Константин Бальмонт «Дрема»

Бродил я в прошлом океанами, Проплыл весь Тихий океан, И Атлантическими странами Я в светлый час не раз был пьян.

Была мне ведома Испания, И норвежанку целовал, И в Англии грустил в тумане я, А вал синел, за валом вал.

Но будет. Вот не в вечной смене я, Избрал зелёный Капбретон, И полюбил здесь сновидения, Но здесь мне русский снится сон. Засну – и слушаю я оканье Оки и Клязьмы. Вот базар. Копыт, подков я слышу цоканье, Шумит, кричит и мал, и стар.

Платки с цветистыми узорами, Лотки, телеги, к ряду ряд. Разноголосица и хорами – И ржанье тут, и стон телят. Чем хочешь щегольнём: рогожами, Лаптями, мылом, киселём, Иконами, ни с чем не схожими, Мы богомазами слывём.

Есть сбитень! Сбитень! К нам пожалуйте! Весёлый смех. Лукавый глаз. «Эх, барин, вы его не балуйте! Не сбитень у него, а квас». «Сафьян, сапожки в руки просятся!» – «А где изъян в них? Не таи. Через неделю же проносятся». – «Да лопни глазыньки мои!» Рожки, они деревянистые, Но вкус таинственный у них, И соты мёда золотистые… Но вот базар стозвучный стих.

Умолкла Шуя тароватая. Но длится мой прозрачный сон, И чую в воздухе заката я, Как ласков колокольный звон. Здесь где-то близко влагу пенную Бросает вал. Я сплю – не сплю, Я верю в даль неизреченную, Я верю в Ту, кого люблю!