Образы библейских персонажей

Образ Христа, соединившего в себе земную и небесную природу, явивший божественный образ в земном мире, был в центре рефлексии.

Создавая новый образ человека, писатели и поэты обращались к образу Христа, находили в нем вневременный идеал. Образ Второго Пришествия появляется в стихотворении Н.С. Гумилева «Память»: «Предо мной предстанет, мне неведом, / Путник, скрыв лицо; но все пойму, / Видя льва, стремящегося следом, / И орла, летящего к нему». В стихотворении «Христос» вновь повторяется призыв к апостолам: «Он идет путем жемчужным / По садам береговым. / Люди заняты ненужным, / Люди заняты земным. // Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй! / Вас зову я навсегда, / Чтоб блюсти иную паству / И иные невода».

В письмах Г. Панфилову Есенин много говорил о Христе, считая его примером для подражания, видя в нем человека, поднявшегося на неизмеримо высокую ступень духовного развития: «На людей я стал смотреть тоже иначе. Гений для меня – человек слова и дела, как Христос» (VI; 33); «Гриша, в настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового… Христос для меня совершенство» (VI; 25). Он говорил о своей вере в Христа именно как в человека, «одаренного светлым умом и благородною душою, как в образец в последовании любви к ближнему» (VI; 25).

Васнецов

Видение высшей, преображенной природы Христа отразилось и в творчестве поэта: «И в каждом страннике убогом / Я вызнавать пойду с тоской, / Не Помазуемый ли Богом / Стучит берестяной клюкой» (I; 44). Подобные мысли Есенин будет высказывать и в статье «Ключи Марии», говоря о возможностях человека, его жизненной цели: «Разбираясь в узорах нашей мифологичной эпики, мы находим целый ряд указаний на то, что человек есть ни больше, ни меньше, как чаша космических обособленностей» (V;195).

В поэме Есенина «Сельский часослов» на заклание себя обрекает Русь: «На кресте висит / Ее тело, / Голени дорог и холмов / Перебиты... // Тайна твоя велика есть. / Гибель твоя миру купель / Предвечная. // Гибни, край мой! / Гибни, Русь моя, / Начертательница / Третьего / Завета» (IV; 173– 176). В «Ключах Марии» поэт писал: «Ничто не дается без жертвы. Ни одной тайны не узнаешь без послания в смерть» (V; 190).

Созвучны словам поэта и строки из книги Л.Н. Толстого «Путь жизни», входившей в его личную библиотеку: «Главное в учении Христа, это то, что Он всех людей признавал братьями. Он видел в человеке брата и потому любил всякого, кто бы он ни был и какой бы он ни был». Толстой писал о родстве всех людей как о родстве душ: «Помни, что в каждом человеке живет тот же дух, какой живет и в тебе, и потому чти как святыню и свою душу и душу каждого человека».

В стихотворении Есенина «Не ветры осыпают пущи…» Ее облик схож с иконой, написанной В.М. Васнецовым для Владимирского собора в Киеве, – Богородица показана в полный рост, ее фигура окутана темно-синим гиматием, Она идет по облакам, держа в руках Христа, который простирает Свои руки над Русью. Сравните с текстом Есенина: Я вижу – в просиничном плате, На легкокрылых облаках, Идет возлюбленная Мати С Пречистым Сыном на руках. Она несет для мира снова Распять воскресшего Христа… Такое живописное сходство и следование поэта различным традициям говорит о создании Есениным образа «русской Богородицы», близкой заступницы перед надвигающимися катастрофами.

Тип Христа, образы странников призваны собрать, объединить разобщенный род людской, сплотить для мирового делания. О соборном идеале жизни писали многие мыслители начала XX века. Федоров отмечал, что такой тип взаимодействия явлен в Божественной Троице – «единстве без слияния, различии без розни». Философ приводил пример преп. Сергия Радонежского, учившего «взиранием на Святую Троицу побеждать страх пред ненавистной раздельностью мира». Достоевский говорил о «всесветном единении во имя Христово».

Есенин в письмах Панфилову развивал эту идею, говоря, что при достижении соборного мироустройства человечество достигнет земного рая: «Да, Гриша, люби и жалей людей – и преступников, и подлецов, и лжецов, и страдальцев, и праведников: ты мог и можешь быть любым из них. Все люди – одна душа» (VI; 36–37); « Если бы люди понимали это, а особенно ученые-то, то не было крови на земле и брат не был бы рабом брата» (VI; 37).

Важнейшим героем дореволюционной лирики Есенина является «милостник Микола» (Николай Чудотворец), заступник и помощник людей. Традиционно образ Его, совместивший христианские и языческие черты, воспринимался на Руси как родственный, близкий. «Почитание святого епископа на Руси было настолько велико и повсеместно, что Св. Николая называли русским Богом». Эту веру и передает Есенин в своих стихах. Он создает подчеркнуто бытовой, крестьянский облик святого, несколько стилизованный: «В шапке облачного скола, / В лапоточках, словно тень, / Ходит милостник Микола / Мимо сел и деревень / Он идет, поет негромко / Иорданские псалмы»; «Под березкою-невестой, / За сухим посошником, / Утирается берестой, / Словно мягким рушником». Он обитает не в Небесном Иерусалиме, а ходит по земле, соединяя таким образом дольние и горние черты: «И идет стопой неспешной / По селеньям, пустырям: / Я, жилец страны нездешной, / Прохожу к монастырям. // Высоко стоит злотравье, / Спорынья кадит туман: / Помолюсь схожу за здравье / Православных христиан». «…он почитался как милостивый и скорый в помощи заступник, избавитель невинно-осужденных и находящихся в плену, податель милостыни, питатель вдов и сирот, покровитель плавающих и путешествующих. Называли его скорый и сильный пред Богом во всяких бедах помощник, Град спасения всех, побеждаемым помощь».

Здесь можно также указать и на своеобразную традицию начала XX века в изображении святителя Николая. А.М. Ремизов в своих произведениях («Николины притчи» и др.) уделял ему особенно много внимания. В его представлении Богородица, Николай Угодник были действенными заступниками, вечными посредниками между максималистским в своих требованиях Богом и далеким от совершенства человечеством. Ремизов писал: «И носителем такой человечности и человека сделался Николай Чудотворец – Новый Спаситель, замещающий Христа на земле, предстатель перед недосягаемым Судией-Христом, заступник за все бесчисленные немудрение жизни»

В 1914 году Н.К. Рерих создает картину «Николай Угодник». В ней святитель вписан в природу, идет по русской земле. На фоне предгрозового, катастрофического неба его фигура монументальна и спокойна, среди общей полутьмы полотна от нее исходит свет.

Святой Микола выступает не только как герой духовных стихов, как знаковая фигура для русского православного архетипа, но и как важный герой предреволюционного времени, стремящийся отвести беды от людей.

Герои лирики поэта связывают небо и землю, являются проводниками процессов горнего мира в мир дольний, являют собой гармоничные образы. Персонажи есенинских произведений синкретичны, сочетают архетипичные, иконные, живописные, апокрифичные черты, становясь символами, знаками времени.