Д.С. Мережковский родился в 1865 г. в Петербурге в семье столоначальника при императорском дворе, действительного статского советника. Дмитрий был младшим сыном в семье. С самого раннего детства он «сроднился» с чувством одиночества, ощущал отчужденность от отца и старших братьев. При этом он горячо любил свою мать. Впоследствии в автобиографической поэме "Старинные октавы" он воссоздал ее образ. Уже в возрасте 13 лет Мережковский начал писать стихи. В 1883 г. он поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, по окончании которого четыре года спустя он окончательно решает посвятить себя исключительно литературному труду.

«Мережковский при всей огромности дарования нигде недовоплощен: не до конца большой художник, не до конца проницательный критик, не до конца богослов, не до конца историк, не до конца философ». А. Белый

Свою публичную литературную деятельность Мережковский начал в 1881 году как поэт. Испытав в университете влияние «духовных вождей» русского студенчества 1880-х, философов-позитивистов Конта, Милля, Спенсера, Мережковский вторит в своей поэзии ходовой народнической идеологии. Тому способствует знакомство с А.Н.Плещеевым и ведущими литераторами-народниками Н.К.Михайловским и Г.И.Успенским, благодаря которым ему открывается путь на страницы «толстых» журналов.

А.Н.Плещеев Н.К.Михайловский Г.И.Успенский Конт Милль Спенсер

С этого момента начинается раздвоение, характерное для личности и творчества писателя. Оно будет порождать «метафизические противопоставления», метания из одной крайности в другую, желание примирить антихристианский нигилизм Ф.Ницше с наследуемыми у Вл.Соловьева чаяниями Вселенской Церкви, тяжеловесный художественный язык «восьмидесятничества» и мистические откровения. Окончательный перелом в сознании и творчестве Мережковского приходится на 1892 г. Именно тогда происходит поворот к религиозному миросозерцанию и ощущению мистической тайны бытия. С этого момента Мережковский становится последовательным борцом с позитивизмом и материализмом. Прежде всего этот перелом запечатлен в книге стихов с программным для зарождающейся модернистской эпохи названием – «Символы».

Вслед за Вл.Соловьевым и В.Розановым Мережковский заявил о себе как о пионере религиозно-философского подхода к анализу литературы, вошел в число наиболее активных и читаемых символистских критиков. Он сделал очень много для формирования символистского образа классической традиции. Вершинные достижения Мережковского-критика – к примеру, книга статей о русских и зарубежных писателях «Вечные спутники» (1897), трактаты «Л.Толстой» и «Достоевский» (1901–1902) и «Судьба Гоголя» (1903).

С середины 1890-х Мережковский начал движение к крупной исторической прозе. Своеобразной лабораторией будущих исторических романов стали написанные в 1895–1897гг. «новеллы XV века». Но в литературу Мережковский вошел прежде всего как создатель новаторского типа исторического романа, особой вариации мировоззренческого «романа мысли». В научной литературе такой роман называют обычно историософским (то есть, романом не об истории, а о философии истории).

В 1906г. Мережковские отправляются в первую эмиграцию в Париж, которая продлилась 2 года. Февральскую революцию 1917 года Мережковский горячо приветствовал, а Октябрьскую революцию категорически не принял. К 1914 году уже вышло его собрание сочинений в 24-х томах. В 1920 году чета Мережковских, тайно перейдя границу в прифронтовой зоне, навсегда покинула Россию. Они поселились сначала в Польше, а затем окончательно переехали в Париж. Там они создают общество "Зеленая лампа" - центр интеллектуальной жизни русского Парижа. Здесь из творчества Мережковского постепенно вытесняется художественная литература, а выдвигаются произведения религиозно-философского направления. В годы Мережсковскова неоднократно выдвигали на Нобелевскую премию по литературе, но в 1933г. ее получил И. А. Бунин.

В 1939 году Мережковский выступает по парижскому радио с приветственной речью Гитлеру, в которой он сравнивает "фюрера" с "Жанной д'Арк, призванной спасти мир от власти дьявола". "Он ощущал себя предтечей грядущего Царства Духа" и его главным идеологом... Русская эмиграция не приняла политической позиции Мережковского - он был подвергнут бойкоту.

К исходу 1930-х постепенно сократился круг его читателей, и умер Мережковский в нищете в оккупированном Париже 7 декабря 1941 года. На его похоронах присутствовало лишь несколько человек, а могильный памятник был поставлен на подаяние французских издателей.

Падайте, падайте, листья осенние, Некогда в теплых лучах зеленевшие, Легкие дети весенние, Сладко шумевшие!.. В утреннем воздухе дым,- Пахнет пожаром лесным, Гарью осеннею. Молча любуюсь на вашу красу, Поздним лучом позлащенные! Падайте, падайте, листья осенние... Песни поет похоронные Ветер в лесу. Тихих небес побледневшая твердь Дышит бессмертною радостью, Сердце чарует мне смерть Неизреченною сладостью.

Я людям чужд и мало верю Я добродетели земной: Иною мерой жизнь я мерю, Иной, бесцельной красотой. Я верю только в голубую Недосягаемую твердь. Всегда единую, простую И непонятную, как смерть. О, небо, дай мне быть прекрасным, К земле сходящим с высоты, И лучезарным, и бесстрастным, И всеобъемлющим, как ты.

О если б жить, как вы живете, волны, Свободные, бесстрастие храня, И холодом, и вечным блеском полны!.. Не правда ль, вы - счастливее меня! Не знаете, что счастье - ненадолго... На вольную, холодную красу Гляжу с тоской: всю жизнь любви и долга Святую цепь покорно я несу. Зачем ваш смех так радостен и молод? Зачем я цепь тяжелую несу? О, дайте мне невозмутимый холод И вольный смех, и вечную красу!.. Смирение!.. Как трудно жить под игом, Уйти бы к вам и с вами отдохнуть, И лишь одним, одним упиться мигом, Потом навек безропотно уснуть!.. Ни женщине, ни Богу, ни отчизне, О, никому отчета не давать И только жить для радости, для жизни И в пене брызг на солнце умирать!.. Но нет во мне глубокого бесстрастья: И родину, и Бога я люблю, Люблю мою любовь, во имя счастья Все горькое покорно я терплю. Мне страшен долг, любовь моя тревожна. Чтоб вольно жить - увы! я слишком слаб... О, неужель свобода невозможна, И человек до самой смерти - раб?

Октябрьский снег первоначальный... В тиши покинутых садов Как листья желтые печальны На раннем саване снегов! Дивясь немых аллей безлюдью, На темном зеркале пруда Как режет лебедь белой грудью Стекло предутреннего льда! И там, у солнечного брега, Как в первый раз побеждена Сей мертвой белизною снега Живая крыльев белизна!