Роль фольклорных образов медведя и лешего в рассказе И.А. Бунина «Железная Шерсть». Автор: Рипяхова М. – 11 Б кл.

Проблема, которой посвящена работа: «Какова роль фольклорных образов медведя и лешего в рассказе И.А. Бунина «Железная Шерсть»? Главные задачи, решаемые в работе: выяснить, как связаны с мировосприятием русского народа поверья о медведе и лешем; определить, с какой целью использованы в рассказе И.А. Бунина «Железная Шерсть» фольклорные образы медведя и лешего; выяснить, связаны ли эти образы с бунинским пониманием «русской души», России и её судьбы.

В соответствии с русским фольклором медведь символизирует: грубую разрушительную силу («Теремок»), злобную мстительность («Липовая нога», «Три медведя»), жадность и глупость («Вершки и корешки», «Маша и медведь»).

Медведь не только тотем, но и соприродная русскому человеку душа, своеобразный символ России, могучей и непредсказуемой страны.

Медведь – один из главных персонажей сна Татьяны в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Медведь – «будущий жених Татьяны – генерал». М.Е. Салтыков- Щедрин в своих сатирических сказках тоже использует этот образ. Но здесь медведь – это воплощение грубой и невежественной силы («Медведь на воеводстве» и другие)

И в фольклоре, и в литературе существует два представления о медведе: медведь – романтический герой (жених, возлюбленный) и медведь – сатирический герой (дикий и грубый разрушитель).

Леший в русской мифологии – персонаж тоже очень популярный. Лешие жили в лесу в избушке, брали в жены заблудившихся девушек и вели самое обычное хозяйство.

Обличьем леший похож на человека, только с головы до пят в шерсти. В. Даль в «Толковом словаре» пишет: «Леший нем, но голосист». Отличительной чертой лешего является его хохот.

В характере лешего, как мне кажется, нашли отражение такие черты русского национального характера, как крайняя противоречивость чувств (доброта – злоба, страх - удаль) и огромный их накал (страстность, неистовость, безудержная весёлость и безграничная жестокость).

Настойчиво и разнообразно вводил фольклор в свои произведения И.А. Бунин. Он преследовал при этом две цели: проникновение в «душу народа» и изображение «ее светлых и темных, часто трагических основ».

Рассказ «Железная Шерсть» - настоящий шедевр бунинского слова, проникнутого «страшным чувством России», то есть неизбывной тоской по родине и безграничной к ней любовью.

Исповедь странника предваряется языческим поверьем, которое открывается неподвижным и жутковатым пейзажем «глухой, древней» России с лесами да болотами, с озёрами, с редкими селениями, долгими и снежными зимами, со зверьём и птицей, коим «несть числа». Но всё это ещё не страшно, ведь пейзаж реалистичен.

Медведь Железная Шерсть - «зверь и не зверь». Он тотем, владыка леса, но он и символ грубой, дикой, могучей силы, отождествлённый в истории человечества с дремучей варварской землёй и её хитрым, жестоким, непредсказуемым в мыслях и поступках народом, способным к любой мерзости, к откровенному кощунству над собственными святынями, над своей верой.

Леший - это воплощение зла, заблуждений и страха русских людей; это нечистая сила, оборотень, способный принимать человеческий облик и подчинять людей своей власти.

«Более сладострастного существа, чем человек, нет на земле», - писал И.А. Бунин, - «а сладострастие не только похоть, но и упоение, опьянение своей ролью»…

Кто же виноват в трагической гибели юной невесты: медведь, леший или человек? И что погубило ту Россию, которую знал И. Бунин: вековое невежество народа, страх перед неизвестностью или ведущее к безумию упоение своей силой?

Только русский человек, непредсказуемый в мыслях и поступках, способен и к великой любви, и к великому святотатству.

Сознавая свой грех сладострастия и каясь в нём, несчастный юноша, «как олень, три дня и три ночи оглашал леса окрест своим плачем и зовом, её, невесту, на земле уже не достигавшим», и видел, как у ног его мёртвой возлюбленной «сидел на снегу, склонив голову, великий медведь»…

Мне кажется, что и сам И.А. Бунин, прожив в эмиграции более 30 лет, тоже ощущал себя странником, «плакал о России», как тот юноша – о своей невесте, обесчещенной «зверем и не зверем», и каялся в своём сладострастии…