учителем ГБОУ СОШ 690 г. Москвы ПРЕЗЕНТАЦИЯ ВЫПОЛНЕНА Мокшиной Татьяной Михайловной

ДА, НАША ЖИЗНЬ ТЕКЛА МЯТЕЖНО, ПОЛНА ТРЕВОГ, ПОЛНА УТРАТ… Любовные признания Николая Алексеевича Некрасова были посвящены его единственной музе – Авдотье Яковлевне Панаевой

Дороги поэта и его будущей музы пересеклись в 1845 году, когда Некрасов почти ежедневно по делам «Современника» бывал в доме Панаевых. Авдотья Яковлевна, будучи хозяйкой, должна была принимать гостей, занимать их, участвовать в разговорах, в обсуждении литературных и редакционных дел. В это время она была в расцвете молодости и покоряла сердца многих. Ее называли одной из самых красивых женщин Петербурга.

«Это была небольшого роста, не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка. Ее любезность была не без оттенка кокетства; ее темное платье отделялось от головы дорогими кружевами или гипюрами, в ушах у нее были крупные бриллианты, а бархатистый голос звучал капризом избалованного мальчика. Она говорила, что дамское общество ее утомляет и что у нее в гостях одни мужчины», – писал А.А. Фет.

Она была первой женщиной, оценившей поэтический талант Николая Некрасова, с которым познакомилась в 1843 г., когда он делал лишь первые шаги как поэт. Они многим делились друг с другом, и, как выяснилось, у них было много общего. По словам Панаевой, жизнь у нее складывалась не очень удачно с самого детства. Авдотья родилась в семье актеров и не знала материнской ласки. Затем поступила в училище, а в 18 лет вышла замуж за писателя Ивана Панаева, которого больше интересовали друзья и кутежи, нежели жена. В то время Некрасов потерял старшую сестру и нуждался в поддержке. Панаева стала его оплотом, их волновали одни и те же вопросы, объединяли общие стремления.

Литератор Иван Панаев, муж Авдотьи Яковлевны. Происходил он из богатой и славной культурными традициями дворянской семьи (по отцу он внучатый племянник Г. Р. Державина; его дядя был крупным государственным чиновником и известным поэтом- идилликом).

Некрасов, увидев Панаеву, влюбился. День встречи со своей будущей возлюбленной он называет самым счастливым, от которого начинается отсчет настоящей жизни. Страсть вспыхнула внезапно и осветила его одинокую труженическую жизнь. Панаева была замужем, и поэт долго боролся с охватившим его чувством, но бесполезно… Влечение было обоюдным.

Знаменитый поэт Николай Некрасов почти 15 лет своей жизни посвятил талантливой писательнице, а к тому же и красавице Авдотье Панаевой. Свои чувства к этой женщине поэт выразил во многих стихотворениях, которые объединил в так называемый панаевский цикл. Вокруг романа ходило немало сплетен и слухов, ведь влюбленные жили в гражданском браке, что и давало повод посудачить. Но одно можно утверждать с уверенностью их союз был испытанием для обоих.

Тяжело переживал Некрасов смерть их общего сына, прожившего всего лишь несколько часов. Душа моя уныла и слаба: Ни гордости, ни веры благодатной Ни гордости, ни веры благодатной Постыдное бессилие раба! Постыдное бессилие раба! Ей все равно холодный сумрак гроба, Ей все равно холодный сумрак гроба, Позор ли, слава, ненависть, любовь,, Позор ли, слава, ненависть, любовь,, Погасла и спасительная злоба, Погасла и спасительная злоба, Что долго так разогревала кровь. Что долго так разогревала кровь. Я жду... но ночь не близится к рассвету, Я жду... но ночь не близится к рассвету, И мертвый мрак кругом... и та, И мертвый мрак кругом... и та, Которая воззвать могла бы к свету, Которая воззвать могла бы к свету, Как будто смерть сковала ей уста! Как будто смерть сковала ей уста! Лицо без мысли, полное смятенья, Лицо без мысли, полное смятенья, Сухие, напряженные глаза Сухие, напряженные глаза И, кажется, зарею обновленья И, кажется, зарею обновленья В них никогда не заблестит слеза. В них никогда не заблестит слеза.

С Некрасовым они вдвоем трудились на литературном поприще. Из-под пера Панаевой вышли многие романы, повести и рассказы. Но, несмотря на общность интересов, Николай Алексеевич и Авдотья Яковлевна часто ссорились и устраивали сцены ревности. Сам Некрасов об отношениях с Авдотьей писал так: «Мы с тобой бестолковые люди: Что минута, то вспышка готова! Облегченье взволнованной груди, неразумное, резкое слово… Если проза в любви неизбежна, так возьмем и с нее долю счастья: После ссоры так полно, так нежно возвращенье любви и участья…»

Несомненный шедевр некрасовской любовной лирики - стихотворение «Я не люблю иронии твоей» (стихотворение обращено к Авдотье Яковлевне Панаевой, возлюбленной Некрасова). Я не люблю иронии твоей. Оставь ее отжившим и не жившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Еще остаток чувства сохранившим, Нам рано предаваться ей… Некрасов как будто взял отпуск в борьбе за «счастье народное» и остановился, чтобы поразмыслить о судьбе своей собственной любви, своего собственного счастья. Ожесточенный певец горя и страданий совершенно преображался, становился удивительно нежным, мягким, незлобивым, как только дело касалось женщин и детей. Пока еще застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока еще кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты - Не торопи развязки неизбежной!

Острота чувств Некрасова отразилась и в теме творчества. Муза поэта поразила читателей непривычностью своего настроения. «Плачущей, скорбящей и болящей» предстает она перед нами. Это «Муза мести и печали», «неласковая», «угрюмая». Напев ее не может быть «сладкозвучен», потому что должен отвечать действительности: Острота чувств Некрасова отразилась и в теме творчества. Муза поэта поразила читателей непривычностью своего настроения. «Плачущей, скорбящей и болящей» предстает она перед нами. Это «Муза мести и печали», «неласковая», «угрюмая». Напев ее не может быть «сладкозвучен», потому что должен отвечать действительности: Еще стыдней в годину горя Еще стыдней в годину горя Красу долин, небес и моря Красу долин, небес и моря И ласку милой воспевать… И ласку милой воспевать…

Порой поэт не мог контролировать свои чувства к Панаевой. Его любовь была соткана из противоречий. Некрасов то сгорал от любви, доходя до слепой ревности, то вовсе охладевал. Все эти перепады Авдотья переносила с мужеством, они продолжали жить вместе. Но Некрасова мучили бесконечные сомнения. Ему казалось, что их отношения скоро закончатся. А ведь он отдал этой женщине всего себя, но та не оценила. В одном из своих писем другу он писал: «Сколько у меня было души, страсти, характера и нравственной силы все этой женщине я отдал, вcё она взяла, не поняв (в ту пору, по крайней мере), что таких вещей даром не берут, вот теперь и черт знает, к чему все пришло...»

Одно из значительных произведений Панаевой роман «Женская доля» (1862), в сюжете которого отразились этапы жизни самой писательницы неудачное замужество, нравственные испытания гражданского брака. Кстати, в Авдотью Яковлевну был безумно влюблен Федор Достоевский. Но она не ответила ему взаимностью.

Постоянные сомнения мучили Панаеву и Некрасова, они то сходились, то расставались. И каждый раз поэт корил себя. Своему близкому другу он признавался: «Сказать тебе по секрету но чур, по секрету! я, кажется, сделал глупость, воротившись к (Авдотье Яковлевне). Нет, раз погасшая сигара не вкусна, закуренная снова!.. она мне необходима столько же, сколько... и не нужна... Вот тебе и выбирай что хочешь».

В 1863 г. Некрасов сделал выбор расстался с Панаевой. В связи с этим грустные строки сожаления: «Мы разошлись на полпути, мы разлучились до разлуки и думали: не будет муки в последнем роковом «прости». Но даже плакать нету силы. Пиши прошу я одного… Мне эти письма будут милы, и святы, как цветы с могилы, с могилы сердца моего!»

После разрыва с Некрасовым Авдотья вышла замуж за публициста Головачева и родила дочку. Поэт тоже не страдал от одиночества и вскоре повстречал простую деревенскую девушку Феклу Викторову. Она была хороша собой, но необразованна. Некрасов всячески старался расширить ее кругозор: водил в театры, на выставки и концерты. Фекла любила мужа и была с ним во время предсмертной болезни. Тогда же он решил узаконить отношения с ней церковным браком.

Прости! Не помни дней паденья, Тоски, унынья, озлобленья,- Тоски, унынья, озлобленья,- Не помни бурь, не помни слез, Не помни бурь, не помни слез, Не помни ревности угроз! Не помни ревности угроз! Но дни, когда любви светило Но дни, когда любви светило Над нами ласково всходило Над нами ласково всходило И бодро мы свершали путь,- И бодро мы свершали путь,- Благослови и не забудь! Благослови и не забудь!