Василий Иванович Белов

Малька провинилась.

– Кривоногая! Шельма! – слышался за дверью голос Лидии. – Чего уши-то выставила? Ох, блудня! Ну, погоди! Не стыдно тебе в глаза-то глядеть, батявке? Не стыдно?!

… Я поглядел под лавку: там в старой шапке- ушанке беспомощно барахтались два крохотных кутёнка. Малька едва не вцепилась мне в нос.

– Сиди! – осадила её Лидия. – Сиди, никто не возьмёт твоих шаромыжников! Кому они нужны...

Второго Лидия отнесла за реку в соседнюю деревню, а взамен принесла рыжего молодого кота.

Деревня, где я жил, размещалась на горке, а на другой стороне засыпанной снегом речки, тоже на горке, стоит другая, соседняя деревня. Летом через речку ходили по лаве.

…Лава – это два стёсанных бревна, перекинутых с одного берега на другой. Тропка на ту сторону оставалась прежняя, люди и зимой ходили по лаве, хотя можно было и по льду, напрямик.

… Каждый день за два километра в чужую деревню, несмотря ни на какие опасности, бегает кормить своего сынка. Не каждая так может.

Василий Иванович Белов Ещё про Мальку.

Так Малька и бегала ежедневно в ту деревню.

Между тем со всех сторон наступала весна.

Как-то утром я пошёл за водой, смотрю: за ночь река так разлилась, что вода подступила к самым баням.

… Связь с тем берегом оборвалась, подумалось мне, проехать можно только на Фединой лодке.

…Малька была легка на помине. Я видел, как она подбежала к воде, сунулась туда, сюда. Везде одна вода, и лав не было.

– Матушка! – уговаривал её Федя. – Да разве дело? Его, дурака, ещё и кормить! Ведь большой уж, наверное, обормот, а ты всё бегаешь.

И мы оба ещё долго дивились Малькиной материнской верности.