МБОУСОШ 119 Рябизова Валентина Сергеевна

«Очень мне хочется показать живых, Настоящих людей, Со всеми их радостями, Печалями и страстями» Н.В.Алексеев

Наконец, я возвратился из моей двухнедельной отлучки. Наши уже три дня, как были в Рулетенбурге.

Слушайте и запомните: Возьмите эти семьсот флоринов И ступайте играть, Выиграйте мне на рулетке Сколько можете больше; Мне деньги во что бы ни стало Теперь нужны.

Никакого великолепия нет в этих дрянных залах, А золота не только нет грудами на столах, Но и чуть-чуть-то едва ли бывает.

Кто такая m-lle Blanche? Здесь у нас говорят,что она знатная француженка, Имеющая с собой свою мать И колоссальное состояние.

Что же касается до меня, то я весь проигрался до тла и очень скоро… Я поставил самую большую позволенную ставку… Затем, разгорячившись, вынул всё, что у меня оставалось, Поставил на ту же ставку и проиграл опять, После чего отошёл от стола, как оглущенный.

Она была в необыкновенной задумчивости, но тотчас по выходе из-за стола Велела мне сопровождать себя на прогулку. Мы взяли детей и отправились в парк к фонтану.

Мой поклон и моя шляпа в руках сначала едва-едва остановили их внимание. Только барон слегка насупил брови. Баронесса так и плыла прямо на меня.

-Вот деньги, а вот и бумажка с расчётом; Можете это проверить. Прощайте. С этих пор мы чужие… Честь имею пребыть вашим слугою.

…Как вдруг вошёл ко мне Де-Грие. Этого никогда ещё не случалось, да, сверх того, С этим господином во всё последнее время мы были в самых чуждых И в самых натянутых отношениях.

Нам принесли кофе, мы уселись, я закурил папиросу, Мистер Астлей ничего не закурил и, уставившись на меня, Приготовился слушать.

На верхней площадке широкого крыльца отеля, внесенная по ступеням в креслах и окруженная слугами, Служанками и многочисленною подобострастною челядью отеля, …С собственною прислугою и с столькими баулами и чемоданами, восседала - бабушка!

Кресла с бабушкой прямо опустили посредине кабинета, В трёх шагах от генерала. Боже, никогда не забуду этого впечатления!... Да, это была катастрофа для всех!

И ты, слюняй, позволил так обращаться с своим учителем, - обратилась она вдруг к генералу, - да еще его с места прогнал! Колпаки вы все, как я вижу, не умеете отечества своего поддержать.

До воксала было с полверсты. Путь наш шел по каштановой аллее, До сквера, Обойдя который вступали прямо в воксал. Генерал несколько успокоился, Потому что шествие наше, хотя И было довольно эксцентрично, Но тем не менее было чинно и прилично.

Она пожелала, наконец, разглядеть игру поближе.… Тотчас нашли и очистили бабушке место, несмотря на всю эту тесноту, у самой средины стола…

Я обернулся и, в двадцати шагах или более, увидел выходящую из двери Полину. Она точно выжидала и высматривала меня и тотчас же к себе поманила.

У генерала в кабинете я нашел, кроме самого генерала, Де-Грие и m-lle Blanche… При появлении моем все они как бы поприудержались и подправились.

В воксале бабушку уже ждали. Тотчас же отгородили ей то же самое место, возле крупера... Затем, что у нас предполагали, то и случилось.

На другой день она проигралась вся окончательно. Так и должно было случиться: кто раз, из таких, попадается на эту дорогу, тот – точно с снеговой горы в санках катится, всё быстрее и быстрее.

Поднявшись к себе и отворив дверь, я в полутемноте заметил вдруг какую-то фигуру… Она не поднялась при моем появлении. Я быстро подошел, посмотрел и - дух у меня захватило: это была Полина!

Мне выложили три свертка по пятидесяти фридрихсдоров и десять золотых монет; всего, с прежним, очутилось у меня двести фридрихсдоров… Я с ужасом ощутил и мгновенно сознал: что для меня теперь значит проиграть! Стояла на ставке вся моя жизнь!

С изумлением она на меня посмотрела, и, уж конечно, в эту минуту я был довольно странен на вид. Я остановился пред нею и стал выбрасывать на стол всю мою груду денег.

– Ну так вот же твои пятьдесят тысяч франков! – Она размахнулась и пустила их в меня. Пачка больно ударила мне в лицо и разлетелась по полу. Совершив это, Полина выбежала из комнаты.

Наконец Blanche раскусила меня… Иной раз начнет горячо-горячо, но, увидя, Что я молчу, – чаще всего валяясь на кушетке и неподвижно смотря В потолок, – даже, наконец, удивится.

В церкви, у мэра и дома за закуской Он был не только радостен И доволен, но даже горд. С ними с обоими что-то случилось.

И вот полтора года с лишком прошли, И я, по-моему, гораздо хуже, чем нищий! Да что нищий! Наплевать на нищенство. Я просто сгубил себя!

Только что вышел Я из сада в парк, как вдруг на скамейке Увидел мистера Астлея… Заметив же в нем некоторую Важность, я тотчас же умерил мою Радость; а то я было ужасно Обрадовался ему.