Учебное заведение было размещено в здании дворцового флигеля Екатерининского дворца. Флигель был построен в 1790-х годах архитектором Ильей Нееловым (или Джакомо Кваренги) для великих княжон, дочерей императора Павла I. В 1811 году здание было значительно перестроено архитектором В. П. Стасовым и приспособлено под нужды учебного заведения. Состоит из четырех этажей. У каждого лицеиста была своя комната «келья», как называл её А. С. Пушкин. В комнате железная кровать, комод, конторка, зеркало, стул, стол для умыванияЕкатерининского дворцаВ. П. Стасовым

Вырвавшись из шестилетнего лицейского «заточения» и поселившись в Петербурге, Пушкин сразу же зажил деятельной литературной и общественной жизнью. Он посещает заседания «Арзамаса»; становится своим человеком в доме одного из наиболее активных деятелей ранних декабристских организаций, Н. И. Тургенева; сближается с наиболее передовыми писателями будущим автором «Горя от ума» Грибоедовым и членом тайного общества поэтом П. А. Катениным; вступает в дружеское литературное общество «Зеленая лампа», которое являлось негласным отделом «Союза Благоденствия». И повсюду Пушкин ведет смелые политические беседы «насчет небесного царя, а иногда насчет земного», повсюду читает свои пламенные стихи, в которых резко выступает против политической реакции и вдохновлявшей ее идеологии мракобесия и мистицизма, свившей себе гнездо в царском дворце и широко распространившейся в кругах придворного и великосветского общества. Особенно большое общественно- политическое значение имели так называемые «вольные стихи» Пушкина, в которых он призывает, вслед за Радищевым, к борьбе с самодержавием («Вольность», первое послание к Чаадаеву «Любви, надежды, тихой славы») и крепостничеством («Деревня»). Столь же большое влияние оказывали сатирические песенки Пушкина («поэли») и его политические эпиграммы, в которых,, он беспощадно бичевал «кочующего деспота», «венчанного солдата» самого царя Александра I, его «друга и брата» «всей России притеснителя», ненавистного всем временщика Аракчеева, царских «холопов при звезде», вроде архимандрита Фотия и пресловутого министра «народного затемнения» князя Голицына деятелей церковной и светской реакции.

Пущин Иван Иванович ( ). Один из ближайших лицейских друзей Пушкина, его «первый» и «бесценный» друг Подружился Пушкин с Пущиным еще до вступительных экзаменов, и эта дружба была неизменной до кончины великого поэта. В Лицее их комнаты были рядом, и это также способствовало сближению серьезного и рассудительного Пущина с пылким и увлекающимся Пушкиным. Свою любовь и преданность другу поэт высказал в ряде стихотворений, написанных еще в Лицее: «К Пущину» (1815), «Воспоминание» (1815), «Вот здесь лежит больной студент...» (1817) и «В альбом Пущину» накануне окончания Лицея: Ты вспомни быстрые минуты первых дней, Неволю мирную, шесть лет соединенья, Печали, радости, мечты души твоей, Размолвки дружества и сладость примиренья...

Еще в Лицее Пущин участвовал в преддекабристской организации «Священная артель» и несколько позднее стал членом Союза благоденствия и Северного общества. В январе 1825 года Пущин посетил опального поэта в Михайловском. «Он, как дитя, был рад нашему свиданию», вспоминал Пущин позднее. Они говорили о политическом положении в стране, читали в рукописи привезенную Пущиным комедию «Горе от ума». И ныне здесь, в забытой сей глуши, В обители пустынных вьюг и хлада, Мне сладкая готовилась отрада:...Поэта дом опальный, О Пущин мой, ты первый посетил; Ты усладил изгнанья день печальный, Ты в день его Лицея превратил. Друзьям больше не суждено было встретиться. Декабрьское восстание 1825 года навеки разлучило их. За участие в нем декабрист Пущин был сослан на каторгу в Сибирь. Через год до Пущина дошло проникновенное стихотворение Пушкина «Мой первый друг, мой друг бесценный...», адресованное изгнаннику: Смерть великого поэта Пущин воспринял как личную и общественную потерю. «Последняя могила Пушкина! Кажется, если бы при мне должна была случиться несчастная его история... то роковая пуля встретила бы мою грудь: я бы нашел средство сохранить поэта- товарища, достояние России...» И. Пущин в Михайловском у А. Пушкина

Первые поэтические опыты В пятнадцать лет Александр Пушкин решился обнародовать свой поэтический опыт. Он отнес в популярный тогда литературный журнал «Вестник Европы» свое послание «К другу стихотворцу». Подписался он Александр Н.К.Ш.П. И ждал. Стихотворение Дельвига напечатали, а про него забыли. Но через три номера напечатали и «К другу стихотворцу». Саша был счастлив. Так же был счастлив и Сергей Львович. Он говорил своим друзьям: «Вместо того чтоб подписать – Пушкин, бедный Сашка принужден подписываться псевдонимом, анаграммой, шарадой, ребусом». Прошло еще два года, и Пушкин вошел в литературный кружок «Арзамас» под псевдонимом Сверчок, покровителем которого являлся сам Н.М. Карамзин. Это обстоятельство говорит само за себя: в Александре Пушкине растет поэт. Между тем, когда новый директор Егор Антонович Энгельгардт начинал говорить с Пушкиным о его стихах, он пугался этого молчания, холода, которые он получал в ответ на комплименты. Наверное, перед глазами юноши все еще стояла картина, когда родители вместе смеялись над его стихами.

Экзамен в присутствии Державина. В 1814 г. в журнале «Вестник Европы» было напечатано первое стихотворение Пушкина «К другу стихотворцу». Но подлинный триумф ждал Пушкина на пороге второго трехлетия его обучения в Лицеи. К дню публичного экзамена по русской словесности он получил задание написать оду «Воспоминание в Царском Селе». На экзаменах присутствовал патриарх русской литературы, признанный мастер одоичного жанра Гавриил Романович Державин. Пушкин вспоминал: «Это было в 1815 г., на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались…Державин был очень стар. Экзамен наш очень его утомил. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояние души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли…»

Среди лицейских друзей Пушкина особенно близкими и дорогими – на всю жизнь дорогими – стали Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Двое из них были поэтами. Все лицейский друзья Пушкина - и он сам прежде всего – были более всего увлечены делами литературными. Лицейское братство было не только человеческим, но и поэтическим братством. Это не могло не иметь влияния на Пушкина. В лицее, как вспоминал позднее Пущин, Пушкин «постоянно и деятельно участвовал во всех литературных журналах, импровизировал так называемые народные песни, точил на всех эпиграммы и пр.» Лицейское поэтическое братство вырастало и воспитывалось в достаточно свободной атмосфере. Лицеисты по существу почти не знали притеснений, дружеские отношения связывали их не только между собой, но и с некоторыми профессорами. С годами они получили возможность общаться и с теми, кто находился в Царском Селе, но за пределами лицея.