Дилемма диктатора и «проблема царя Ирода»: особенности советской системы принудительного труда А. С. Скоробогатов доцент кафедры институциональной экономики Санкт-Петербургского филиала ГУ-ВШЭ

Особенности советской системы принудительного труда Разнообразие организационных форм: государственное рабство, крепостничество, трудовые (+ воинские и т. д.) повинности, преследование «тунеядства» Всеохватность Плохое обращение с подневольным трудом (отсутствие заботы о сохранении жизни и здоровья): 1.недостаточные питание и медицинское обслуживание 2.тяжелые условия труда и быта 3.выбор целей и методов, предполагающих необоснованно высокие затраты человеческих ресурсов)

Вопросы, подлежащие обсуждению в рамках этого выступления Как объяснить: стремление государства вовлечь в систему принудительного труда (в частности, лагерного рабства) все слои населения и специальности такое обращение государства с принадлежащей ему рабочей силой

Экономика рабства: рациональный смысл принуждения Норт: взаимовыгодный обмен общественных благ на налоги (в том числе трудовые) Домар: высокая отдача от принудительного труда, связанная с редкостью рабочей силы относительно земли/иных ресурсов Барцель: экономия на оплате труда Феноальтеа: экономия на оплате труда + низкие издержки контроля «усилие-интенсивного труда» Неприменимость этих концепций к советскому случаю, поскольку они предполагают: 1.контрактные отношения 2.бережное отношение владельцев к «живому капиталу» 3.ограничение возможностей целесообразного принуждения лишь неквалифицированным трудом

Политэкономия диктатуры: логика удержания власти Уинтроуб: выборочные стратегии наград и наказаний - друзей миловать, а врагов казнить Дилемма диктатора - проблема идентификации друзей и врагов Критерии их идентификации - идеология и/или экономический интерес Олсон: экономические и идеологические интересы должны формироваться только вертикальными связями – необходимость «чисток» как дисциплинарных мер, предотвращающих возникновение бюрократических сговоров (горизонтальных связей), которые уменьшают эффективность системы.

Все это имеет ограниченное применение к советскому случаю, поскольку: 1.идеологические и экономические критерии были крайне размыты и имели слишком малый охват 2.подавляющая часть репрессированных (по свидетельству Солженицына, Шаламова и проч.) не подходят под эти критерии - лояльно или нейтрально относившиеся к власти; не совершавшие никаких государственных преступлений (об этом свидетельствует характер нелепых обвинений и всей пенитенциарной системы, ориентированной на осуждение на основании признаний, вырванных насилием) 3.гипотеза не объясняет ни размаха репрессий, когда в них было втянуто едва ли не все население, в частности, люди, профессия которых никак не позволяла им вступить в какой- то сговор, ни их жесткость (ведь для предотвращения сговора, достаточно человека не только что просто посадить, но даже и просто уволить, тогда как здесь репрессии создавали сильную угрозу жизни человека)

А нельзя ли объяснить репрессии стремлением запугать? Некоторые тираны, действительно, могут стараться запугать своих подданных, чтобы обеспечить себе их вынужденную лояльность. Для этого они будут осуществлять репрессии таким образом, чтобы о них все знали. Сюда будут относиться публичные казни и истязания. Однако советская власть свои репрессии тщательно скрывала: как от иностранцев, так и от своих (пример - документальные фильмы о мифической сладкой жизни в лагерях) Вывод - власть подвергала народ репрессиям не из соображений запугивания

Гипотеза: советская система принуждения была выражением продолжавшейся Гражданской войны Особенность российской революции в том, что полноценного класса, который бы выиграл благодаря ей, не было: Крестьянство – большинство тогдашнего населения – было заинтересовано в земле, которой оно не только не получило, но и лишилось того, что имело до революции Пролетариат изначально составлял узкую прослойку и едва ли выигрывал, если учесть введенное для него крепостное право Интеллигенция могла бы быть привлечена идеологией, но идеология непрерывно менялась, и в таких условиях выжить мог только человек, не привязанный к определенному социальному учению С некоторыми оговорками выигрывал лишь госаппарат, в частности, силовые структуры В итоге, поскольку отношение к власти у подавляющегося большинства определялось трудно-предсказуемой верой в меняющуюся идеологию и вождя, в каждом человеке можно было допускать как лояльность, так и нелояльность к власти

Специфика советской тирании - «Проблема царя Ирода» 1.необходимость существования большого количества нелояльных к власти 2.отсутствие у власти четких критериев для отделения своих от чужих Данная ситуация напоминает «избиение младенцев» в Вифлееме, когда царь, дабы избавиться от единственного потенциального политического конкурента и не имея возможности его идентифицировать, приказывать уничтожать всех относящихся к очень широкому классу, в который должна входить и искомая жертва В рамках теории диктатуры это можно обозначить как «проблему царя Ирода», состоящую в невозможности идентификации истинных противников диктатора, что заставляет его проводить репрессии против очень широкого класса людей

Использование властью очень широких и размытых критериев для определения своих противников «религиозники» как носители чуждой идеологии, крестьяне как представители чуждого класса, «ленинская гвардия» как носители идей, несколько отличных от «генеральной линии», жертвы доносов, потому что на кого-нибудь доносят справедливо, после войны - те, кто были в плену или на оккупированной территории и т. д. и т. п. и т. п. и т. п. и т. п. и т. п. и т. п. Но главное – решительно каждый мог оказаться врагом советской власти

Теория государства-бандита МакГира- Олсона государство это оседлый бандит, заинтересованный в сохранении способности и стимулов к труду у обираемых им бандиту-гастролеру нет нужды заботиться о своих жертвах, и он забирает у них все государство по отношению к своим подданным может выступать в роли лишь оседлого бандита. коррективы: такое поведение для него будет свойственно тогда, когда он, по крайней мере, не опасается сопротивления. Однако если подданные для него это источник не только долгосрочного обогащения, но и опасности, его мотивация в отношении них должна включать в себя побуждение как к созданию условий для ведения хозяйства, так и уничтожению ростков потенциального сопротивления население можно единожды полностью ограбить, можно обирать долго, стимулируя пряником, и можно обирать некоторое время, стимулируя только кнутом. Лишь некоторое время, поскольку люди, не получающие ничего кроме кнута, будут обнаруживать наклонность к бунту, в случае которого бандит уже не будет щадить их жизни. В этом смысле, гастролирующий и оседлый бандиты оказываются двумя крайними типами, между которыми может располагаться множество промежуточных вариантов: 1.первый забирает все, ничего не давая, и уходит; 2.последний забирает лишь часть, давая что-то взамен, и остается надолго 3.в промежуточном же случае бандит забирает почти все, почти ничего не оставляя, и остается ненадолго - остается или уходит не в смысле пребывания на определенной территории, а в смысле длительности контакта с населением

Три возможных политических линии советского государства-бандита Бухарин, Троцкий и Сталин: государство как «цивилизованный» оседлый бандит – продолжение НЭПа: развитие преимущественно легкой промышленности и сельского хозяйства основ благосостояния населения, опора на которые позволила бы позднее создать тяжелую промышленность и военное производство государство как бандит-гастролер - продолжение политики военного коммунизма: трудовых армий, продразверстки и прочих мер по вытягиванию всех жил из населения ради «мировой революции» промежуточный тип - несколько смягченный вариант плана Троцкого: коллективизация есть лишь более организованная форма продразверстки, а индустриализация, предполагавшая крепостное право рабочих, была реализацией идеи трудовых армий; смягчение можно видеть в сохранении товарно-денежных отношений в городах вместо предлагавшейся Троцким системы натурального распределения, в доле ГУЛУГа в рабочей силе (10% против 50%), в меньшем революционном напоре во внешней политике

Итак, зачем власти нужны были репрессии? Во-первых, это было для нее средством избавиться от своих неидентифицируемых политических противников Во-вторых, таким образом обеспечивалась крайне дешевая рабочая сила. В некотором смысле, политический заключенный для власти был человеком находящимся в промежуточном состоянии между смертником и честным человеком. Таких и расстреливать расточительно, поскольку их слишком много и можно использовать в хозяйстве, и отпустить нельзя.

Ценность людей в глазах власти на войне Советская политика подготовки к войне и – количество против качества Военные тактика и стратегия: можно взять город приступом, а можно путем блокады и бомбардировок можно начать сражение, сразу же пуская в ход пехоту (нередко на минные поля), а можно, начав с длительной артподготовки ориентация на технику, на удары издалека, может выражаться в большей или меньшей степени Все это зависит, в числе всего прочего, от ценности живой силы

«Проблема царя Ирода» и война Собственное население для власти было своим лишь отчасти. Поскольку отделить своих от чужих было невозможно, то любой человек воспринимался как потенциальный враг, что и снижало его ценность в глазах правителей - короткий срок ожидаемого сотрудничества По теории Уильямсона, отношенческо-специфические инвестиции порождают взаимозависимость и, по крайней мере, в определенных случаях, предполагают долгосрочность отношений. Данную взаимосвязь можно развернуть: если отношения долгосрочными быть не могут, стимулы к отношенческо-специфическим инвестициям определенно будут слабее Любой обычный гражданин воспринимался как лишь потенциально временный попутчик, и значит, затраты усилий на его обучение могут оказаться бесплодными, если он «перекинется» Если выполнение определенной операции требует затраты двух необученных солдат или же одного обученного, проблема Ирода предполагает, что предпочтение будет отдано первой альтернативе. Если для простоты предположить, что, скажем, половина населения оценивается как потенциально враждебная, то каждый второй «не наш», и, затрачивая двух, фактически затрачиваешь лишь одного своего. Таким образом, реальная ценность потерь снижается (в данном случае вдвое). Но уменьшается вместе с тем и потенциальная отдача от обучения (здесь опять же вдвое). Здесь выходит, что дешевле отдать двух необученных, лишь один из которых «наш», чем одного обученного, т. е. ½ солдата плюс усилия на его обучение (равные здесь ценности одного солдата). Выходит, что при затрате двух необученных солдат, расходуется лишь один «наш», а при затрате одного обученного, полтора «наших» необученных власть явно дорожила теми войсками, которые считала вполне своими, войсками НКВД, которые всегда находились в относительной безопасности, не отправлялись на передовую и располагали всем необходимым для бегства в случае прорыва врага

В чем разница между «дилеммой диктатора» и «проблемой Ирода»? В первом случае диктатору требуется информация о его друзьях и врагах, получение которой затрудняется неизбежной для него политикой, но у него есть четкие критерии для выявления своих противников В последнем же случае у диктатора имеется некий (как правило, коллективный) смертельный враг, устранение которого для него является условием сохранения власти, но которого при этом невозможно идентифицировать В этом случае диктатор может принять решение о репрессиях против очень широкого класса населения, большую часть которого репрессировать нецелесообразно, поскольку это могут быть люди, не только не враждебные, но и лояльные к диктатору. Но он принимает такое решение ради того, чтобы действовать наверняка и точно поразить цель Его политику можно уподобить действиям браконьера, который использует взрывчатку для поимки небольшого количества необходимой ему рыбы