Аввакум Петров родился 25 ноября (5 декабря) 1620 г. в с. Григорово Нижегородского уезда в семье сельского священника. Отец Аввакума "прилежаще пития хмельнова" умер рано, а после женитьбы 17-летнего сына умерла "постница и молитвенница" мать. Протопоп Аввакум

Наделенный от природы недюжинным умом и силой духа, образования он, тем не менее, не получил. В 1642 г. был рукоположен в Дьяконы, а в 1644 г. - в священники. В 1652 г. был протопопом в г. Юрьевце Повольском, затем священником Казанского собора в Москве.

А.Иванов. Во времена раскола В 1653 г. земляк Аввакума, тогдашний патриарх русской православной церкви Никон, распорядился заменить при богослужении земные поклоны поясными, креститься тремя перстами вместо двух и привести иконы и книги в полное соответствие с греческими образцами. Аввакум и другие приверженцы старых порядков отказывались признать нововведения, провозгласили возврат к дореформенным обрядам и традициям, за что и были сосланы в разные концы России. Это движение и положило начало старообрядчеству.

В конце августа 1664 г. протопопа с семьей и домочадцами повезли в Пустозерский острог. Предстоял долгий и трудный путь через Вологду, Великий Устюг, Холмогоры, Meзень. Пользуясь каждой возможностью, Аввакум на этом пути выступал с обличением никоновских реформ, защищая старую веру.

В октябре Аввакум "с великою нуждою доволокся до Холмогор". В дороге заболели малые его дети, болела и жена Анастасия Марковна, которая вскоре должна была родить. Аввакум пишет челобитную царю, в которой просит разрешить ему остаться "зде, на Колмогорах... или как твоя государева воля", объясняя, что "в Пустозерский острог до Христова Рождества невозможно стало ехать... и смущаюся, грешник, чтоб робятишка на пути не примерли с нужи... Свет-государь, православный царь! Умилися к странству моему, помилуй изнемогшаго в напастях и всячески уже сокрушена: болезнь бо чад моих на всяк чае слез душу мою исполняет. И в даурской стране у меня два сына от нужи умерли. Царь-государь, смилуйся".

Один из учеников Аввакума - юродивый Киприян отвёз эту челобитную в Москву, и 21 ноября она была подана царю Алексею Михайловичу. Но тот не внял. 29 декабря Аввакум с семьей и домочадцами был привезён на Мезень. Вскоре здесь у него родился сын.

Дальше, в Пустозерск, отправить Аввакума не могли, так как крестьяне из Кеврольского уезда и с верховьев Мезени, как докладывал мезенский воевода царю, "учинили бунт... И мне, - писал воевода, - протопопа Аввакума с Мезени отпустить в Пустозерский острог нечим". Московские друзья и почитатели Аввакума тоже просили за него, и царь разрешил оставить Аввакума в Окладниковой слободе (в будущем - г. Мезень).

Протопоп Аввакум в своём «Житии…» объяснял свою остановку на Мезени Божьей волей: "И Бог остановил нас своим помыслом у окияна моря на Мезени; от Москвы 1700 верст будет и жил тут полтора года на море з детьми, промышляя рыбу и кормился; благодаря Бога, а иное добрые люди, з голоду не уморили, Божиим мановением".

Протопоп с семьёй проживал в Окладниковой слободе в отдельной избе. В слободке Аввакум вёл службу в местной церкви. По народному преданию, голос у него был настолько мощный, что во время богослужения был слышен на другом конце слободы. Здесь он подружился с местным воеводой поляком Алексеем Цехановецким, был вхож в его дом и сумел обратить в православную веру жену воеводы, католичку Ядвигу, ставшую на Руси Евдокией.

Полтора года прожил Аввакум на Мезени, убеждая своих прихожан твёрдо стоять за древнее благочестие, всецело отдаваясь деятельности проповедника и вдохновителя старообрядчества.

В 1667 г. Аввакум был расстрижен и предан анафеме - церковному проклятию. Его и единомышленников - протопопа Никифора, попа Лазаря и инока Епифания, согласно царскому указу повезли на "ямских подводах" под охраной в Пустозерский острог. Позже туда же был отправлен и дьякон Фёдор. Хотя начальнику охраны был дан строгий наказ не пускать к узникам никого, Аввакум, как говорят сохранившиеся в северных селениях, через которые проезжал Аввакум, предания, находил возможность говорить с людьми, "проповедуя слово Божье" и "обличая безбожную лесть".

12 декабря узников привезли в Пустозерск. Пустозерскому воеводе Неелову царской грамотой предписано было "тем ссыльным зделать тюрьму крепкую и огородить тыном вострым". Но быстро построить тюрьму в Пустозерске, где не было леса, не могли, и узников разместили "очистя пустозерских крестьян избы", по одному человеку в избе. И пока не построили земляную тюрьму, пустозерские узники имели возможность общаться сравнительно легко: по ночам они выбирались из своих "узилищ" и встречались у преданных им пустозерцев.

Отсюда через верных им людей Аввакум и его товарищи - пустозерские узники отправляли послания в Мезень, где находилась в ссылке семья Аввакума. Через нее и осуществлялась связь пустозерцев с внешним миром. Их послания шли из Мезени через верных им людей на Соловки, в Москву, а позже - и в Сибирь. Царь и духовные власти, отправляя узников в заточение, не предполагали, что превращают тем самым Пустозерск в своеобразный духовный и литературный центр.

Видя влияние пустозерских узников, власти стали действовать со страшной жестокостью по отношению к ним и их сторонникам. В конце февраля 1670 г. на Мезень и Печору был отправлен стрелецкий полуголова И. Елагин. В Мезени был повешен по его приказу юродивый Фёдор, преданный ученик Аввакума. Сыновья Аввакума Иван и Прокопий также были приговорены к повешению, но "повинились" и были вместе с матерью "закопаны в землю", т. е. посажены в земляную тюрьму.

Аввакума же вместо смертной казни приказано было посадить в земляную тюрьму на хлеб и воду. Тюрьму к этому времени уже построили - четыре врытых в землю сруба, обсыпанные землей, каждый из них обнесен "тыном вострым" и все вместе - общей оградой. Потолки столь низкие, что стоя на полу, их можно было рукой достать. В самом верху находилось маленькое окошко, через которое передавали пищу и выбрасывали нечистоты. Топили "по-черному", и зимой печной дым удушал и выедал глаза. От этого Епифаний надолго потерял зрение. Весной вода заливала срубы.

Когда над Лазарем, Федором и Епифанием учинили казни, а Аввакума не тронули, он "умереть хотел не едши, и не ел дней с восемь и больши, да братья паки есть велели". И все-таки дух и воля Аввакума и его товарищей не были сломлены, они продолжали работать. За время почти пятнадцатилетнего пребывания Аввакума в Пустозерске ( ) он ни на один день не прекращал борьбы с "никонианами". Здесь в земляной тюрьме создавал он главные свои произведения: "Книгу бесед", "Книгу толкований", а также многочисленные послания, наставления и письма царю, друзьям, "духовным братьям и сестрам". Когда над Лазарем, Федором и Епифанием учинили казни, а Аввакума не тронули, он "умереть хотел не едши, и не ел дней с восемь и больши, да братья паки есть велели". И все-таки дух и воля Аввакума и его товарищей не были сломлены, они продолжали работать. За время почти пятнадцатилетнего пребывания Аввакума в Пустозерске ( ) он ни на один день не прекращал борьбы с "никонианами". Здесь в земляной тюрьме создавал он главные свои произведения: "Книгу бесед", "Книгу толкований", а также многочисленные послания, наставления и письма царю, друзьям, "духовным братьям и сестрам".

Отстаивая старую веру, Аввакум в своих сочинениях резко обличал пороки представителей официальной церкви (чревоугодничество, пьянство, разврат, корыстолюбие и пр.), жестокость, с которой они проводили реформу церковных обрядов. В борьбе со сторонниками Никона Аввакум критиковал царскую власть, самого царя, его слуг.

В Пустозерске была написана и главная "книга живота вечного" - "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное" (между 1672 и 1675 гг.) - замечательное произведение древнерусской литературы.

Главного идеолога раскола протопопа Аввакума называют по-разному. Д.С.Лихачёв, несмотря на непокорство Аввакума церковным властям, называет его пророком, борцом, мучеником и страдальцем. В литературе чаще всего можно встретить определение «неистовый», т.е. «необычайно сильный, буйный, безудержный».

Церковный собор 1681 г. с участием царя Фёдора Алексеевича принял решение казнить главарей раскола "без пролития крови" - сжечь на костре. Сожжение протопопа Аввакума. Миниатюра к.17 в.

14 апреля 1682 г. всех четверых пустозерских узников Аввакума, Лазаря, Епифания и Федора заточили "во един сруб.... и зажгоша огнем... народ же около стояши и вой...". По народному преданию, Аввакум, охваченный огнем, поднял высоко руку с двумя перстами и прокричал свои последние слова: "Коли будете таким крестом креститься, вовеки не погибнете. А покинете этот крест, и городок ваш песком засыплет". 14 апреля 1682 г. всех четверых пустозерских узников Аввакума, Лазаря, Епифания и Федора заточили "во един сруб.... и зажгоша огнем... народ же около стояши и вой...". По народному преданию, Аввакум, охваченный огнем, поднял высоко руку с двумя перстами и прокричал свои последние слова: "Коли будете таким крестом креститься, вовеки не погибнете. А покинете этот крест, и городок ваш песком засыплет".

Роль Мезени в судьбе Аввакума, его семьи и его сочинений Именно Мезень стала своеобразным пересыльным пунктом, откуда послания протопопа переправлялись в Москву и в многочисленных рукописных копиях расходились по всей стране, вызывая брожение в народных массах. Мезенские старообрядцы собирали посылки с пожертвованиями для Аввакума. Крестьяне Мезенских слобод и ближайших деревень, сами живя в бедности, оказывали всяческую помощь семье протопопа.

Вынужденное переселение на отдалённый Север Аввакума и его сторонников явилось толчком к основанию здесь многочисленных старообрядческих поселений, которые оказали влияние на развитие культурной и духовной жизни северян.

На Мезени остались, обзаведясь семьями, дети Аввакума: Афанасий, Агриппина, Акулина и Ксения. Возможно, с семьёй Аввакума и связано происхождение распространённых на Мезени и Печоре фамилий Протопопов и Старопопов.

"Повсеместно в памяти поморов запечатлелся один и тот же образ его - высокий исхудалый старец со сверкающими глазами, густым голосом и палящим сердца словом, зовущим к правде жизни, словом согревающим, призывающим к человечности. Велико было впечатление от его речей, облика и поведения в быту. Его стойкость в бедах и истязаниях поддерживала тех, чья жизнь была беспросветна. Его жизнь, его слова были понятны. Основа их: "Для всех един покров - небо, едино светило - Солнце". К.Гемп "Сказ о Беломорье " "Повсеместно в памяти поморов запечатлелся один и тот же образ его - высокий исхудалый старец со сверкающими глазами, густым голосом и палящим сердца словом, зовущим к правде жизни, словом согревающим, призывающим к человечности. Велико было впечатление от его речей, облика и поведения в быту. Его стойкость в бедах и истязаниях поддерживала тех, чья жизнь была беспросветна. Его жизнь, его слова были понятны. Основа их: "Для всех един покров - небо, едино светило - Солнце". К.Гемп "Сказ о Беломорье "