Блокада Ленинграда. Блокада Ленинграда.

Я расскажу вам, как когда-то Уж шесть десятков лет назад Была и кончилась, блокада, Что сковывала Ленинград. Я расскажу вам, как когда-то Уж шесть десятков лет назад Была и кончилась, блокада, Что сковывала Ленинград. Всё начиналось в 41-м: Три месяца, как шла война, Страна жила единым нервом, Беда была на всех одна. Всё начиналось в 41-м: Три месяца, как шла война, Страна жила единым нервом, Беда была на всех одна. Шло ополчение на запад, Навстречу беженцы текли… Москву-то, всё же, отстояли, Смоленск и Киев не смогли. Шло ополчение на запад, Навстречу беженцы текли… Москву-то, всё же, отстояли, Смоленск и Киев не смогли.

Тогда кольцом германской стали И был закован Ленинград… Почти два года продержались Те, кто не отступил назад… Тогда кольцом германской стали И был закован Ленинград… Почти два года продержались Те, кто не отступил назад… Лишь часть заводов разобрали, Чтобы к Уралу отойти- От взрывов продыху не знали Те, кто уехать не смогли. Лишь часть заводов разобрали, Чтобы к Уралу отойти- От взрывов продыху не знали Те, кто уехать не смогли. И днем, и ночью шла бомбёжка, И днём, и ночью шёл обстрел. На клумбах не цветы, картошка росла: Защитник есть хотел. И днем, и ночью шла бомбёжка, И днём, и ночью шёл обстрел. На клумбах не цветы, картошка росла: Защитник есть хотел.

120 грамм простого хлеба - Вот весь был детский рацион. Никто два года сытым не был, И много кто был погребён. 120 грамм простого хлеба - Вот весь был детский рацион. Никто два года сытым не был, И много кто был погребён. Я не поэт, и не писатель, И слов таких не знаем мы, Чтоб описать, как в Ленинграде Блокадных жили две зимы. Я не поэт, и не писатель, И слов таких не знаем мы, Чтоб описать, как в Ленинграде Блокадных жили две зимы. Я не Ахматова, не Бродский, Чтоб рассказать словами, Как насмерть мерзли по дороге. И ели кошек и собак.

И только Ладога спасала, Когда стояли холода. Тогда «Дорогой жизни» звала Её народная молва. И только Ладога спасала, Когда стояли холода. Тогда «Дорогой жизни» звала Её народная молва. По льду машин шли караваны, Чтоб иногда уйти под лёд. Ее бомбили беспрестанно, Но день за днём, из года в год По льду машин шли караваны, Чтоб иногда уйти под лёд. Ее бомбили беспрестанно, Но день за днём, из года в год Везли туда еду, снаряды, Обратно раненых, детей. Прощальные кипели взгляды У не умерших матерей… Везли туда еду, снаряды, Обратно раненых, детей. Прощальные кипели взгляды У не умерших матерей…

Как у станков они стояли, Как умирали у станка, Как трупы мерзлые стучали По санкам детским, по доскам. Как у станков они стояли, Как умирали у станка, Как трупы мерзлые стучали По санкам детским, по доскам. Трамваем на передовую- И в госпиталь с передовой… Про ту Вторую мировую Мы знаем только по кино. Трамваем на передовую- И в госпиталь с передовой… Про ту Вторую мировую Мы знаем только по кино. И всё же не ломались люди, И всё же побеждали смерть. Им памятью навечно будет Тот удивительный концерт, И всё же не ломались люди, И всё же побеждали смерть. Им памятью навечно будет Тот удивительный концерт,

Что Шостаковичем написан, Что под обстрелом прозвучал, И меж осколочного свиста Рукоплескал артистам зал. Что Шостаковичем написан, Что под обстрелом прозвучал, И меж осколочного свиста Рукоплескал артистам зал. 900 тяжёлых дней и безжалостных ночей В домах пустых, в заводах мёрзлых В больницах, у станков, печей 900 тяжёлых дней и безжалостных ночей В домах пустых, в заводах мёрзлых В больницах, у станков, печей Они надеялись и ждали. И день свободы их пришёл, Они свой город не отдали, И маршал Жуков не подвёл. Они надеялись и ждали. И день свободы их пришёл, Они свой город не отдали, И маршал Жуков не подвёл.