Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я – поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти Нечитанным стихам! – Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берёт!) Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черёд.

Со мной в руке - почти что горстка пыли - Мои стихи! - я вижу: на ветру Ты ищешь дом, где родилась я - или В котором я умру.

«…Трехпрудный переулок, где стоял наш дом, это был целый мир, вроде именья, и целый психический мир - не меньше, a может быть и больше дома Ростовых…» (М.Цветаева.)

Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась. Спорили сотни Колоколов. День был субботний: Иоанн богослов. Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть. 1916

Бывшая детская в Трёхпрудном переулке. Марина Цветаева, Сергей Эфрон и Ася Цветаева.1911

Марина с дочерью Алей Сергей Эфрон и Марина Цветаева. Декабрь 1911

«…Дом был двухэтажный, и квартира была во втором этаже, но в ней самой было три этажа. Как и почему – объяснить не могу, но это было так: низ с тёмной прихожей, двумя тёмными коридорами, тёмной столовой, моей комнатой и Алиной – огромной детской. Всё было огромное, просторное, запущенное, на простор и пустоту помноженное, и тон всему задавал чердак, спускавшийся на второй чердак и оттуда распространившийся на всё помещение до самых отдалённых и как будто бы сохранных его углов» (М.Цветаева).

«…Да, я в 1916 году первая так сказала Москву. И этим счастлива и горда, ибо это была Москва последнего часа и раза. На прощанье. «Там Иверское сердце червонное – горит». И будет гореть вечно» (М.Цветаева).

Сергей Эфрон. 1917

У меня в Москве – купола горят, У меня в Москве – колокола звонят, И гробницы, в ряд, у меня стоят, - В них царицы спят и цари. И не знаешь ты, что зарёй в Кремле Легче дышится – чем на всей земле! И не знаешь ты, что зарёй в Кремле Я молюсь тебе – до зари…

«Мы уехали из Москвы быстро, неприметно, словно вдруг сойдя на нет. Но дом, столь живший, продолжал жить дальше…но без нас.. Как книга, уже не нуждающаяся ни в авторе, ни в читателе» (М.Цветаева). «Не быть в России, забыть Россию – может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри – тот потеряет её лишь вместе с жизнью» (М.Цветаева).

21 августа 1941 года Марина Цветаева приехала с сыном Георгием в Елабугу, а через 10 дней - 31 августа её не стало

«…Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии – не верьте этому. Её убило то время, нас оно убило, как оно убивало многих, как оно убило и меня. Здоровы были мы – безумием было окружающее: аресты, расстрелы, подозрительность, недоверие всех ко всем и ко вся…»

Невидимка, двойник, пересмешник, Что ты прячешься в тёмных кустах, То забьёшься в дырявый скворечник, То мелькнёшь на погибших крестах. То кричишь из Маринкиной башни: Я сегодня вернулась домой. Полюбуйтесь, родимые пашни, Что за это случилось со мной. Поглотила любимых пучина, И разграблен родительский дом. Мы с тобою сегодня, Марина, По столице полночной идём, А за нами таких миллионы, И безмолвнее шествия нет. А вокруг погребальные звоны Да московские дикие стоны Вьюги, наш заметающей след. А.Ахматова. «Поздний ответ»