Сначала несколько слов о российской науке вообще и РАН в частности. За 300-летнюю историю Российской академии наук, Академии наук СССР было несколько попыток ее реформирования. В 1918 г. по инициативе Наркомпроса предполагалось преобразовать Академию наук в ассоциацию научных учреждений. Но эта идея тогда не прошла, ученые академии обратились лично к Ленину, в итоге академию решили сохранить, но развить систему научно-исследовательских институтов. Что и было впоследствии сделано. Можно еще вспомнить 1964г., когда Никита Сергеевич Хрущев был очень недоволен результатами выборов, а лучше сказать, невыборов сторонников Лысенко на вакансии на одном из Общих собраний Академии наук. И на пленуме ЦК КПСС он, критикуя эту ситуацию, высказался как настоящий большевик: «Надо разогнать эту академию к чертовой матери». Но не успел, именно в том же году Н.Хрущев был освобожден от своей должности.

Хотя именно Хрущев принимал восьмью годами раньше решение о создании СО РАН. Тогда на стол советского руководства легли планы возможных сценариев войны НАТО против СССР. Москва и Ленинград оказывались главной целью ударов. Это выводило бы из строя практически всю советскую науку, в значительной степени работавшую на оборону. Показательно, что и сейчас возможное возвращение былой значимости Академгородка и СО РАН в целом будет инициировано потребностями ОПК. Конечно не из большой любви к науке или, тем более, к Сибири. Поэтому нужен был новый географически очень отдаленный научный центр, в котором были бы созданы все условия для перспективных исследований, в т.ч. и оборонных. Вот главная причина появления Новосибирского Академгородка в 1957 г.

Очередная попытка «разгона» РАН предпринимается в наше время. Суть «предложений» в следующем. Академию наук надо лишить земли и институтов, которые следует приватизировать, саму академию превратить в клуб ученых, сосредоточить исследования в университетах и лишить академию самостоятельного финансирования. Неприемлемы все эти предложения, особенно – последнее. Основная ценность РАН в том, что она может высказывать свое независимое суждение. А высказывать она его может только тогда, когда она будет сама распоряжаться теми ресурсами, которые ей передаются. Если по-другому, то всегда ответ будет предопределен, поскольку известно, что кто платит, тот и музыку заказывает. Что касается вузовской науки, исследовательских и федеральных университетов, то за пять лет «накачки» их деньгами никаких реальных сдвигов пока не произошло.

Один из аргументов в пользу жесткого реформирования РАН – в ее низкой результативности. Низкой публикуемости в серьезных научных изданиях, низкой цитируемости российских ученых. Однако для оценки эффективности следует сравнить результаты с затратами. А затраты очень невелики. Недавно в одном из своих интервью Владимир Викторович Иванов, заместитель главного ученого секретаря Президиума РАН, привел такие данные (по иностранным источникам). Доля России во всем финансировании мировой науки около 2%, а в мировом потоке публикаций в высоко цитируемых журналах – почти 2,5%. Получается, что по эффективности российская наука существенно эффективнее среднемировой. Более того: она оказывается на четвертом месте после Канады, объединенной Европы и Индии, обгоняя Китай, Японию и США. Это – по всей российской науке, если выделить академическую (что очень сложно), то результаты будут еще более впечатляющие.

Еще один антиакадемический аргумент заключается в том, что РАН якобы пассивна в создании национальной и региональных инновационных систем. Руководство страны де старается, создает различные «институты развития», а академическая наука, такая сякая, ничего не понимает в инновационным бизнесе и к тому же не в состоянии предложить качественные инновационные проекты. Вот как отреагировал на такие обвинения заместитель председателя СО РАН академик Михаил Иванович Эпов в одном из своих интервью: «Так называемые «институты развития», несмотря на государственное и целевое происхождение своего капитала, озабочены в первую очередь прибылью. Отсюда нехарактерные для венчурных фондов требования к заявкам – как по уровню прибыльности, так и по срокам окупаемости. Никакой высоко- технологичный проект не сможет окупиться за один-два года, как хочется инвесторам, а уж по прибыльности вообще ничто не в силах тягаться с «нефтянкой». Повышение цены на нефть даже на доли процента полностью лишает смысла вложения в инновации…»

И все-таки острая фаза конфликта власти с наукой похоже прошла. Возвращается понимание того, что лидирующие позиции России в мире обеспечить без мощной науки, прежде всего, фундаментальной невозможно. Особенно отрадно, что меняется отношение к Новосибирскому Академгородку и СО РАН в целом. В этом 2012 году Академгородок посещали Рогозин, Путин, Медведев. Здесь было проведено выездное совещание Консультативного научного Совета Фонда Сколково. В результате принимались решения о создании здесь Центра науки, образования и высоких технологий, экспериментальных площадок для отладки новых механизмов взаимодействия власти, бизнеса и науки, активизирующих развитие инновационной экономики. Фактически речь шла об образовании на базе Академгородка нового российского инновационного научно-технологического центра, подобного, а по потенциалу значительно превосходящего Сколково.

В целом такая постановка вопроса соответствует задачам Стратегии социально-экономического развития Сибири, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 5 июля 2010 года 1120-р. Инновационную систему национального, регионального уровня или уровня мегарегиона, о развитии которой идет речь, следует рассматривать с двух точек зрения: освоения и генерации инноваций. С 1-й точки зрения российские инновационные системы чрезвычайно малопродуктивны. Т.к. у нас фактически нет стимулов для «внедрения» инновационных продуктов, технологий. Потому что в России не развита конкуренция, удручающе высок уровень монополизации экономики, коррупции, сращивания власти и собственности. К сожалению, все это – родовые черты российской (в отличие от европейской) государственности, имеющие корни в средних веках. Искоренить их неимоверно сложно, особенно если борьба сводится к лозунгам. Тем не менее некий прогресс проглядывается.

Со 2-й точки зрения – генерации инноваций – Россия, ее наука, академия наук, особенно ее Сибирское отделение имеют вполне осязаемые возможности – высокий потенциал. Обсуждая эту тему, полезно иметь в виду следующее. Сектора современной экономики, особенно наукоемкие, высокотехнологичные давно «перешагнули» национальные границы и стали «общемировыми». Участвовать в глобальных технологических цепочках таких экономических секторов можно по-разному. Можно просто встроиться в такую цепочку, генерируя и контролируя какую-то ее не самую важную часть. Например, российский автопром производит не мало кому нужную «Ладу», а признанные во всем мире рулевые колонки на базе технологий силовой электроники (что все еще возможно). Следующий уровень: генерировать и контролировать критические участки макротехнологий, не владея которыми нельзя произвести конечный, макро-продукт, автомобиль в данном случае.

Российскому автопрому такое пока не грозит. Третий – высший – уровень включенности в мировую научно- технологическую сферу: контроль «верхушки» технологической цепочки – макротехнологии, – интеграция всех стадий производства макропродукта. Наверное хватит пальцев рук (в крайнем случае – и ног), чтобы пересчитать страны и регионы, имеющие такой статус. Это страны базирования крупнейших транснациональных корпораций и мировых научно-технологических центров. В Сибири есть потенциал для создания на базе Новосибирского Академгородка во взаимодействии с соответствующими структурами Томска, Кемерово, Омска, Красноярска, Иркутска научно-технологического центра мирового уровня, который: - генерировал бы до трети инновационных продуктов российского происхождения (2-3% мировых), - контролировал бы 2-3 макротехнологии и несколько десятков критических технологий.

И все же, решать проблемы российской инновационной экономики не главная задача РАН. Зона ее ответственности – фундаментальные исследования. Хотя все относительно. Джордж Портер, нобелевский лауреат, как-то заметил: «Вся наука – прикладная. Разница лишь в том, что одни результаты находят применение очень быстро, а другие – спустя столетия». Председатель СО РАН академик Александр Леонидович Асеев: «На самом деле в основе всех инноваций нынешнего времени лежат научные открытия, которые были сделаны еще в середине прошлого века (ядерная энергия, космические технологии, полупроводники, информационные технологии, микроэлектроника, лазеры и т.д.). Их комбинация позволяет развивать бизнес и совершенствовать технику. Но они постепенно исчерпывают себя, должны быть новые инновационные поля с привлечением наукоемкого бизнеса, должны совершаться новые открытия, на которых фирмы могли бы зарабатывать деньги». Нужны новые фундаментальные результаты.

Одно из направлений получения таких новых результатов – использование лазера на свободных электронах (ЛСЭ). В нашем контексте важно, что один из самых мощных в мире ЛСЭ создан и эксплуатируется в Институте ядерной физики СО РАН. Кроме изучения так называемых «очарованных частиц» и природы «темной» энергии и материи этот лазер позволяет получить электромагнитное излучение в терагерцевом диапазоне (тера – – триллион), находящемся по частоте между СВЧ и инфракрасным излучением. Это малоизученное излучение, имеющее большие возможности для новых применений в области биотехнологий и новых медицинских технологий. Оно, неионизирующее и позволяющее «видеть» через непрозрачные предметы, может иметь также важные применения для обороны и безопасности страны. В СО РАН есть и другие мегапроекты фундаментальных исследований, принимаемых к реализации, которые имеют большие инновационные перспективы.

Еще один аспект фундаментальности исследований СО РАН. А.Л.Асеев: «Так уж исторически сложилось, что новейшие открытия науки применяются в первую очередь в военной сфере и только потом начинают «перетекать» в гражданскую промышленность». Потенциал СО РАН фундаментальных исследований в интересах ОПК, по-видимому, будет снова востребован. И в числе макропродуктов, контролируемых на мировом уровне возможным Сибирским научно-технологическим центром, окажутся «линейки» изделий гражданского, военного и двойного назначения, основанные на использовании излучения терагерцевого, инфракрасного, видимого, ультрафиолетового диапазона, гиперзвуковых, ядерных и др. технологий.

В настоящее время в СО РАН совместно с отраслевыми академиями наук (медицинской и сельскохояйственной) ведется разработка модели инновационного развития, основанной на кластерном подходе, что обеспечит выстраивание цепочек от исследований до внедрения. Научный задел СО РАН, весь научный потенциал Сибири могут и должны стать важнейшим фактором инновационного развития территории Сибири и Дальнего Востока. Для этого надо наладить интеграционное взаимодействие научных организаций, органов власти сибирских регионов и федерального правительства.

16