Умом Россию не понять, Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать У ней особенная стать В Россию можно только верить. Федор Иванович Тютчев родился в селе Остуг, Орловской губернии, 23 ноября 1803 года. Старинный дворянский род Тютчевых долгое время достойно служил Русскому государству. Прадед Федора, Андрей Данилович, вел дневник, где описывал свою богатую приключениями жизнь: как сражался с горцами, был взят в плен, продан в рабство... Он еще успел послужить Петру I. Похоже, писательская страсть передалась и его правнуку Федору. Федор обожал отца: ему он посвятил свои первые стихи. Много времени Федор проводил с мамой умной, одаренной женщиной, оказавшей на сына большое влияние. «Смотря на Тютчевых, писал современник, я думал о семейном счастье...» В детстве Федор каждое лето проводил в деревенской глуши. Он жил в комнате, окна которой выходили в сад, и целыми днями с увлечением читал стихи русских поэтов. Его с трудом можно было уговорить отправиться на прогулку.

Домашним образованием мальчика руководил С.Е. Раич поэт-переводчик, знаток классической древности. Он рано приобщил воспитанника к литературному творчеству: В 12 лет Федор уже переводил Горация. Окончив словесное отделение Московского университета, Тютчев поступил на службу в Государственную коллегию иностранных дел и 22 года провел в Мюнхене. Там он руководил дипломатической миссией. «Я твердо решил окончательно обосноваться в России... Мне надоело существование человека без Родины», писал из Германии Тютчев родным. По возвращении из-за границы, едва попав в родной Остуг, он словно «воскрес, пробудился». Много писал о природе, которая, словно живое существо, дышит, чувствует, радуется и грустит в его стихах: В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык...

Наш век Не плоть, а дух растлился в наши дни, И человек отчаянно тоскует... Он к свету рвется из ночной тени И, свет обретши, ропщет и бунтует. Безверием палим и иссушен, Невыносимое он днесь выносит... И сознает свою погибель он, И жаждет веры но о ней не просит... Не скажет ввек, с молитвой и слезой, Как ни скорбит перед замкнутой дверью: «Впусти меня! Я верю, Боже мой! Приди на помощь моему неверью!..» Спас нерукотворный. XII век

Тихо в озере струится Солнце светит золотое, Отблеск кровель золотых, Блегцут озера струи... Много в озеро глядится Здесь великое былое Достославностей былых. Словно дышит в забытьи; Жизнь играет, солнце греет, Дремлет сладко, беззаботно, Но под нею и под ним Не смущая дивных снов Здесь былое чудно веет И тревогой мимолетной Обаянием своим. Лебединых голосов... Алексей Тыранов. Вид на реке Тосно близ села Никольского

ВЕЧЕР Как тихо веет над долиной Как море вешнее в разливе, Далекий колокольный звон, Светлея, не колыхнет день, Далекий колокольный звон, Светлея, не колыхнет день, Как шум от стаи журавлиной, И торопливей, молчаливей И в звучных листьях замер он. Ложится по долине тень. Василий Поленов. Ока. Вечер

В небе тают облака, И, лучистая на зное, В искрах катится река, Словно зеркало стальное... Час от часу жар сильней, Тень ушла к немым дубровам, И с белеющих полей Веет запахом медовым. Чудный день! Пройдут века Чудный день! Пройдут века Так же будут, в вечном строе, Течь и искриться река И поля дышать на зное И поля дышать на зное Аркадий Рылов. Полевая рябинка

Ночное небо так угрюмо, Заволокло со всех сторон. То не угроза и не дума, То вялый, безотрадный сон. Одни зарницы огневые, Воспламеняясь чередой, Как демоны глухонемые, Ведут беседу меж собой. Как по условленному знаку, Вдруг неба вспыхнет полоса, И быстро выступят из мраку Поля и дальние леса. И вот опять все потемнело, Все стихло в чуткой темноте Как бы таинственное дело Решалось там на высоте. Иосиф Крачковский. Перед грозой. Иосиф Крачковский. Перед грозой

Гроза прошла еще курясь, лежал Высокий дуб, перунами сраженный, И сизый дым с ветвей его бежал По зелени, грозою освеженной. А уж давно, звучнее и полней, Пернатых песнь по роще раздалася, И радуга концом дуги своей В зеленые вершины уперлася. Перуны молнии. Названы по имени грозного языческого бога Перуна, поражающего грешников молниями-стрелами. Алексей Саврасов. После дождя

Какое дикое ущелье! Ко мне навстречу ключ бежит Ко мне навстречу ключ бежит Он в дол спешит на новоселье... Я лезу вверх, где ель стоит. Вот взобрался я на вершину, Сижу здесь, радостен и тих... Ты к людям, ключ, спешишь в долину Попробуй, каково у них! Константин Богаевский. Горный пейзаж

С поляны коршун поднялся, Высоко к небу он взвился; Все выше, дале вьется он, И вот ушел за небосклон. Природа-мать ему дала Два мощных, два живых крыла - А я здесь в поте и в пыли, Я, царь земли, прирос к земли!.. Иван Айвазовский. Данте указывает художнику на необыкновенные облака

Хоть я и свил гнездо в долине, На недоступные громады Но чувствую порой и я, Смотрю по целым я часам, Как животворно на вершине Какие росы и прохлады Бежит воздушная струя, Оттуда с шумом льются к нам! Как рвется из густого слоя, Вдруг просветлеют огнецветно Как жаждет горних наша грудь, Их непорочные снега: Как все удушливо-земное По ним проходит незаметно Она хотела б оттолкнуть! Небесных ангелов нога... Илья Занковский В горах. Вид на Арарат

Говорят, в его утробе, Затворившись, как во гробе, Чудный инок обитал, Много лет в искусе строгом Сколько слез он перед Богом, Сколько веры расточал!.. Оттого ночной порою Силой и поднесь живою Над Донцом утес стоит И молитв его святыней, Благодатной и доныне, Спящий мир животворит. К.Крыжицкий. Скит в лунную ночь Исаак Левитан. Над вечным покоем

Человек в поэзии Тютчева хрупок перед лицом судьбы, но и велик. Исследуя «территорию сердца», поэт понял главное: человек стремится прежде всего к любви, к Богу. Обретение веры это и есть смысл существования. Поэт А. Апухтин написал о Тютчеве: В нем злобы не было. Когда ж он говорил, Язвительно смеясь над жизнью или веком, То самый смех его нас с жизнию мирил, А светлый лик его мирил нас с человеком.

Автор презентации: Красноперова Юлия Михайловна, учитель русского языка и литературы I квалификационной категории МОУ «Средняя общеобразовательная школа 1»