РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ: МИФ или РЕАЛЬНОСТЬ? Мы предлагаем Вашему вниманию статью из газеты МГПУ «Университетская жизнь» от 10 ноября 2002 года 7

РЕФОРМА ОБРАЗОВАНИЯ: М ИФ или РЕАЛЬНОСТЬ? Только здоровье важней образования. Образование это сверхценность и лучшее вложение вашего капитала – недвижимость горит, автомобили бьются, а банки, где лежат ваши деньги, лопаются; образование же всегда останется с вами. Тем приятнее, что Российское правительство объявило реформу образования своим новым приоритетом и вопрос сразу приобрел стратегическое государственное значение. Мы все хорошо знаем, что наше образование в общем не так уж плохо по сравнению со многими высокоразвитыми странами, и все же… Может быть, наше образование в чем-то слишком фундаментально, и не вооружает студентов некоторой готовой технологией, пошаговое следование которой обязательно приводит к успеху? Мне кажется, реформу образования нужно начинать с анализа того, как готовят учителей – в конечном итоге, именно от нынешних студентов педагогических вузов зависит то, какое поколение придет на смену, как мы обучим идущих за нами и насколько они будут готовы жить в этом сложном и во многом непредсказуемом мире. Если мы их научим этому, мир выживет. Начинать нужно с подготовки учителей. Изменится ли что-нибу д ь в системе подготовки учителей в ближайшее время? Об этом беседует студент 4 курса факультета РГФ нашего университета Евгений Алешин с заведующим кафедрой западноевропейских языков и сравнительного языкознания факультета профессором, доктором филологических наук Ольгой Аркадьевной Сулеймановой.

Е.А.: Есть ли новые тенденции в системе высшего педагогическо-го образования? О.А.: Я могу говорить только о системе подготовки преподавателей по иностранным языкам. Безусловно, есть. Прежде всего в этой связи нужно говорить о развитии нового направления – межкультурная коммуникация (МКК). МКК возникло в нашей стране в середине 90-х годов, в формате этого направления готовят специалистов по трем специальностям, одна из которых – Теория и методика преподавания иностранных языков и культур. Эта специальность уже лицензирована в нашем университете на факультете Романо-германской филологии, и мы уже начали готовить по ней специалистов. Это направление представляется перспективным по ряду соображений – одно из осно- вных состоит в том, что образование становится более прагматичным. Я имею в виду следую- щее: филологическое образование строится на презумпции о том, что выпускникам придется работать с литературным языком преимущественно в его книжной разновидности, причем на материале художественной литературы. Иными словами, готовятся переводчики художест- венной литературы или преподаватели, которые будут готовить таких переводчиков. Проблема в том, что не все будут работать в этой области, а те, кто будут - должны быть прежде всего литературно одарены и только во вторую очередь знать иностранный язык. Таких людей не- много, и образование должно ориентироваться не на них. Реальная трудовая деятельность со- средоточена не только и не столько на литературе,- это и деловой язык во всех его проявле- ниях и жанрах, и язык средств массовой информации, и только затем язык литературы. Если мы будем обучать детей в школе только на материале классики века, они не будут соот- ветствовать тем стандартам качества и требованиям, которые ставит перед ними современная жизнь и существование – хотим мы того или нет – в рамках растущей глобализации.

О.А.: Мир говорит сейчас на другом языке, нежели 30 лет назад – и это связано не только с выбором языковых средств, но и развитием мультикультурных представлений, не имевших места еще в недавнем прошлом – например, политическая корректность, ведущая к гипер-эвфемизации и в стремлении не обидеть собеседника доходящая до крайностей, всем нам хорошо известных.. Этого нет в литературе прошлых лет, я не говорю уже об учебниках – в целом неплохих и в чем-то фундаментальных – где этого так же нет, а тексты зачастую концептуально устарели настолько, что вызывают у студентов отторжение и смех. Нельзя учить на таком материале, потому что если на нем учиться, то и работать сможешь только в концептуальных рамках этих учебников и книг. Учебного времени слишком мало, чтобы позволить себе роскошь читать и содержательно анализировать на домашнем чтении С.Моэма (притом что это неплохой писатель, и его вполне можно прочесть в качестве дополнительного чтения). Может быть лучше взять одно из произведений из списка 100 лучших произведений 20 века, на которых строится система ценностей нашего времени – например, У.Голдинга «Повелитель мух», которое вполне доступно, но концептуально гораздо более нагружено и в большей степени способствует формированию личности.

Е.А.: Каковы принципиальные отличия в структуре органи- зации обучения по направлению МКК от филологического образования? Есть ли у них что-то общее? О.А.: Безусловно, по ряду параметров между ними есть много общего( при иной в целом перспективе). Так, в обоих случаях ставится задача создания так называемой вторичной языковой личности, однако это будут две разные личности. В том и другом случае студенты получают квалификацию обязательно по двум иностранным языкам, количество времени, отводимое на изучение языков, примерно одинаково. Вместе с тем, это принципиально иное образование и по форме и по сути, оно строится на иных принципах, чем наше классическое – замечу еще раз, очень качественное – филологическое образование. Итак, направление называется «Межкультурная коммуникация». Что за этим стоит? В англоязычной культуре за этим концептом стоят два представления, которые в общем соответствуют двум английским словам:socialize и communicate, и в целом означают «общаться», однако первое из них делает акцент на неформальном характере общения и обмена информацией, тогда как второе – на передаче информации. Естественно, более релевантно для нас именно второе представление – мы обучаем «общению» в рамках профессиональной мультикультурной и – возможно – многоязычной среды. Иными словами, мы не ставим задачу обучить студентов умению вести table talk (беседу за столом), - замечу мимоходом, что это умение все же вырабатывается в ходе обучения. Нашу задачу мы видим в другом. Но об этом чуть ниже. Давайте сначала рассмотрим круг проблем, с которыми молодые люди сталкиваются при вступлении в профессиональную жизнь – почти всегда эта среду многоязычная. Так, у нас в университете работают носители немецкого, французского языка, многие школы и вузы Москвы приглашают специалистов из других стран или имеют какие-то контакты с ними, а студенты всегда имеют возможность работать с носителями языка. В силу специфики профессии наши студенты всегда будут работать с иноязычной средой. Мы неплохо готовим их по языку, и вроде бы они должны успешно работать. Однако мы все чаще и чаще читаем или слышим о том, как кого-то уволили из крупной западной или отечественной компании за смехотворные, на наш взгляд, проступки. Кто виноват в этом – компании, капризные менеджеры которых понимают, что рынок рабочей силы огромен и что строптивому неумехе легко найти замену? Здравый смысл говорит мне, что компания не может быть заинтересована в текучести кадров, и потратив время и деньги на обучение сотрудника, она не будет бросаться кадрами.

Е.А.: Почему же все-таки имеют место такие, казалось бы, необоснованные увольнения? И так ли они необостованы? О.А.: Вот именно. Руководители компании открыто говорят, что для работы им нужны сотрудники с потенциалом, умеющие работать в команде, им нужен team spirit (дух команды), тогда как практические навыки менее важны, они полагают, что этому обучить легко. Казалось бы, с нашей традицией коллективизма мы должны по определению уметь работать в команде… Проблема в том, что наш коллективизм был основан на том, что, с одной стороны, личная жизнь каждого в какой-то степени пересекалась с интересами коллектива, с другой стороны, на приоритете производственных задач. В современном обществе – особенно там, где крутятся большие деньги - личная жизнь каждого – его личное дело, а решение производственных задач должно происходить в как можно более оптимально (и комфортно) организованной среде. Иными словами, модели поведения и поведенческие реакции людей приобретают огромное значение.

Е.А.: Вы хотите сказать, что молодые люди не всегда хорошо воспитаны? О.А.: Для адекватного поведения на работе недостаточно быть хорошо воспитанным. Нельзя ставить знака равенства между хорошим воспитанием и адекватными навыками межкультурной коммуникации, хотя хорошее воспитание, безусловно, необходимо для усвоения моделей профессионального поведения.. Дома нас воспитывают на основе модели семейного поведения, которую мы подражательно усваиваем. Однако дома не моделируются производственные отношения, дома мы учимся играть одни роли (мать. отец, брат, сын, внук), во дворе со сверстниками мы ведем себя иначе, в школе – уже по третьему типу поведения и т.д. Модель профессионального поведения, так уж сложилось, каждый должен вырабатывать сам, и это неверно, поскольку у людей разная адаптивность, и не все в итоге смогут построить для себя среду без специального тренинга. Когда наши выпускники приходят на работу, их задача усложняется еще и тем, что им предстоит работать (или научить других людей работать, что еще сложнее) в формате не только монокультурной профессиональной среды, но и многоязычной, мультикультурной среды. Таким образом, через правильно построенную модель профессиональной коммуникации мы должны уметь достичь своей цели. Для того, чтобы правильно построить эту модель в поликультурной среде, нужно понять эту среду.

Е.А.: Что, по-вашему, означает «понять» в этом случае? О.А.: Во-первых, усвоить навыки вербального поведения принятые в иноязычной среде – например, нужно хорошо представлять себе,, о чем и как можно беседовать с иностранцем, и о чем нельзя. Так, например, с американцами ни при каких обстоятельствах нельзя обсуждать их религиозную принадлежность или политические убеждения. Во-вторых, усвоить основы невербального поведения – это не значит, что мы должны перенять их жестикуляцию; это означает, что лучше избегать жестов, которые могли бы их обидеть, с одной стороны, и, напротив, не нужно обижаться, если они используют жесты, которые могут показаться вам обидными. В этом случае следует помнить, что люди в общем не хотят сознательно вас обидеть. В-третьих, для понимания менталитета иностранца попытайтесь понять истоки именно такого видения мира. Мы всегда помним, что быть «другим, чужим» не значит быть хуже, мы учимся терпимости и политической корректности не только на уровне правительств, но и в повседневной жизни. Здесь есть чему поучиться у Запада – действительно, иногда они доходят до абсурда в стремлении соблюсти корректность – приведу такие известные забавные примеры, как использование словосочетаний типа vertically challenged (маленького роста или буквально «которому бросает вызов вертикальное измерение»), verbally challenged (косноязычный или «которому бросает вызов язык») по аналогии с вполне нейтральным mentally challenged (умственно отсталый); или известное обозначение негров через Afro-Americans. Можно привести пример более тонкий – так, проведенное исследование показало, что слово strange (странный) вносит информацию о том, что некий объект представлен как не соответствующий норме, принятой в данном социуме. Англоязычное общество настолько чувствительно к таким моментам, что предпочитает характеризовать объект либо через weird (Америка), означающее необычный, таинственный; или odd, вносящее информацию о том, что некоторый объект представлен языком как не вполне соответствующий «самому себе», тому представлению, что сложилось о нем. Навыкам корректной коммуникации и стратегии выживания и успеха в мультикультурной среде нужно учить направленно. Нынешним студентам жить в 21 веке, и нужно растить новую генерацию людей, способных со- существовать в буквальном смысле этого слова. И не только со-существовать, но и обучать этому детей, которые придут на смену.

Е.А.: Мне кажется, я понимаю, в чем специфика этого направления, и мне оно кажется очень перспективным. Мы говорили о принципиальных, содержательных различиях. Вы сказали выше, что есть различия и по форме. Что Вы имели в виду? Давайте поговорим теперь о форме. О.А.: Это прежде всего касается перечня дисциплин, входящих в учебный план этой специальности. Так, уже на первом курсе для студентов МКК вводится курс по информатике на очень продвинутом уровне, который читается для них в течение года. Этот курс ведется в нашем компьютерном классе и на выходе студенты находятся не просто на уровне продвинутых пользователей – они умеют работать с информацией в разных системах, умеют, например, подготовить презентации в Power Point – на нашей странице в Интернете можно посмотреть такую презентацию – на очень высоком уровне - для заседания Английского клуба, подготовленную студенткой 1 курса Л.Вильдановой. На МКК читается иной курс по психологии – как по количеству учебного времени, так и по содержанию. Здесь другая сетка часов на теоретические дисциплины, да и сам набор этих дисциплин иной, как и набор предлагаемый – прагматически ориентированных спецкурсов. Здесь учатся по другим учебникам – по грамматике это Томсон и Мартине, по домашнему чтению это не только базовый учебник Дроздовой, но и книги Дж.Гришэма с великолепным современным языком, прямо выводящим на деловой английский язык, это и активная работа со словарем П.Палажченко, открывающим новые цели и горизонты и кардинально меняющим представление об изучаемом языке. Более того, с первого курса студенты работают с лингвистической литературой на изучаемом языке – например, при изучении синонимической группы слов английского языка strange, weird, odd, queer (с общим значением «странный») студенты работают со статьей на английском языке – и представьте себе, вполне успешно!

Е.А.: Когда мы говорим о форме, мы, конечно, имеем в виду не только структуру учебного плана, но также и форму проведения занятий. Есть ли отличия от традиционной системы в этом плане? О.А.: Да, есть, и они представляются мне принципиальными. Может быть, это даже не формальные, а скорее содержательные различия. Здесь нужно сказать прежде всего о концептуальном изменении в отношениях учитель-ученик. Мне очень нравится красивая метафора, которая представляет их в виде последовательности трех стадий: сначала это было «a sage on stage» (мудрец на возвышении), затем эта модель сменяется моделью «a guide on site» (т.е. гид, проводник, идущий рядом) и далее на смену приходит a coach (тренер – тот, кто научит тебя работать,, но работать будешь сам). Помните, как говорят англо-саксы Dont give me fish, teach me ho to fish Не давай мне рыбу, а научи ее ловить. И мне такой подход представляется чрезвычайно плодотворным. Мы пытаемся воплотить эту модель, равно как и концепцию преподавателя - «тренера». Так, в систему преподавания вводится работа в виде проектов. Сущность работы над проектом состоит в первую очередь в том, что это дает студентам возможность почувствовать себя на равных с преподавателем. Понятно, что социальный статус преподавателя и обучаемого в таком случае остается без изменений, и практически вся власть по-прежнему находится у преподавателя. Дело в другом – при работе над проектом студент реализует себя как личность, и становится действительно интересен преподавателю какими-то гранями своей личности; как известно, интерес к личности способствует ее пробуждению и становлению. Таким образом, в проекте взаимодействуют на равных личности, и это чрезвычайно важно для становления студента как специалиста. Он более не инфантилен, так как научился брать на себя ответственность, он креативен и более замотивирован на обучение, потому что «вкусил» плод успеха. Работа над проектом, таким образом, в корне меняет отношения преподаватель-студент. В обучение вводится большое число креативных и прагматически ориентированных заданий исследований – это не только развивает личность, но и способствует более быстрому формированию вторичной языковой личности. Эти студенты будут более подготовлены к жизни, они обязательно состоятся и профессионально, и в личностном плане.

Е.А.: Скажите, есть ли у Вас такие преподаватели, которые умеют и готовы работать по этой системе? О.А.: Конечно, иначе и не стоило бы открывать эту специальность. Нашей кафедре – мы курируем это направление – всего год, но мы уже сложились как команда, и я безумно благодарна тем, кто пришел со мной и готов работать, причем часто «за и на перспективу». У нас много молодых – практически все учатся в аспирантуре, потенциал большой, идей много. Мне очень нравятся люди, с которыми я работаю, и атмосфера на нашей кафедре. Кроме того, нас поддерживают и декан, и проректоры, и ректор – без этого было бы невозможно что-то сделать. Наши преподаватели имеют огромный опыт в различных областях – это и работа переводчиками в известных англо- и немецкоязычных компаниях - например, Deloitte & Touch, и работа в Институте лингвистики МИД, РГГУ и многих других структурах. У нас много проектов по оптимизации образования – например, мы инициировали проект создания корпуса текстов (его финансирует факультет за счет внебюджетных средств), который качественно изменит материал, на основе которого идет обучение иностранному языку, оптимизирует систему поиска информации для выполнения курсовых, дипломных и диссертационных работ и тем самым увеличит креативную составляющую любого научного исследования. Такие проекты выводят нас на уровень международных стандартов качества.

Е.А.: И последний, очень важный вопрос - это можно получить бесплатно? О.А.: К сожалению, пока нет. Это элитное, качественное образование, и у страны и правительства Москвы нет на это дополнительных средств. Другое дело, что при таком качестве стоимость вполне умеренная – чуть выше 1 тыс. долларов в год. Как Вы правильно сказали в самом начале нашей беседы: образование – это лучшее вложение капитала. Более того, уровень знаний и подготовленности таков, что после третьего курса студенты уже сами подрабатывают достаточно для того, чтобы оплатить завершение образования, так что напрячься достаточно три года. Вся информация есть на нашей странице в Интернете, можно также отправить вопрос по электронной почте по нашему адресу, можно адресовать его конкретному преподавателю кафедры – на страничке есть кадровый состав кафедры, и мы обязательно Вам ответим. Можно связаться с нами по телефону – этим вопросом занимается Оксана, и она Вам все расскажет. Это направление представляется перспективным по ряду соображений – одно из основных состоит в том, что образование становится более прагматичным. Деловой язык во всех его проявлениях и жанрах, и язык средств массовой информации, и только затем язык литературы 20 века, они не будут соответствовать тем стандартам качества и требованиям, которые ставит перед ними современная жизнь и существование – хотим мы того или нет – в рамках растущей глобализации. Мир говорит сейчас на другом языке, нежели 30 лет назад – и это связано не только с выбором языковых средств, но и развитием мультикультурных представлений, не имевших места еще в недавнем прошлом – например, политическая корректность, ведущая к гипер-эвфемизации и в стремлении не обидеть собеседника доходящая до крайностей, всем нам хорошо известных… Нельзя учить на таком материале, потому что если на нем учиться, то и работать сможешь только в концептуальных рамках этих учебников и книг. из списка 100 лучших произведений 20 века, на которых строится система ценностей нашего времени – например, У.Голдинга «Повелитель мух», которое вполне доступно, но концептуально гораздо более нагружено и в большей степени способствует формированию личности.