КОРОЛЕНКО Владимир Галактионович [ ] беллетрист, публицист и общественный деятель; сын чиновника- украинца (уездного судьи). Мать К. дочь польского помещика. По окончании гимназии [1871] поступил в Петербургский технологический институт, в 1873 перевелся в Москву, в Петровскую с.-х. академию. В 1876 как участник студенческой делегации, протестовавшей против полицейского режима в с.-х. академии, Короленко был выслан. В 1896 К. переезжает в Петербург, чтобы принять более активное участие в "Русском богатстве". К "петербургскому периоду" относится "Марусина заимка" [1899] и некоторые другие, менее значительные произведения. В столице К. не ужился. В 1900 он переехал в Полтаву ("полтавский период", ), где написаны: "Мороз", "Последний луч", "Государевы ямщики", "У казаков" [1901], "Не страшное" [1903], "Над лиманом" [1909]. Там же начата в 1906 монументальная "История моего современника", над к-рой автор работает до самой смерти[1921].

После 1905 тяготение народничества к либерализму лишь усилилось, что выразилось особенно убедительно в деятельности народно- социалистической партии. Империалистическая война сплотила их еще теснее. К. руководитель центрального н.-с. органа "Русское богатство" продолжал отражать эту эволюцию. Несмотря на свой глубокий гуманизм, он все же, скрепя сердце, принял войну, не рассмотрев ее классового лица. Октябрьской революции, столь открыто и прямо признающей свой классовый характер и отрицающей "вечные идеи" либерализма, К. принять не смог. Правда, расходясь резко с лозунгами и программой компартии, он, как об этом свидетельствует А. В. Луначарский, "сумел при всей горечи своих укоризн сохранить понимание того, что коммунисты это великий отряд армии блага, только для него пошедший по неправильной дороге" ("Литературные силуэты) Это объективное содержание в той богатейшей россыпи фактов, уловленных зорким глазом большого художника, к-рой блещет публицистика К. Он всегда исходит из них, часто художественно продолжая виденное, слышанное или прочитанное. В воображении К. сухие, казалось бы, мало говорящие строки газетной хроники оживают, интуитивно нащупывается и вскрывается их конкретное содержание, их типическая значимость

Очерченный круг идей ярко выражен в публицистике К., публицистике "сверх классовой интеллигенции". Для К. как представителя эпохи перерождения народничества в широкий демократический либерализм характерно отсутствие мучительных вопросов о путях развития России, о ценности элементарных прав и свобод. Он в них уже не сомневается и достижение их считает основной, насущной задачей. Больше того, он даже готов сознательно и, может быть, так же аскетически отказаться от того, во имя чего народники- максималисты отказывались от благ буржуазной свободы. И именно потому, что К.-публицист сделал большой шаг от народнического социалистического утопизма в сторону либерального "реализма", так наз. "прогрессивное общество", до кадетов и мирно обновленцев включительно, всегда так охотно следовало за ним, всегда так единодушно почитало его. Ибо в его лице та часть народнической интеллигенции, к-рая не пошла к пролетариату, заключала блок с интеллигенцией буржуазной, сливалась с ней во "внеклассовую" группу.

При всем том, оценивая публицистику К. в ее социальной функции, нельзя забывать, что состав русской либерально-демократической интеллигенции, "прогрессивного общества", отличался текучестью. Для многих оно являлось лишь промежуточной станцией на пути их политического развития. И публицистика К. проводила через этот этап, чтобы часто своим объективным содержанием указать путь дальше. К. неустанно зовет к единению этих "живых сил", ориентируясь как подлинный представитель "прогрессивного русского общества" и на сельского священника, не брезгуя и земским начальником.

. Выводы же предоставляется сделать самому читателю. Это публицистика художника, публицистика элементарных выводов и художественно постигнутых фактов, и в этом ее воспитатель иное значение для так наз. "прогрессивного общества", к-рое находило в ней свои общие идеи о бесправии, о свободе и достоинстве человеческой личности, о законности и произволе, выраженные с неотразимой убедительностью. Публицистика автора "Бытового явления" особенно сильна тогда, когда он пишет именно о бесспорных вещах. Вызвать труизмом мощную эмоциональную реакцию это поистине победа таланта! А эта реакция, вызванная К., не всегда была рассчитана нашим минималистом, не у всех возбужденные им чувства укладывались в русло его выводов. Вот почему объективно публицистика К. помогала многим пройти быстро тот "прогрессистский" этап на пути влево, который был для них неизбежен. Художник, публицист и общественный деятель, К. представляет настолько целостное явление, что нельзя понять ни одного из этих аспектов его разносторонней личности вне их единой связи.

Художественное творчество К. выросло из того же корня, что и его политическая идеология, оно выражает мироощущение и мировосприятие, соответствующее этой идеологии, оно выполняет ту же социальную функцию, что и его публицистика, оно пользуется теми приемами, к- рые наиболее подходят к осуществлению этой функции. К. и как художник отражает давление изменившейся общественной атмосферы. Ему чужд художнический аскетизм семидесятников, он разрешает себе быть художником. Интерес к форме, почти отсутствовавший у его предшественников, писателей-народников, отчетливо выражен у К. Он пошел навстречу новым запросам читателя, сразу признавшего его. Возрождалась разрушенная эстетика. Это была эстетика тех же широких слоев прогрессивной интеллигенции.