В начале войны мне было 12 лет. Моя семья из Москвы не эвакуировалась. В первый год войны школы не работали, но мы не сидели сложа руки. Мы собирали медицинские пузырьки и сдавали их в госпитали. А весной и летом нас вывозили на сбор крапивы, из которой в госпиталях варили щи. Мы, дети, во время бомбежек дежурили на крышах и тушили зажигательные бомбы. (Т.С.Ивлева, полиграфист)
И вдруг война, страшная война. А мне – 14 лет, жизнь только начиналась. Снаряды, бомбы, трупы, кровь, плен, тогда и смерти в глаза не раз смотрела. Почти три года была узницей фашистских лагерей, а шла война, и так хотелось мстить за всех погибших и за слезы матерей, детей. Я испытывала страх и ужас, в плену прошла моя юность. (Ю.Н.Никитина)
Война застала нашу семью, семью военного врача, под Брестом 22 июня 1941 года. На моих глазах погибли мать и сестра. Мне было 9,5 лет. Я был подобран двумя солдатами, и мы стали выходить из окружения, пробираясь к своим. Мы перешли фронт, и меня зачислили воспитанником, сыном полка, в специальную разведроту при штабе 4- й армии. Я выполнял задания по разведке, но в начале 1942 года попал под обстрел, был ранен и слегка контужен. Меня отправили на лечение в тыл… (Ю.Г.Подтыкайлов, инженер-механик)
«Женя умерла 28 декабря в 12 часов 30 минут утра 1941 года. Бабушка умерла 25 января в 3 часа дня 1942 года. 25 января в 3 часа дня 1942 года. Лена умерла 17 марта в 6 часов утра 1942 года. Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи 1942 года. Мама – 13 мая в 7 часов 30 минут утра 1942 года. Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня.»
Я родилась в Ленинграде, поэтому и блокада Ленинграда была мне предначертана судьбой. Зимой г. Не стало отопления, света, воды, и стены дома промерзли на 20 – 30 см. В ту пору на окнах была светомаскировка, которая скрывала свет иногда горевшей свечи и помогла маме убедить меня, ребенка, что это ночь (даже если это день), а ночью никто не кушает, надо терпеть. Блокадный паек – 120 граммов хлеба из смеси опилок и муки. А есть очень хотелось, и чувство голода – это одно из устойчивых воспоминаний моего детства… (Л.Т.Шепелева, профессор, доктор исторических наук) Я родилась в Ленинграде, поэтому и блокада Ленинграда была мне предначертана судьбой. Зимой г. Не стало отопления, света, воды, и стены дома промерзли на 20 – 30 см. В ту пору на окнах была светомаскировка, которая скрывала свет иногда горевшей свечи и помогла маме убедить меня, ребенка, что это ночь (даже если это день), а ночью никто не кушает, надо терпеть. Блокадный паек – 120 граммов хлеба из смеси опилок и муки. А есть очень хотелось, и чувство голода – это одно из устойчивых воспоминаний моего детства… (Л.Т.Шепелева, профессор, доктор исторических наук)
В сентябре 1941 года немцы заняли нашу деревню. Бабушка от ранения умерла, а меня с дедушкой отправили в концлагерь «Красное село», где дедушку расстреляли, а меня, 12- летнюю, перевели в другой лагерь. Детей в лагере было много. Поселили нас при госпитале, сделали донорами. У многих выкачивали кровь до капли прямым переливанием. Когда я вконец обессилела, меня заразили туберкулузом и отправили в лагерь «Клоога» для уничтожения. Выжила чудом. (Рабочая из Таллина.)
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!