Есть такой Учитель Николаева Людмила Ефимовна (к 75-летию)

Содержание Из статьи в газете «Ленинское знамя» Из статьи в газете «Ленинское знамя» Из статьи в газете «Ленинское знамя» Из статьи в газете «Ленинское знамя» Эссе Эссе Эссе Гражданская лирика Гражданская лирика Гражданская лирика Гражданская лирика Лирика Лирика Лирика Фотоальбом Фотоальбом Фотоальбом Об авторе Об авторе Об авторе Об авторе

Красивый вечер 17 января 1991 г. в газете «Ленинское знамя» было напечатано интервью Н. Чураковой с учительницей нашей школы, Людмилой Ефимовной Николаевой, которое меня взволновало: 17 января 1991 г. в газете «Ленинское знамя» было напечатано интервью Н. Чураковой с учительницей нашей школы, Людмилой Ефимовной Николаевой, которое меня взволновало: Какой интересный человек работает рядом!

Природа наградила её разносторонними способностями, а судьба – встречами с интересными людьми. –Со знаменитой киноактрисой Мариной Ладыниной она познакомилась в Ачинске, –с Эдитой Пьехой – в Ярославле, –с Иосифом Кобзоном – в Тамбове, –а с Валентиной Терешковой – в Магдебурге.

С детства Людмила Ефимовна увлекалась живописью и графикой, занималась спортивной гимнастикой и скалолазанием, со школы любила театр и поэзию. Ходила в драматическую студию при театре, пела, плясала, выступала с художественным чтением.

Родилась она в Томске. Её отец был инженером, а мать – учительницей. Семья часто переезжала из города в город из-за смены места работы отца. От детства Людмиле Ефимовне запомнилось Запорожье: мягкий климат, украинский говор и увлечение живописью. Первые работы- выполненные акварелью пейзажи и портреты, рисунки для украинской вышивки по просьбе местных женщин.

Школу она закончила в сибирском городе Красноярске. В 19 лет вышла замуж, училась в Ачинском учительском институте. Потом переехала вместе с мужем в Ленинград. Там муж закончил Медицинскую Академию, а она – педагогический институт им. Герцена. Школу она закончила в сибирском городе Красноярске. В 19 лет вышла замуж, училась в Ачинском учительском институте. Потом переехала вместе с мужем в Ленинград. Там муж закончил Медицинскую Академию, а она – педагогический институт им. Герцена. И началась для неё кочевая жизнь жены военврача, с переездами из одного конца Союза в другой и за границу. Подрастали сыновья. Все трое пошли по стопам отца и стали врачами. Сейчас растут внуки.

- Частые переезды, смена работы, участие в художественной самодея- тельности и в деятельности женсоветов воинских частей, говорит Людмила Ефимовна, - давали темы для стихов. Ещё будучи студенткой, я однажды показала свои стихи Наровчатову, и он дал им неплохую оценку. Хороший отзыв получила от поэта Бокова, но в журналах печататься боялась. - Частые переезды, смена работы, участие в художественной самодея- тельности и в деятельности женсоветов воинских частей, говорит Людмила Ефимовна, - давали темы для стихов. Ещё будучи студенткой, я однажды показала свои стихи Наровчатову, и он дал им неплохую оценку. Хороший отзыв получила от поэта Бокова, но в журналах печататься боялась.

Никогда не писала стихи по заказу, специально. Всё писалось само собой, по движению души. А сейчас пишу для внуков. Когда они видят мои стихи, напечатанные в газете, то искренне гордятся своей бабушкой. Дети и внуки – это продолжение нас.

Лирика

За околицей. (шутка) Трень да брень, Трень да брень... У околиц деревень У околиц деревень Заливаются гармошки. Заливаются гармошки. Я смотрю через плетень: Ловко семечки плюют, Звонко песни так поют, Звонко песни так поют, Пыль летит из-под ног Кто еще бы так вот смог? Надрываются меха, Ночь тепла и тиха, От стогов дурманом тянет, Далеко ли до греха? Трень да брень, Трень да брень... У околиц деревень Маменьки дозором ходят, Тень наводят на плетень.

Обновление. Обновление. На проталине, в сосновом королевстве, На проталине, в сосновом королевстве, Средь иголок, рыжих от томленья, Средь иголок, рыжих от томленья, Голубой проклюнулся подснежник – Голубой проклюнулся подснежник – Дитя весны, предвестник обновленья. Дитя весны, предвестник обновленья. И радуясь свободе и весне, И радуясь свободе и весне, Земное получив благословенье, Земное получив благословенье, Он жаждет жизни, как в подснежном сне Он жаждет жизни, как в подснежном сне Бунтарски ждал он светлые мгновенья. Бунтарски ждал он светлые мгновенья. Слова. Слова. Слова как кружева свяжу, На белый лист их положу, На белый лист их положу, И ты увидишь в них цветы, И ты увидишь в них цветы, И небо, цвета доброты, И небо, цвета доброты, И говорливый бег ручья, И говорливый бег ручья, Ночные трели соловья, Ночные трели соловья, И ширь бескрайнюю полей России, родины моей. И ширь бескрайнюю полей России, родины моей.

У меня душа – сама нежность, У меня душа – сама щедрость, У меня душа – сама гордость, У меня душа – сама твёрдость. И вхожу я в жизнь нараспашку, Будто родилась, впрямь, в рубашке, - Только путь мой вёрстами смерян, Только век мне вдовий доверен.

Я привыкаю к одиночеству Я привыкаю к одиночеству, Как привыкают к январю. Меня давно зовут по отчеству, Но жизнь за это не корю. Но жизнь за это не корю. Иду проулком тихой осени, Вдыхая прели аромат. Вдыхая прели аромат. Ах, люди! Что же вы не спросите, Кто в самом деле виноват. Кто в самом деле виноват. Что отпылали дни закатные, А сердце тянется к огню, А сердце тянется к огню, И паутинка серебристая Легла на голову мою... Легла на голову мою...

Гражданская лирика

*** Мне Человеком быть дано, И я несу святую ношу. Смеюсь и плачу, Но не брошу – Мне Человеком быть дано.

На бронзовом поле – звонкий цокот копыт, Серебристою дымкой пыль за ними летит. Красногрудые кони, в мыльной пене бока, В потных гривах ладони удальца-седока. Разметалися гривы травой-муравой, Разметалися гривы травой-муравой, И в азартном оскале не виден покой. И в азартном оскале не виден покой. Мчатся, кружат по полю в буйном бешенстве сил… Я крутыми мазками их на холст наносил, Мчался с ними в ночное, возвращался опять,- Мчался с ними в ночное, возвращался опять,- Гей вы, вольные кони, век нам вечный скакать!

Эдите Пиаф. Душа, как песня, Песня - как душа. Я слушаю певицу чуть дыша. Эдита Пиаф идет ко мне с эстрады, Эдита Пиаф идет ко мне с эстрады, Протягивая руки, не спеша. И песня просит, требует, требует, зовет – зовет – Как женщина- француженка поет! Поет, как будто все в последний раз… И сердца боль объединяет нас. И сердца боль объединяет нас. Навстречу её горю я бегу, Но чем тебе, Эдита, помогу? Но чем тебе, Эдита, помогу? Небытие покоя не дает, А черный диск, измаявшись,поет.

Дуют ветры буйные Дуют ветры буйные над моей сторонушкой, над моей сторонушкой, Ходят тучи чёрные над моей головушкой, над моей головушкой, Под дождём промокла до ниточки я, до ниточки я, Но осталась прежнею душа моя: душа моя: Не могу в угоду людям славу плесть, славу плесть, Ненавижу ханжество, презираю лесть. презираю лесть. Оттого и тучи чёрной не боюсь, не страшусь – не боюсь, не страшусь – Радугой над тучею обернусь, засмеюсь. засмеюсь.

В КАРАБИХЕ. Ступаю, не наруша тишины, В музейном доме бережно и тихо. Сквозь пелену столетней старины Безмерной боли ощущаю лихо. О чем он думал в свой последний миг, Вступая в круг назначенной разлуки? Сухие губы, мученический лик, К бумаге мысли тянутся и руки... Бессмертны песни вечные, живые, Неугасим его творений свет. Он был твоею совестью, Россия, Поборник правды, рыцарь и поэт.

ЦВЕТЕНИЕ САКУРЫ. Расцветает японская вишня. Ранним утром окно раствори, Ранним утром окно раствори, Посмотри - соцветия вышиты Посмотри - соцветия вышиты Ниткой облачной, цветом зари. Ниткой облачной, цветом зари. В лепесточках снега Фудзиямы Проступают сквозь розовый дым, И Гэмбаку тоси и Тодэама Полыхают зарей у воды. Прикасаются пальцами ветки К обнаженным стволам поутру, К обнаженным стволам поутру, И качается мостик ветхий Легкой бабочкой на ветру. Что за ветры меня носили? Я на сакуру нежно смотрю, Я на сакуру нежно смотрю, Вижу в ней уголок России, Безмятежную юность мою. Гэмбаку тоси - города атомной бомбы Хиросима и Нагасаки. Тодэама - деревушка в Японии.

Эссе

Тоска по Родине. В 1970 году мне довелось работать в одной из школ в ГДР, преподавать литературу. На работу я ездила на пригородном поезде. Это были часы, подаренные мне судьбой для раздумий. В то утро все было, как всегда: пыхтя и распространяя запах гари, паровозик лениво тянул три длинных зеленых вагончика с замутненными стеклами. Был обычный утренний рейс между Альтенграбовом и Магдебургом. Ритмично покачиваясь, чинные, молчаливые немцы в полупустом нагретом солнцем вагоне располагали к дреме"

Как игрушечные, медленно проплывали станции Лобург, Древитц, Бидритц. Из окна хорошо просматривались чистые, уютные немецкие дворики, выложенные камнем. Всюду цветы: у крылечка, вдоль дорожек, в ящиках, закрепленных на пеньках и на стенах домов. Мне, привыкшей в Союзе к масштабности и необъятности расстояний, все всегда казалось вокруг каким-то необычно миниатюрным: и зеленые квадратики полей с одинокими фигурками людей, и стада черно-белых коровок на небольших выпасах, огражденных электрической проволокой.

Светило щедрое солнце, буйствовала зелень, вспыхивали пожаром целые поля алого мака. Было душно. Воздух настоялся на пьянящем аромате трав и был недвижим. Зависая в воздухе, медленно кружились, не решаясь приземлиться, пушистые белые парашютики цвели тополя... Какое-то неосознанное, сладко- щемящее чувство овладевало мной. Какое-то неосознанное, сладко- щемящее чувство овладевало мной.

Сквозь зубцы редкого леса появилась, приближаясь, граненая, устремленная ввысь мрачно-серая игла кирхи. Она становилась крупнее, разворачиваясь узкими, подслеповатыми окнами, словно в медленном танце. А мне вдруг явственно увиделись наши белые церквушки с золотистыми маковками куполов и ажурными крестами, кружевом отпечатавшимися на пронзительно - прозрачном горизонте; живо взбегающие на пригорки и исчезающие в низине приветливые русские деревеньки, радостно, озорно и изумленно взирающие на мир; поскрипывающие бездонные журавли-колодцы, готовые напоить усталого путника живительной влагой; неизменные деревенские баньки с курящимися дымками, излучающие от жаркого пара запах древесной смолы и березовых веников. Мне слышалось дыхание родной земли, виделась неповторимая красота ее просторов, величие и строгость ее городов. Невыносимо захотелось домой.

Я была переполнена нахлынувшим чувством любви к Родине, счастьем единения и неразрывности с ней, горечью разлуки. Чувство было настолько сильным и потрясающим, что хотелось сейчас же закричать об этом, растормошить этих сонных людей и обнажить перед ними свое сердце. Я смотрела на них и повторяла про себя как заклинание «Хочу в Россию! Домой хочу!» Но вагончик мерно покачивался, и никто из сидящих в нем не мог даже предположить, что сейчас происходило в моей душе. Колеса отсчитывали стыки на рельсах, усыпляли моих спутников, а во мне усиливали щемящую грусть и счастье любви.

Вернуться? Посмотреть фотографии? Посмотреть фотографии? Закончить работу? Закончить работу?

Снимки разных лет 1991 г г г г.

1983 г г г г.

Встреча с В. Терешковой

Когда мы были молодые…

С детьми и мужем

Авторы. Автором всех статей, рисунков и стихов является, если это не оговорено в тексте, Николаева Людмила Ефимовна. Сценарий и компьютерный набор подготовил Ротарь Михаил Петрович. Ротарь Михаил Петрович. д. Мордвиново, декабрь 2005 г. Вернуться к оглавлению? Вернуться к оглавлению? Вернуться к оглавлению? Вернуться к оглавлению?