«За горами, за жёлтыми долами…» За горами, за жёлтыми долами Протянулась тропа деревень. Вижу лес и вечернее полымя, И обвитый крапивой плетень. Там с утра над церковными главами Голубеет небесный песок, И звенит придорожными травами От озёр водяной ветерок. Не за песни весны над равниною Дорога мне зелёная ширь – Полюбил я тоской журавлиною На высокой горе монастырь. Каждый вечер, как синь затуманится, Как повиснет заря на мосту, Ты идёшь, моя бедная странница, Поклониться любви и кресту. Кроток дух монастырского жителя, Жадно слушаешь ты ектенью, Помолись перед ликом спасителя За погибшую душу мою.

Мария Парменовна Бальзамова и Анна Алексеевна Сардановская. Фото гг.

Но ты детей По свету растерял, Свою жену Легко отдал другому, И без семьи, без дружбы, Без причал Ты с головой Ушёл в кабацкий омут.

«Не гляди на её запястья И с плечей её льющийся шёлк. Я искал в этой женщине счастья А нечаянно гибель нашёл. Я не знал, что любовь – зараза, Я не знал, что любовь – чума. Подошла и прищуренным глазом Хулигана свела с ума.» [«Пой же, пой. На проклятой гитаре»1922 С.130]

Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил, Только б тонкой касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошёл за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали… В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. [«Заметался пожар голубой…»]

Позабуду я мрачные силы, Что терзали меня, губя. Облик ласковый! Облик милый! Лишь одну не забуду тебя. Пусть я буду любить другую, Но и с нею, с любимой, с другой, Расскажу про тебя, дорогую, Что когда-то я звал дорогой. [«Вечер чёрные брови насопил…»]

Я б порезал розы эти, Ведь одна отрада мне – Чтобы не было на свете Лучше милой Шаганэ. [«Ты сказала, что Саади…» С. 179]

Никогда я не был на Босфоре, Ты меня не спрашивай о нём. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнём. Я сюда приехал не от скуки – Ты меня, незримая, звала. И меня твои лебяжьи руки Обвивали, словно два крыла.