Презентация к классному часу « Поэзия военного поколения ». Поэт Александр Межиров.

…Люди! Покуда сердца стучатся, - помните! Какою ценой завоёвано счастье, - пожалуйста, помните!.. («Реквием», Р. Рождественский)

Ах, война, что ж ты сделала, подлая… (Б.Окуджава)

В первый год Великой Отечественной войны ему исполнилось только 18…

Взрослеть ему пришлось на полях сражений…

Он разделил судьбу целого поколения поэтов, для которых война стала высшим мерилом честности и благородства, мужества и бесстрашия.

Поэт Александр Межиров

26 сентября 2013 года Александру Межирову исполнилось бы 90 лет.

«…В сорок первом году, через несколько недель после выпускного вечера, я ушел на фронт» («Автобиография») «…И кружит лист последний У детства на краю, И я, двадцатилетний, Под пулями стою…» («Мне цвет защитный дорог…») «…И кружит лист последний У детства на краю, И я, двадцатилетний, Под пулями стою…» («Мне цвет защитный дорог…»)

«Война потрясла меня до глубины души, - вспоминает Александр Межиров в те годы. – Вмерзший в лед блокированный Ленинград. Окопы на высотах. Рубежи под Синявином, в болотах, где нельзя рыть землянки, потому что под снегом незамерзающая вода. Костры и шалаши. Засыпая у костров, мы во сне инстинктивно ползли к огню, чтобы согреться и вскакивали, когда загорались шинели. Было тяжело, но ощущение духовного подъема всего народа придавало силы, чтобы жить и бороться». …Когда от Ленинграда в бой Я уходил через предместье, - Наедине с самим собой, И значило – со всеми вместе. («Наедине с самим собой…») …Когда от Ленинграда в бой Я уходил через предместье, - Наедине с самим собой, И значило – со всеми вместе. («Наедине с самим собой…»)

Александр Межиров в 1986 г. был удостоен Государственной премии СССР за книгу Проза в стихах. Однако успех и творческое признание не избавляют поэта от внутреннего озноба, который вызывает чувство тревоги и даже вины. Как ни странно, но именно эти чувства нередко вызывают к жизни самые сильные и впечатляющие строки у Межирова. После боя в замёрзшем Берлине, В тишине почти что гробовой, Подорвался на пехотной мине Русский пехотинец-рядовой. Я припомнил все свои походы, Все свои мытарства на войне, И впервые за четыре года Почему-то страшно стало мне. После боя в замёрзшем Берлине, В тишине почти что гробовой, Подорвался на пехотной мине Русский пехотинец-рядовой. Я припомнил все свои походы, Все свои мытарства на войне, И впервые за четыре года Почему-то страшно стало мне.

В БЛОКАДЕ Входила маршевая рота В огромный, вмёрзший в тёмный лёд, Возникший из-за поворота Вокзала мёртвого пролёт. И дальше двигалась полями От надолб танковых до рва. А за вокзалом, штабелями, В снегу лежали - не дрова... Но даже смерть - в семнадцать - малость, В семнадцать лет - любое зло Совсем легко воспринималось, Да отложилось тяжело. В БЛОКАДЕ Входила маршевая рота В огромный, вмёрзший в тёмный лёд, Возникший из-за поворота Вокзала мёртвого пролёт. И дальше двигалась полями От надолб танковых до рва. А за вокзалом, штабелями, В снегу лежали - не дрова... Но даже смерть - в семнадцать - малость, В семнадцать лет - любое зло Совсем легко воспринималось, Да отложилось тяжело.

Фронтовая жизнь привела двадцатилетних юношей к очень важному выводу. Они поняли, что любовь к отечеству, на которое посягнул враг, измеряется только одним – готовностью защищать его до последнего дыхания, до последней капли крови. …Я подорву дороги за собою, Мосты разрушу, корабли сожгу И, как седой десантник после боя, Умру на незнакомом берегу. Во имя жизни и во имя песни, Над выщербленной дамбою прямой, Волна морская, повторись, воскресни, Меня с любимой вместе в море смой. («Море») …Я подорву дороги за собою, Мосты разрушу, корабли сожгу И, как седой десантник после боя, Умру на незнакомом берегу. Во имя жизни и во имя песни, Над выщербленной дамбою прямой, Волна морская, повторись, воскресни, Меня с любимой вместе в море смой. («Море»)

Всегда и во всем они на войне чувствовали себя не мобилизованными, а добровольцами. Вот откуда переполняющее их стихи ощущение счастья. …Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во всём, Всем и для всех - не по ранжиру. Осилим... Выстоим... Спасём... Ах, не до жиру - быть бы живу... («Музыка») …Какая музыка была! Какая музыка играла, Когда и души и тела Война проклятая попрала. Какая музыка во всём, Всем и для всех - не по ранжиру. Осилим... Выстоим... Спасём... Ах, не до жиру - быть бы живу... («Музыка»)

Поэзия с точностью сейсмографа реагирует на малейшее расхождение между словом и делом. Высокие слова в стихах поэтов военного поколения оплачены самой высокой ценой – кровью, жизнью. Как я молод - и страх мне неведом, Как я зол - и сам чёрт мне не брат, Пораженьям своим и победам В одинаковой степени рад. В драке бью без промашки под рёбра, Хохочу окровавленным ртом, Всё недобро во мне, всё недобро....Я опомнюсь, опомнюсь потом. Как я молод - и страх мне неведом, Как я зол - и сам чёрт мне не брат, Пораженьям своим и победам В одинаковой степени рад. В драке бью без промашки под рёбра, Хохочу окровавленным ртом, Всё недобро во мне, всё недобро....Я опомнюсь, опомнюсь потом.

Свидетельства очевидцев и документы не могут отразить все грани такого исторического события, каким была война советского народа с гитлеровскими захватчиками; не отражают они и хронологии военных действий, но по ним можно судить, что в те суровые годы поэзия и жизнь были вместе, были нераздельны. …«Дорога далека» была Оплачена страданьем плоти, - Она в дешёвом переплёте По кругам пристальным пошла. Другую выстрадал сполна Духовно. В ней опять война. Плюс полублоковская вьюга. Подстрочники. Потеря друга. Позор. Забвенье. Тишина. Две книги выстраданы мной. Одна - физически. Другая - Тем, чем живу, изнемогая, Не в силах разорвать с войной. («Две книги у меня…») …«Дорога далека» была Оплачена страданьем плоти, - Она в дешёвом переплёте По кругам пристальным пошла. Другую выстрадал сполна Духовно. В ней опять война. Плюс полублоковская вьюга. Подстрочники. Потеря друга. Позор. Забвенье. Тишина. Две книги выстраданы мной. Одна - физически. Другая - Тем, чем живу, изнемогая, Не в силах разорвать с войной. («Две книги у меня…»)

И война в этих стихах предстаёт такой, какой ее видел солдат, поднимающийся в атаку под огнём миномётов и пулеметов; они рассказывали о себе, о том, что испытали сами. Был бой. И мы устали до потери Всего, чем обладает человек. Шутил полковник: - Сонные тетери... - И падал от усталости на снег. А нам и жить не очень-то хотелось, - В том феврале, четвёртого числа, Мы перевоевали, Наша смелость, По правде, лишь усталостью была… («Сон») Был бой. И мы устали до потери Всего, чем обладает человек. Шутил полковник: - Сонные тетери... - И падал от усталости на снег. А нам и жить не очень-то хотелось, - В том феврале, четвёртого числа, Мы перевоевали, Наша смелость, По правде, лишь усталостью была… («Сон»)

«… В стихах, да и в прозе, когда они пишутся о войне, может быть, от силы впечатлений, может быть, от сознания того, что жизнь твоя может оборваться, появляется прямая непосредственность, своеобразная «дневниковость»…» (Константин Симонов) …Нам подошвы невмочь ото льда оторвать. Сумасшедшие мысли буравят мозг: Почему на льду не растёт трава?! Самый страшный путь из моих путей! На двадцатой версте как я мог идти! Шли навстречу из города сотни детей... («Ладожский лёд») …Нам подошвы невмочь ото льда оторвать. Сумасшедшие мысли буравят мозг: Почему на льду не растёт трава?! Самый страшный путь из моих путей! На двадцатой версте как я мог идти! Шли навстречу из города сотни детей... («Ладожский лёд»)

Для каждого поколения приходит рано или поздно тот час, когда оно должно взять на себя равную со старшими меру ответственности. В обычных условиях это происходит постепенно. В войну это произошло сразу и задолго до обычного срока. …Скоро спросит, строго спросит Родина По программе, до сих пор не изданной, Всё, что было выучено, пройдено В школе жизни, краткой и неистовой. Постигали умных истин уймы, Присягали Родине и знамени. Будем скоро мы экзаменуемы, - Не вернуться многие с экзамена. («Десантники») …Скоро спросит, строго спросит Родина По программе, до сих пор не изданной, Всё, что было выучено, пройдено В школе жизни, краткой и неистовой. Постигали умных истин уймы, Присягали Родине и знамени. Будем скоро мы экзаменуемы, - Не вернуться многие с экзамена. («Десантники»)

И больше всего они были горды тем, что шагали по фронтовым дорогам с полной выкладкой, ничего не перекладывая на плечи других. …А во-вторых - …Ну и в последних – Так делать, чтобы всем Чтоб в последний бой На ней живущим Шагнуть, если потребуется это, Было жить привольно: Как в то незабываемое лето, Не холодно, не голодно, не больно - Без разговора Ну, словом, чтобы жизнь, а не ярем… Жертвуя собой. («Разговор о Родине») …А во-вторых - …Ну и в последних – Так делать, чтобы всем Чтоб в последний бой На ней живущим Шагнуть, если потребуется это, Было жить привольно: Как в то незабываемое лето, Не холодно, не голодно, не больно - Без разговора Ну, словом, чтобы жизнь, а не ярем… Жертвуя собой. («Разговор о Родине»)

Это стихи о правде и красоте, о долге и справедливости, о Родине, о юности, возмужавшей в огне войны. Они проливают яркий свет на то, что составило нашу несокрушимую военную силу. Именно характер и был одним из главных «секретов» нашей победы, объясняющих, почему война, начавшаяся для нас так страшно, закончилась в Берлине полным разгромом третьего рейха.

…Неокрепший ещё, Под тяжёлое Время Он подставил плечо: Под приклад автомата, Расщеплённый в бою, Под бревно для наката, Под Отчизну свою. Был он тихий и слабый, Но Москва без него Ничего не смогла бы, Не смогла ничего. («Защитник Москвы») …Неокрепший ещё, Под тяжёлое Время Он подставил плечо: Под приклад автомата, Расщеплённый в бою, Под бревно для наката, Под Отчизну свою. Был он тихий и слабый, Но Москва без него Ничего не смогла бы, Не смогла ничего. («Защитник Москвы»)

МЫ ПОМНИМ …

1. Строки, добытые с боях. Поэзия военного поколения./ Сост. Л. Лазарев.- М.: Детская литература, (стихотворения Александра Межирова) 3. (биография) (фотографии времен Великой Отечественной войны) pomnili.livejournal.com/ html - (фотографии Александра Межирова) pomnili.livejournal.com/ html 6. Александр Межиров. Тысяча мелочей. Лирика. - М.: Современник, 1984.