленной цели – вот качества присущие этому поколению.

Богата наша земля не только замечательными тружениками, но и талантами, мастерами. Таланты создают прекрасные произведения: что ковёр соткать, что корзину сплести, что пирог испечь, что песню спеть. Одной из таких женщин является воспитатель детского сада Горбачёва Нина Олеговна. Простая, скромная женщина оказалось не просто заботливым воспитателем, но ещё и умелой мастерицей. Известно, что в библиотеке всегда работали талантливые люди. Не исключением является и наш библиотекарь Рыбенкова Светлана Николаевна. Наши руки-не для скуки…

Делу время, а потехе час Из воспоминаний одного из старейших жителей деревни Дубовица Исанкова Е.А. : «Всегда собирались смотреть кино, как молодежь, так и пожилые люди с детьми. Однако это кино сначала было чёрно-белое и немое. Его показывали не на большом экране, как стали делать позже, а, например, на стене или на простыне. Для того, чтобы кино можно было смотреть, нужно было его всё время крутить. Человек, который его крутил, часто уставал, поэтому он часто разрешал это делать нам, детям. Мы это делали всегда с большим удовольствием.» Из воспоминаний Сидоренко В.И.: «Помню, как провода проводили, столбы ставили и копали ямы. Свет в центре был, но не на всей деревне. Свет включали в самой деревне. И сейчас стоит здание, где были двигатели, которые давали свет. Радио также включали на всю деревню. Это одно время делал мой отец Сидоренко Иван Егорович. Я помню, как мы ходили его включать с отцом. А вот до появления самого электричества пользовались керосинками. Были и фонари с ручками. Поэтому мы, будучи ещё детьми, уроки делали сразу, приходя со школы. Телевизор появился в 1966 году. Сначала телевизора у нас не было, ходили смотреть к председателю колхоза. А уже в 1967 году купили и мы телевизор. Больше всего запомнилась передача в «Мире животных» с тем же ведущим Дмитрием Крыловым. Было всего две программы - и было достаточно.» Из воспоминаний Рыбенковой С.Н.: «У нас был телевизор. Мы, дети, всегда любили смотреть «В гостях у сказки» с тётей Валей по выходным дням. Показывали сказки и художественные фильмы. Одна из самых любимых передач в детстве была «Будильник». В воскресенье не могли дождаться «Будильник», «В гостях у сказки». Хорошо запомнились клоуны. Среди них была Ириска. Всегда очень интересно выступала. С фильмов запомнила самый первый - хотя была ещё маленьким ребёнком и в школу ещё не ходила - фильм «17 мгновений весны». Это было где-то в Он мне так запомнился и до сих пор его люблю. А ещё в 1980-х годах мы купили себе пластинки и колонки. Слушали В. Леонтьева, А. Пугачёву, «Синюю птицу», Л. Зыкину, «Самоцветы», «Машину времени. »

Делу время, а потехе час Из воспоминаний Лазебной И.А.: «Электрификация по Беларуси проходила в 1961 году, а вот у моей бабы, она жила на Могилёвщине, свет появился только к 1968 году. Она рассказывала, что когда приехали проводить электричество, то сказали, что нужно срезать берёзы, которые растут около дома и мешают проведению. Она отказалась, так как эти берёзы посадила её дочь. Поэтому ей ответили: «Когда срежете эти берёзы, то будет и электричество. Так она и осталась без света до 1968 года. Позже ей свет провёл односельчанин, который смог это сделать, и берёзы остались целы. Сейчас нет и этого дома, и моей бабы с её дочерью, которая сажала эти берёзы, и у меня голова уже с проседью, а те берёзы стоят.» Из воспоминаний Богданович Т.П. уроженки г.п. Корма: «Помню, когда купили первый телевизор и радио. Наверное, я уже ходила в школу. Это был 1955 год - купили радиоприёмник. А проводное радио появилось в доме в конце 1960-х. Я это помню, так как у меня отец был очень образованный человек (у нас в семье целое поколение учителей), и очень сильно любил постановки по радио. Постановки, например, «Раскиданное гнездо» шло, и папа, если постановка расходилась с содержанием книги, тут же брал книгу-у нас всегда было очень много книг- и искал, что было пропущено авторами постановки. Может, делал это даже потому, что в доме уделялось большое внимание воспитанию детей. Что ещё запомнилось? Когда ещё не было ни радио, ни телевидения, родители очень много пели.»

Бабина каша «Бабина каша» – одна из отличительных особенностей родильной обрядности в деревне Дубовица. О «бабиной каше» знают все жители деревни. Из воспоминаний Половинкиной Л.Г.: «После крестин всегда была «бабина каша». Берут кума, куму и бабу. Баба кашу бъёт. Хотя не бъёт, а выносит какие-либо подарки или деньги. Баба варит кашу не в кастрюле, не в чугунке, а в чём- либо керамическом, чтобы это затем можно было разбить. Когда баба говорит принести кашу в первый раз, то приносят сначала обязательно что-либо живое: петуха или кота, но не кашу. Дальше ищут кашу. Баба говорит, что нет, это не моя каша. Я знаю свою кашу, дальше ищите. Затем приносят бабину кашу. Баба бъёт кашу. Кто варит кашу, а кто просто кладёт туда деньги или конфеты. Разбитые черепки стараются положить кому-либо из молодых на голову.» Об этой традиции нам говорят также воспоминания одной из коренных жительниц д. Дубовица Полториченко Т.П г.р.: «Варили тогда кашу, теперь же многие кладут вместо неё конфеты. Просят у хозяина хлеб-соль, а бабе на кашу. А затем садили бабу на телегу и катали по деревне. Это делали в самом конце, те кто был на празднике.» Катание «бабы» на телеге

Отведки Как проходило 2-3 дня после рождения происходили отведки. Проведать роженицу приходили подруги, свояченицы и соседки. Холостым мужчинам и незамужним девушкам ходить в отведки запрещалось. Из воспоминаний Рыбенковой С.Н.: «Ходили в отведки только женщины без мужчин. Помимо подарков всегда покупали много баранков, пряников. Всегда несли угощения в большом количестве.» В отведки нельзя было идти с пустыми руками, поэтому женщины несли с собой угощения, которые в символическом плане реализуют идеи плодовитости, жизни, судьбы, богатства: хлеб, кашу, сыр, мёд, блины. Из воспоминаний Грицова В.Г.: «В отведки приходили замужние женщины. Не принято было дарить голые подарки. Они должны были быть ввязаны в полотенце, пелёнку - три в одном: для младенца, что-либо матери и сладости. Приглашали чаще всего замужних. Также в отведки приходили близкие родственники.»

Из воспоминаний Шугаёвой Марии Изотовны 1933 года рождения уроженки д. Михалёвка: «Перед свадьбой в дом невесты приходили сваты. Это называлось «заручыны». Перед самой свадьбой были «вячоркі» на которые собирались молодые, а также друзья, как со стороны жениха, так и со стороны невесты. Играли, танцевали. Всегда было очень весело. Ни одни посиделки не обходились без гармониста. За них прямо шло настоящее сражение. Всегда, когда намечалось какое-либо торжество или большой праздник мы складывались, нанимали дом, платили гармонисту за игру, также договаривались, кто будет в этот раз дом искать, кто еду принесёт и т.д. Помню, что был такой гармонист со Скартыни Амос невидящий. Несмотря на то, что был слепой, однако, играл лучше всех и его всегда приглашали. Я не помню, чтобы перед свадьбой делали венок или фату невесте, но очень хорошо помню, что очень красиво всегда украшали дугу лошади, на которой должны были ехать молодые, и обязательно должны были быть на дуге колокольчики. Когда ехали молодые, то всегда было слышно о свадьбе на всю деревню. И мы, даже будучи детьми, всегда выходили посмотреть. Так нам это было интересно. Свадьбу всегда у нас в деревне играли несколько дней. После неё всегда был «банкет»: родители и сваты навещали молодых в их доме после свадьбы.»

Традиция-крепче закона Из опроса жителей д. Дубовица стало известно, что период свадеб обычно начинался осенью, когда все сельскохозяйственные работы были завершены. Чаще всего на Покров. Из воспоминаний Грицова В.Г.: «На Покров на рынок ездили всегда или продавать, или покупать: поросят, бочки, курей. До Покрова всё убрать в поле и на огороде нужно было. Только тогда начинали свадьбы». Для сватовства выбирался определенный день недели. Сватовство совершалось обычно во вторник, четверг и субботу. В сваты ходили компанией в три-пять человек. Чаще всего родной или крёстный отец, дядя, брат жениха, иногда его мать или другая близкая родственница, очень редко – сам жених. Из воспоминаний Лазебной И.А.: «Сват–это должен был быть кто-либо из почётных людей: чаще всего мужчины. Они приходили, перевязанные рушниками, и несли хлеб-соль. Если невеста была согласна, то она забирала хлеб-соль, и тогда назначался день свадьбы. Чаще всего разговор начинался у сватов такими словами: «Ехали на базар покупать. Может и у вас что-либо продаётся?..» Назначался день свадьбы. Нельзя была гулять свадьбы в пост и большие церковные праздники. После росписи или венчания молодых по традиции должны встречать только те родители, которые в паре. Кто хлеб-соль несёт, а кто иконой благословляет. Под ноги кладут небольшой отрез холста или ковёр.»

Красен обед пирогами, река – берегами, а семья – традициями Из воспоминаний Корнаушенко О.И г.р.: «Когда свадьбу гуляли, молодых садили за стол. Кричали «Горько», а потом «Свадьбу» пели. Мы всегда на свадьбе поём песни. Вот одно из пожеланий молодым на каравай: «Ну вот, молодые! Здоровья вам. Хлеб-соль, чтобы со стола не сходили. Это раз. Второе-здоровья вам. Пару голубей. Чтобы, как голубки дружненько живут, чтобы и вы так жили. Будьте быстрые, как в речке вода. Будьте крепкие, как морозная зима. Будьте богаты, как земля.» Интересны сведения более молодого поколения о свадебных традициях. Из воспоминаний Лазебной И.А г.р.: «Наряд невесты-раньше была одежда со льна: венчальная рубашка, затем юбка и фартук. Венок делался из самодельных цветов. Таких, как украшают иконы. К венку прикреплялась ткань-фата. Голова невесты должна быть закрыты. И чем длиннее фата, тем лучше, так как она защищает невесту от сглаза и злых сил. В конце свадьбы невесте одевают платок, в знак того, что она уже женщина. Потом свекровь спрашивает, кто платок будет одевать? И мне так делали на моей свадьбе. Это было в 1994 году.»

Сидоренко Татьяна Павловна Славен трудом человек Ларченко Галина Калиновна

Горбачёва Елена Гапеевна Лепухова Надежда Фёдоровна Терехова Фаина Денисовна Славен трудом человек

Толькі ты мне і сілу, і веру даеш, Родны край – маіх дум, маіх сноў прыцяжэнне. Тут мой верш самы першы імкнуўся ў бязмеж, Тут знаходзіла сэрца ад бед суцяшэнне. Тут спазнаў я крыніц люстраводную плынь, Слухаў клёкат буслоў, спеўны свіст салаўіны. І калі ахінае марозная стынь, Саграваюць мяне дарагія ўспаміны. Мікола Шабовіч

Дорога к маме – главная дорога. Её окно мне светит, как маяк. Любви с заботой не бывает много. Пока есть где-то мамочка моя. Лежит дорога к маминому дому. Не забывай её в мельканье дней. Когда-нибудь всё станет по-другому И потому сейчас – спеши по ней!

…Як ад нараджэння звяры, што ходзяць у пустыні, ведаюць ямы свае; птушкі, што лятаюць у паветры, ведаюць гнёзды свае; рыбы, што плаваюць па моры і ў рэках, чуюць віры свае; пчолы і тым падобныя бароняць вуллі свае, так і людзі, дзе нарадзіліся і ўскормлены, да таго месца вялікую ласку маюць. Францыск Скарына

Специфической особенностью колядования в д. Дубовица является переодевание участников колядования в цыган. Скорее всего, это связано с внесением новых элементов в традиционный обряд колядования, что значительно повлияло и на песенный репертуар. Из воспоминаний Половинкиной Людмилы Григорьевны 1961 г.р.: «Среди зимних праздников наравне с Новым годом праздновали Старый новый год с застольем, забавами и переодеванием: цыгане, коза была, шубу наизнанку выворачивали, и лицо сажей выпачкают, чтобы никто не узнал. Всегда весело было. Переодевались по-разному. Так, чтобы коза была главным персонажем, я не помню, но всегда ходили цыган с цыганкой. Обязательно вокруг них было много цыганят. Цыган и ждали. Говорили всегда: «Цыгане должны прийти». Всегда были принято собираться за большим столом. Но в отличие от обычного Нового года, он проходил всегда веселее, так как участвовали и взрослые, и дети. И сейчас у нас ходят колядовать, однако уже это происходит по-другому. Какие колядовщики сейчас? А раньше пели, смешили.» Из воспоминаний Лементовой Анны Ивановны 1953 г. р.: «Всегда на время Коляд нанимали гармониста. Его приглашали из соседней деревни. Для проведения Коляд нанимали у кого-либо из жителей деревни хату, где и проводились эти Коляды. За дом складывались и платили деньгами, а вот гармониста чаще всего хорошо угощали. Танцевали и «Польку», и «Яблочко», и «Краковяк», и «Падеспань». Однако эти гулянья были всего два-три дня. И участвовала в них в основном молодежь. А вот люди повзрослее не имели особого времени для отдыха не только в рабочее время, но даже в праздники.» Также всегда гадали. Интересно гадание на Коляды на кутье. Из воспоминаний Корнаушенко Ольги Ивановны 1930 г.р.: «На Коляды загадала сон. Кашу у матки украла. Обряд такой: на первую Коляду варят кашу. Мать вынула кашу с печи. Я подошла и тихонько взяла несколько пенок. Я её тихонечко в кофту сначала положила, а затем, когда легла спать, под голову. Сказать нужно: «С кем мне век вековать - приди мою кашу есть.» Ой, Колядочки, блины-ладочки…

Самым ярким и запоминающимся праздником, несмотря на годы, осталась в памяти многих жителей деревни Дубовица традиция празднования Пасхи. Это можно проследить на примере нескольких поколений. Из воспоминаний Грицова Василия Герасимовича: «Самое яркое воспоминание о детстве-это Пасха. Самый праздник. Так как всегда покупали сандали и штаны нам. Так во всём этом новом и шли по яйцо красное.» О том же говорят воспоминаний Рыбенковой Светланы Николаевны: «Так, платье новое и сандали к Пасхе-это было обязательно. Кто шил, кто покупал. К крёстной, к бабушке сбегаешь. В нашей деревне у нас много родственников, так мы ко всем ходили. Так жили очень бедно, а к Пасхе обязательно готовили окорок, сыр варили, готовили всегда винегрет, была капуста квашеная, огурцы, а главное-мясо. Для детей готовился специально кисель. Булки всегда пекли. Моя мать пекла по двадцать булок. Столько, сколько в печь влезало. Меньше никогда не было. Всех детей угощали.» О праздновании самой Пасхи в семье мы можем судить из рассказа Половинкиной Людмилы Григорьевны 1961 г.р.: «На Пасху пекли всегда булки и всегда отваривали мясо таким большим куском. Всё время, помню, моя мама так делала, потому что когда приходили гости, надо было, угощая их, обязательно от целого куска отрезать. Пасха для меня в детстве была одним из самых любимых и ярких праздников, так как к нему детям было принято всегда покупать по новому платью и сандалям. Кому купят, а мне мама шила всегда, так как выбора не было, и семья была большая.» Традиция празднования Пасхи имеет много общих черт и с другими районами. Из воспоминаний Лазебной Инны Александровны 1970 г.: «У нас на Пасху игра детская есть: родители из коры делают детям кузовочек. Его кладут в доме на пол на возвышение, например, из ковров на полу, чтобы горка получилась. Туда кладут пасхальное яйцо каждого из детей. Чьё дальше покатится, а чьё разобьётся. Эта была забава такая для маленьких детей.» Наполнен день пасхальный солнечным теплом…

Вот настал Иванов день Летний цикл начинался с Купалья. В этот день с 6 на 7 июля зажигали костры в холмах, по берегам рек, водили вокруг костров хороводы, прыгали через костёр в одиночку и попарно, плели венки и пускали их на воду. Об этом нам говорят воспоминания одной из жительниц нашей деревни Рыбенковой С.Н.: «Я помню, что, будучи уже подростками, мы очень ждали этот праздник. Его отмечали всегда всей деревней. Обязательно костёр жгли из веток, брёвен или старых покрышек. На этот праздник плели и бросали молодые девушки в реку венки. Такой был праздник! Нельзя передать эти чувства. Собирались заранее. Не могли дождаться этого Купала.» Как мы видим, Купало-один из самых ожидаемых праздников, как для взрослых, так и для детей. Из воспоминаний Грицова В.Г.: «На Купало всегда было весело, так как собиралась вся деревня, вся молодёжь. Собирались группами: кто поёт, кто на гармошке играет, кто - кругом костра. Под конец танцы начинались. Пели песни: про жниво, про хлеб.» Однако самым поэтичным моментом в художественной системе купальской обрядности было гадание. Из воспоминаний Корнаушенко О.И г.р.: «Нужно было, ни с кем не разговаривая, пойти на перекрёсток. Ртом сорвать несколько листьев подорожника и пойти обратно, также молча, неся его всю дорогу во рту. Когда придёшь домой, нужно лечь спать и сказать: «С кем мне век вековать, приди лист мой прибирать». Однако купальский праздник был связан не только с культом растений. Большое значение издревле придавалось огню, и именно купальский огонь являлся своеобразным оборонительным, магическим и очищающим средством. Из воспоминаний Лазебной И.Н г.: «На Купало всегда было принято зажигать совместный костёр из ненужных вещей, которые выносила вся деревня. Через него перепрыгивали люди, проводили домашних животных, чтобы у них не было болезней.»

Жаворонки, прилетите! Весну - красну принесите! 22 марта в день весеннего равноденствия отмечается праздник «Сорок сороков». В народе так говорили об этом дне: 40 птах, больших и малых, прилетают из дали небесной, весну приносят! Потому и называют этот праздник Сороки, а самыми первыми прилетают жаворонки, а с ними и весна-красна приходит! Из воспоминаний Лашкевич О.В г.р. уроженки д. Дубовица: «Моя тётя всегда в выходные дни пекла или блины, или бублики. А вот на Сороки это было обязательно. Я очень любила эту выпечку. Пекла она и манники, и яблочные пироги. А вот уже в 1990-е и 2000-е годы начала печь пироги и булки из дрожжевого теста. В качество начинки добавляли и корицу, и ягоды. Помню, как обязательно каждый год перед Пасхой замешивали в большом тазу это тесто и ставили на печку доходить. Испечённые пироги и булки обязательно смачивали желтком. Помню, что даже не принято было их есть до дня Пасхи. И именно эту выпечку раздавали на Пасху тем детям и гостям, которые приходили.» Сравним с воспоминания Лазебной И.Н г.р.: «22 марта у нас, в Краснополье, пекут бублики в форме птиц. Моя бабушка пекла именно птиц. Она их вылепливала - такая уточка была: лепила голову и крылья. У нас ели этих уточек, выходя обязательно на улицу, на лавочку, которая стояла недалеко от нашего дома. На Сороки обязательно должны были подвесить качели и на верёвки положить лавочку. Нужно было взять обязательно у кого-либо, как на Купало, и покачаться на этих качелях - в знак того, что пришла весна. Здесь, в деревне Дубовица, я про эти качели ни разу не слышала.»

Герои среди нас Относится Ольга Ивановна к поколению детей войны. Было ей почти 11 лет, когда фашисты оккупировали её родную деревню Михалёвка. Пережить пришлось многое – эти воспоминания являются отдельной темой. А после освобождения она пошла в полеводческую бригаду колхоза им. Сталина. И хотя была лишь девочкой-подростком, но отличалась всегда большим трудолюбием. Работа была тяжёлой. В первые годы не было ни техники, ни тягловой силы, не хватало мужских рук, поэтому прицепные орудия таскали на себе, всё делали сами – полуголодные и кое-как одетые. Через 7 лет, когда и жизнь, и условия труда улучшились, а энергия била через край и по молодости хотелось чего-то нового, перешла девушка на свиноферму в Дубовицу. Она уже была известна, как хорошая работница, поэтому её приняли в коллективе с распростертыми объятиями. И она не подкачала. Приплод и его сохранность у неё были самыми высокими. Опекая по 11 свиноматок, получала от 10 до 15 поросят от каждой и выхаживала по Слава об Ольге Лабузовой, такой была её девичья фамилия, гремела на весь Советский Союз. В 1954 году она стала участницей ВДНХ СССР в г. Москва и награждена первой медалью. Затем были ВДНХ 1956, 1957 годов и ещё три медали. В 1955 году ей было присвоено звание «Лучший свиновод области», в 1958 – вручён орден «Знак Почета». С 1982 года и до конца работы имела, подтверждая, звание «Ударник Коммунистического труда». Принимала участие в областных совещаниях передовых свинарок. Портрет её неоднократно был размещён на районной Доске почета. Ей посвящались публикации в газетах и передачи по радио. В череде наград, однако, больше всех греет ей душу воспоминание о самой первой, скромной, премии. Это когда ей вручили поросенка, с ним на руках и сфотографировал ее корреспондент Минского журнала. Замуж Ольга вышла в 27 лет за своего, так сказать, коллегу, скотника. Этот осенний день она тоже запомнила на всю жизнь. Ей как раз выдали заработанное на трудодни зерно, целую машину. На кузове, на верху кучи, после «фотосессии» корреспондента газеты, она и въехала во двор дома свекрови. Но замужем побыла всего 13 лет, рано оставшись вдовой. Воспитала троих детей. Имела большое хозяйство. И колхозу помогала помимо своей работы обрабатывала пайки льна, вершила стога на сенокосе, была подменной дояркой и телятницей, готовила пойло на кормокухне. «Не спрашивай, что дала тебе Родина. Скажи лучше, что ты для неё сделал!» А.П. Чехов

Нелёгкую жизнь прожила Ольга Ивановна, в которой были война, тяжкий труд, вдовство, похороны двоих детей, а всё такая же оптимистка. И по возрасту не замкнулась на своих горестях и недугах. Такие, вот, они – люди старшего поколения: много пожившие, много испытавшие, но не павшие духом. Пример для нас всех.