Высокая правда исповеди К 200-летию Елены Андреевны Ган Есть писатели, которые живут отдельною жизнию от своих творений; есть писатели, личность которых тесно связана с их произведениями. Читая первых, услаждаешься божественным искусством, не думая о художнике; читая вторых, услаждаешься созерцанием прекрасной человеческой личности, думаешь о ней, любишь ее и желаешь знать ее самое и подробности ее жизни. К этому второму разряду писателей принадлежала наша даровитая Зенеида Р-ва». В. Белинский

Дом Фадеевых в Днепропетровске (Екатеринославле) Елена Андреевна Ган, урожденная Фадеева, писавшая под псевдонимом Зенеиды Р- вой, родилась 11 января 1814 года. Детство и юность провела в Екатеринославле.

Андрей Михайлович Фадеев – отец Е. Ган - видный российский государственный деятель. В 1836 переехал с семьей в Астрахань, где стал Главным попечителем кочующих народов. Фадееву было поручено обследовать калмыцкие улусы и саратовские немецкие колонии, а также поселения Астраханской губернии и Кавказской области. « Где бы ни служил Андрей Михайлович, многие годы и десятки лет, имя его не произносилось иначе как с глубокой благодарностью и любовью за высокую справедливость, за строгую внимательность, за посильные старания о пользе и благосостоянии людей, за безукоризненную честность и бескорыстие, довольно редкие в то время» - писала о своем отце дочь Н. А. Фадеева. Он оставил свой след и в литературе, написав в последние годы жизни обширные «Воспоминания». Дважды опубликованные уже после смерти автора, они стали важным источником как отечественной истории, так и жизни семьи Фадеевых. Вместе с женой А.М.Фадеев воспитал блестящую плеяду детей и внуков, прославивших себя в стране и мире.

Княжна Е. П. Фадеева, мать Е. Ган По словам ее внучки, В. П. Желиховской, бабушка говорила на пяти языках, знала историю, естественные науки, занималась археологией, нумизматикой, ботаникой, причем занятия эти носили действительно научный характер и вызывали одобрительные отзывы крупных европейских ученых, с которыми Фадеева находилась в переписке или которым помогала в их научных исследованиях, касавшихся Кавказа и юга России. Все трое ее детей: известная писательница Елена Андреевна, сын, публицист и писатель по военным вопросам Ростислав Фадеев, и не чуждая литературных занятий Надежда Андреевна Фадеева в той или иной форме унаследовали от матери ее даровитость и литературные склонности.

13 лет от роду Ган впервые начинает писать, «почти неведомо себе самой, без всякого участия в том воли», сознавая слабость первых опытов подражания «чудным звукам» любимых писателей. Елена Ган приходилась двоюродной сестрой поэтессе Евдокии Ростопчиной и мемуаристке Екатерине Сушковой, приятельнице М. Ю. Лермонтова, с которым Ган общалась в её доме. «Его я знаю лично… Умная голова! Поэт, красноречив», - писала она родным. Е. Сушкова Е. Ростопчина

16 лет она вышла замуж за капитана П.А. Гана, человека почти вдвое ее старше человека военного, происходившего из немецкого рода, переселившегося в Россию в середине 18-го века, и началась для нее обычная жизнь армейской дамы, в неинтеллигентном обществе, с вечными кочевками по южнорусским местечкам и городишкам. В браке Ган счастья не нашла; и спасалась от окружающей рутины занятиями с детьми, чтением, изучением языков и поездками к родителям. В 1831 году у Ганов родилась первая дочь Елена Блаватская, а в вторая дочь Вера - будущая писательница Желиховская. Родовой герб Ганов

На портрете девушке не менее 14 лет, а изображена она рядом с матерью, которая умерла, когда ей не исполнилось и 11. По предположениям исследователей портрет мог быть написан в годах, когда Елена путешествовала со своим отцом по Европе. Автором парного портрета, как утверждают исследователи, могли быть либо отец Е. П. Блаватской, либо сама Е.П.Блаватская. Елена Блаватская – дочь Е. Ган, писательница, основательница современного теософского движения. Вера Петровна Желиховская – дочь Е. Ган – русская писательница. Лучшие ее произведения – «Как я была маленькая» и «Мое отрочество».

Жизнь Елены Ган проходила в постоянных переездах из одного провинциального городка в другой, куда переводили батарею мужа. В 1836 году после очередного военного назначения семья оказалась в Петербурге, где угнетённая провинциальной серостью Ган попадает в круговорот столичной культурной жизни и знакомится с редактором «Библиотеки для чтения» О. И. Сенковским. У нее снова пробуждается стремление к литературной деятельности, призвание к которой она чувствовала с ранней юности. Она делает компиляцию романа английского писателя Бульвера («Годольфин»), и Сенковский не только печатает этот ее литературный опыт, но горячо советует заняться беллетристикой. В 1837 г. в «Библиотеке для Чтения» появляется ее первая повесть «Идеал», подписанная псевдонимом «Зенеида Р-ва», получившим потом широкую популярность среди читателей. Молодому автору было всего 23 года и успех первого ее произведения окрыляет ее радостными надеждами и скрашивает ее невеселую жизнь.

Елена Андреевна, спасаясь от новых скитаний за батареей, уезжает с детьми к отцу в Астрахань, где Фадеев служил попечителем над кочующими калмыками. Затем некоторое время жила на Кавказе, после чего написала «Воспоминание Железноводска», повести «Джеллаледин» и «Утбалла», опубликованные в 1838 году всё в той же «Библиотеке для чтения». Ответственность за воспитание детей, самозабвенная литературная работа и отсутствие гармонии в личной жизни серьёзно подорвали физическое и психическое здоровье молодой писательницы, страдавшей депрессией, бессонницей и приступами истерик. После завершения повести «Медальон» в 1839 году она уехала на лечение в Одессу, а затем в Саратов к родным. В Саратове в июне 1840 года Ган родила сына Леонида и написала повести «Суд света» и «Суд Божий». В 1841 году писательница вновь следует за мужем в его переездах и завершает повесть «Теофания Аббиаджио», после чего в 1842 году произошёл творческий разрыв с Сенковским, и новая повесть «Напрасный Дар» была напечатана уже в «Отечественных Записках». В 1843 году Ган отправилась на лечение в Одессу, где 24 июня на двадцать девятом году жизни скончалась от скоротечной чахотки.

В произведениях Е. Ган впервые в русской литературе ярко и полно выразился протест против униженного положения женщины в семье и обществе. Она не мечтала о выходе женщины из круга семьи на одинаковое с мужчиной поприще общественной жизни, не пыталась разрушать и перестраивать социальные преграды и только требовала больше уважения и сочувствия женщине как жене и матери. Белинский писал о ней, что она «принадлежит к примечательнейшим талантам современной литературы... Между русскими писательницами нет ни одной, которая достигла бы такой высоты творчества и идеи и которая в то же время до такой степени отразила бы в своих сочинениях все недостатки, свойственные русским женщинам-писательницам, как Зенеида Р-ва... Основная мысль, источник вдохновения и заветное слово поэзии Зенеиды Р-вой есть апология женщины и протест против мужчины... Она глубоко понимала униженное положение женщины в обществе и глубоко скорбела о нем». В повестях Ган, автобиографическое значение которых велико, ясно видно обобщение ее личной драмы, оборванной безвременной смертью. «В этой женщине, - вспоминал И.С. Тургенев, - было действительно и горячее русское сердце, и опыт жизни женской, и страстность убеждений, и не отказала ей природа в тех «простых и сладких» звуках, в которых счастливо выражается внутренняя жизнь».

... Все повести этой даровитой писательницы проникнуты одним страстным чувством, одною живою идеею, одним могучим созерцанием, не дающим покоя автору и тревожно его наполняющим, созерцанием, которое можно выразить такими словами: как умеют любить женщины и как не умеют любить мужчины......Героиня повести «Утбалла» всем жертвует - даже жизнию, решаясь на страшную смерть от руки диких извергов, чтоб доставить милому минуту упоения любовью... И Утбалла - эта очаровательная калмычка - гибнет жертвою своей великодушной решимости, а ее возлюбленный, тот, кому принесла она в жертву молодую жизнь свою?- Через несколько лет его видели в Петербурге, в чине полковника, гуляющего по Английской набережной под руку с прелестною женщиною... Кто она, эта женщина,- родственница или подруга жизни? «Которому известию верить!., (говорит автор) кажется, второе достовернее!..»...Несмотря на некоторую изысканность и неправдоподобность в завязке, «Утбалла» кажется нам лучшею повестью после «Теофании Аббиаджио»: в ее рассказе много увлекающей силы... В. Г. Белинский. Е. Ган и ее повесть «Утбалла»

Это первое произведение в русской литературе, где главная героиня – калмычка. Это история любви юной Утбаллы, калмычки по матери и русской по отцу, к офицеру Борису Снежину. «Утбалла»: фрагменты из повести …Утбалла была моложе Софьи двумя годами, но ее ум и пылкий характер изгладили неравенство лет; молодые девицы жили, как говорят, душа в душу. Сперва дитя степи, переселенное в другую сферу, тосковало по приволью кочевых улусов, по матери и, часто рассказывая со слезами про свой прежний быт, спрашивало, зачем они так долго живут на одном месте. Время мало-помалу стирало эти воспоминания. Утбалла ознакомилась с обычаями образованного общества, привязалась к отцу, к семейству своей благодетельницы и забыла о первой родине. Когда Софии исполнилось шестнадцать лет, мать ее сблизилась с городским обществом, начала выезжать, иногда знакомые собирались у нее, тогда-то Утбалла узнала в первый раз горькое чувство неравенства.…В своем четырнадцатилетнем возрасте она уже была прекрасна и удивляла своею стройностью. В окладе ее лица не было ничего калмыцкого; от матери своей она наследовала только зубы - ровные, белые, жемчужные и волосы - чернее всего, что есть черного в мире, волосы чудесные, мягкие, как шелк, и необыкновенной длины; глаза черные, исполненные удивительного мерцания, настоящие черные алмазы, но сохранившие европейскую форму; она не отличалась молочною белизной северных красавиц, зато какой румянец играл на ее смуглых щеках!.. Но она не замечала благосклонных взглядов мужчин. Испытав несколько оскорблений, она осознала свое положение в свете и с горечью в сердце удалялась от общества, предубежденного против нее тем, что не было виною с ее стороны.

… Между тем короткое обращение Бориса с Утбаллой возобновилось и становилось опасным. Он рассказывал ей о своих юношеских проказах, о своих похождениях по выходе из корпуса, а она со своей стороны поверяла ему свои мысли, мечты страдания. …Он любил ее живой разговор, оригинальность ее идей; ему нравилась эта смесь немецкой мечтательности с пламенным характером и необузданным воображением детей юга; любя ее по привычке любовью брата, он противоречил ее холодным рассуждениям и не подозревал глубокого чувства, которое она старалась скрыть под личиною равнодушия…Она любила …Прежде робкая, молчаливая в присутствии всякой посторонней особы, она сделалась теперь смелою, никакая толпа не могла привести ее в замешательство, потому что теперь все бытие ее стремилось к одному предмету. Она видела и слышала только его одного, говорила только для него, и он, как невидимая пружина часов, сделался двигателем всех ее действий и помышлений. Посторонние часто удивлялись, с каким равнодушием Утбалла встречает приближающуюся разлуку со своими друзьями…И в самом деле, иногда она была безумно весела: никто не знал, никто не видел того, что после всякого громкого смеха, она, как актер, исполнивший в присутствии зрителей вытверженную роль, убегала в свою комнату и падала в изнеможении на диван, и часто горькие слезы омывали лицо, которое за минуту блистало веселием... По чувствам и образованию Утбалла стояла слишком высоко над равными себе, по рождению слишком низко, чтоб удержаться в обществе городской аристократии…Равные называли ее спесивой барышней; высшие – дерзкой девчонкой, и она, как изгнанная пери, осуждена была скитаться между небом и землей, не смея ни возвыситься до светлых сводов неба, ни опуститься на землю…

В повести отражены впечатления писательницы, когда она жила в Астрахани в семье отца, известного кавказского деятеля А. Фадеева. В те годы она познакомилась с жизнью и бытом калмыков, с их кочевьями, нравами, обычаями. Все это нашло живой и выразительный отзвук в повести «Утбалла». Повесть «Утбалла» свидетельствует о богатстве наблюдений Е. А. Ган, о ее глубоком и проницательном проникновении в жизнь калмыцкого народа. Многие страницы этого произведения изобилуют живыми и красочными описаниями быта калмыков. … Путешественники ехали в молчании и наконец приблизились к орде или главной ставке одного из владетельных князей. Около ста кибиток были расположены правильным кругом, посреди возвышались хурулы-храмы богов и кибитки владельцев. В некоторых жилищах низкие двери были растворены, и можно было видеть пылающие огни, вокруг которых старые калмычки курили трубки, дым очагом клубился в отверстия, проделанные вверху кибиток, женщины и мужчины сидели группами у своих порогов или бродили от одного жилища к другому. Дети, совершенно нагие, с встрепанными волосами, бегали или валялись в траве, играя с собаками. Только близ княжеских палат не было ни игр, ни шуму. Калмыки проходили мимо них с видом глубокого благоговения, одни гелюнги в красных халатах и круглых шапках, похожих на подносы, расхаживали медленным шагом, толкуя между собою вполголоса…Господин Зерков, чиновник министерства внутренних дел, представил князю посредством переводчика своего молодого товарища и вошел за хозяином в дверь кибитки, назначенной для приема гостей. «Утбалла»: фрагменты из повести

Круглая, довольно большая палатка, крытая войлоком, была обита внутри богатыми коврами, на полу были разостланы тонкие узорчатые циновки, в глубине стояла кровать под балдахином из шелковой материи малинового цвета, по обеим сторонам возвышались сундуки, поставленные один на другой и также покрытые шелковой материей; на левой стороне кровати, на сундуке, в маленькой раззолоченной кумирне, видна была человеческая фигура, сидящая «а троне в золотой остроконечной шапке и парчовой одежде: то было изображение Будды или Шакья-Муни, верховного божества буддистов. Перед кумирней горели тибетские благовонные свечи и стояли серебряные чашки с цветами, яствами и питием, а вверху, над идолом, висел портрет Далай-ламы, первосвященника веры и властителя Тибета, расписанный яркими красками. От портрета до самой двери стены были увешаны ружьями, кинжалами, шашками в богатых оправах и очень древней работы, потому что у калмыков оружие переходит от деда к внуку и всякий зубец на лезвии имеет свое предание, которое восходит иногда до времени самого Чингис-хана…Гостям подали чаю, приготовленного на европейский манер, и в то же время два калмыка внесли высокий деревянный ковш с медными обручами; опоржнили сосуды, стоявшие перед кумирней, наполнили их свежим питьем, выплеснули немного чаю за дверь кибитки для нечистого духа, и не прежде, как по совершении всех этих обрядов, поставили на низком столе чашечки, искусно выточенные из древесного корня, и налили в них калмыцкого чаю, сваренного с маслом, молоком и солью. Склонив колени, они поднесли этот нектар нойону-владельцу, его брату и гелюнгам… Ган, Е. Утбалла: повесть / Е. Ган // Ган, Е. Утбалла: повесть; Корженевская, И. Девочка Царцаха: повесть. – Элиста: Калм. кн. изд-во, – С. 3 – 64.

Белинский, В. Сочинения Зенеиды Р –вой. Санкт – Петербург Четыре части / В. Белинский // Собрание сочинений в девяти томах. Том 5. Статьи, рецензии и заметки, апрель 1842 – 1843 года / ред. М. Я. Поляков; подгот. текста В. Э. Бограда; ст. С. И. Машинского; примеч. Г. Г. Елизаветиной. – М. : Худож. лит., – С. 243–272. В одиннадцатом выпуске «Отечественных записок» за 1843 год В. Белинский поместил обширную рецензию о творчестве Елены Ган. В своей статье критик В. Белинский отмечал: «Талант ее принадлежит ей самой, недостатки - обстоятельствам жизни. Не являлось еще на Руси женщины столь даровитой, не только чувствующей, но и мыслящей. Русская литература по праву может гордиться ее именем и ее произведениями». Зенеида Р-ва, по натуре своей, чувствовала сильную потребность высказываться на бумаге; но она была чужда печатного самолюбия, и только внешняя необходимость заставляла ее печататься. «Без этой необходимости (писала она к одному из своих знакомых) ничто не принудило бы меня броситься в этот омут и взять на себя несносное звание женщины-писательницы». К числу лучших ее произведений Белинский относит «Теофанию Аббиаджио» и «Утбаллу».

Повесть «Утбалла» была напечатана в журнале «Теегин Герл» 3 за 1966 год (начало) и окончание в 1 за 1967 год (окончание). Повесть снабжена предисловием краеведа Е. Польской под названием «…Цветом глубоких чувств и высоких мыслей». Она пишет: «… Повесть «Утбалла» свидетельствует о богатстве наблюдений Е. А. Ган, о ее глубоком и проницательном проникновении в жизнь калмыцкого народа. Многие страницы этого произведения изобилуют живыми и красочными описаниями быта калмыков. Она восхищенно пишет о калмыке, который «сидит, будто приросший к хребту скакуна, пока измученный конь, покрытый пеною, не смирится перед его волею». Столь же интересно описание калмыцкой борьбы, устраиваемой на традиционных празднествах. Е. А. Ган пишет об излюбленной пище калмыков - о «нектаре Средней Азии» - калмыцком чае». Ган, Е. Утбалла / Е. Ган; вступ. ст. Е. Польская // Теегин Герл. – (29). – С ; (31).- С

Народная поэтесса Калмыкии Бося Бадмаевна Сангаджиева сделала перевод повести Е. Ган «Утбалла» на калмыцкий язык. Она была напечатана в журнале «Теегин Герл». К переводу прилагалась вступительная статья под названием «…Өңгтә-зүстә, элвг серлтә болн гүн ухата». Это перевод статьи Е. Польской «…Цветом глубоких чувств и высоких мыслей», напечатанной в этом же журнале за 1966 год (3). Ган, Е. Утбалла: [түүк] / Е. Ган; орчулснь Саңһжин Бося // Теегин Герл. – – Х. 40–83.

В газете «Известия Калмыкии» была опубликована статья Риммы Ханиновой «Что значит Утбалла?. О символике цветов в повести Елены Ган». Она отмечает :«В этом произведении для нас интересен флористический мотив, связанный как с именем героини, так и с ее историей о цветке, изложенной для возлюбленного…Утбалла, по авторскому утверждению, с монгольского означает распустившийся цветок. Но в монгольских женских именах составное слово «цветок» - это цэцэг. А «удвал цэцэг» - по- монгольски название хризантемы, о которой на Востоке есть легенда об эликсире жизни, дающем бессмертие. Елена Ган, связывая имя героини с наименованием цветка мирабилис (ночная красавица), подчеркивает краткость ее жизни, увядшей раньше времени под зноем солнца. Метафора эта передает и сюжетные перипетии повести: разлука с любимым, вынужденное замужество Утбаллы (старый нойон Джиргал), недолгая встреча с Борисом, расправа Бахчи-гелюнга и Харцыга, брата Джиргала, с изменницей (закопали живьем). Знакомство автора повести «Утбалла» с калмыками отразилось, вероятно, в трансформированном виде как в именовании героини, так и фольклоризованном сюжете о мирабилисе - ночной красавице».

В статье «Елена Ган и Фадеевы» известный краевед – историк И. В Борисенко пишет о калмыцком следе в судьбе семьи Елены Андреевны Ган и ее отца А. М. Фадеева. «…В 1905 году в периодическом изда­нии «Старина и новизна» было опубликовано 177 различных документов исторического содержания из личного архива А. М. Фадеева и его сына - военного писателя Ростислава Андреевича. В первую группу материалов издатели включили бумаги, «относящиеся к делам калмыцким, астраханским и персидским». Все они собраны во время пребывания Фадеева-отца в Астрахани. Среди них немало писем. В одном из таких документов приведено стихотворение, написанное в 1839 году в Астрахани женой известного французского академика Омэр де Элля - Аделаидой, которая путешествовала с мужем по степям Нижней Волги. Тут же дан вольный перевод стихотворения: «Я видела калмыков с арканом, останавливающих быстрый бег диких лошадей. Наконец, как звезду в пустыне, я увидела город, богатый воспоминаниями. Я приподняла завесу и почувствовала дуновение Азии...». В документах Фадеева приведен и текст письма участника Отечественной войны 1812 года подполковника Серебджаба Тюменя. Оно было отправлено 10 сентября 1842 года из Тюменевки в Астрахань. Автор выражал в письме свою скорбь по поводу кончины 24 июля 1842 года любимой дочери Андрея Михайловича – Елены Ган». (из статьи) Борисенко, И. Елена Ган и Фадеевы [в исторических архивах] / И. Борисенко // Теегин Герл = Свет в степи. – – С

В газете «Известия Калмыкии» от 30 августа 2000 года опубликована статья научного сотрудника КИГИ РАНа Д. Басаева «Земля моя легендами полна (предание о зайсанге)». В ней он пишет: «В известной повести «Утбалла» Елены Ган ( ) приведено одно калмыцкое предание, которое, помнится, произвело на меня сильное впечатлении…Автор повести Е. Ган устами рассказчика «происшествия» говорит, что «оно могло бы послужить канвою для целого романа». Оговорка эта, думается, не случайна. Ведь вся повесть «Утбалла», как и включенное в нее предание, рассказывает о трагической любовной истории. В. Белинский, давший высокую оценку этой повести, писал: «И Утбалла - эта очаровательная калмычка - гибнет жертвою своей великодушной решимости...». То же самое можно сказать о зайсанге - герое предания. Человек, совершивший преступление ради любви и раскаявшийся в нем («меня и так тяготит пролитая кровь»), проявляет неимоверную силу духа, вынося приговор себе. Стойкость и благородство души героя не могут не вызывать уважения... Мне хотелось узнать о достоверности приведенного в повести рассказа, имена прототипов действующих лиц… Я обратился к архивным документам того времени ( е годы), а также искал свидетельства о таком случае в исторической литературе… Автору повести «Утбалла» Елене Ган эту быль мог поведать ее отец А. М. Фадеев, первый главный попечитель улусов Калмыцкой степи Астраханской губернии (с 1835 по 1841 гг., затем он был назначен губернатором Саратовской губернии)».

Известный краевед И. Борисенко в статье «Автор «Утбаллы», напечатанной на страницах республиканской газеты «Комсомолец Калмыкии» от 5 мая 1987 года отмечал: «В 1838 году в популярном журнале « Библиотека для чтения» вышла повесть под названием «Утбалла». В русской литературе это было первое произведение, главная героиня которого – калмычка волжских степей. Повесть привлекла внимание многих литераторов и критиков, и в том числе В. Г. Белинского. В одиннадцатом выпуске «Отечественных записок» за 1843 год он поместил обширную рецензию. Критик с теплотой писал о появившемся сочинении. «Утбалла» в его оценке «одна из лучших повестей, какие были в то время написаны в Европе». Автором повести была Е. А. Ган, вошедшая в литературу под псевдонимом Зенеиды – Р-вой. Она считалась Лермонтовым среди писательниц». «Утбалла» - её третье самостоятельное сочинение, а перед этим в «Библиотеке для чтения» появились «Идеал» и «Воспоминания Железноводска». Елена Андреевна была тонкой и впечатлительной натурой, что отразилось на героях ее произведений. Они так же, как и автор, глубоко переживают свои и чужие беды и радости. Особенно это заметно в «Утбалле», созданной Ган на основе астраханских впечатлений 1837 года. Настроения девушки-калмычки очень созвучны настроению автора повести...». В заключении статьи он поместил портрет Е. Ган позаимствованный из «Полного собрания сочинений Е. А. Ган», вышешего в Петербурге в 1905 году. Издатели получили его от внучки писательницы Н. В. Желеховской. Считается, что он создан в начале 1840-х годов в Одессе рукою матери Ган.