Эрнст Гомбрих История искусства Полезное чтение Эрнст Гомбрих История искусства М.: ИскусствоXXI век. 2013

Эрнст Гомбрих ( ), теоретик и историк искусства, родился в Вене и большую часть жизни проработал в Англии. За свои научные труды был посвящен королевой в рыцари стал сэром Эрнстом Гомбрихом. Среди других его наград премия имени Эразма Роттердамского, которую вручают за просветительскую деятельность. Ее Гомбрих получил в первую очередь за «Историю искусства». Эрнст Гомбрих. Фотография 1993 г.

Большинству людей нравится в картинах то, что им понравилось бы в жизни. Когда великий фламандец Рубенс рисовал своего сына, он наверняка гордился его миловидностью. Он хотел, чтобы и мы любовались ребенком. Та же склонность к приятному и занимательному может стать камнем преткновения, вызвать неприязнь к произведению с менее обольстительным сюжетом. Альбрехт Дюрер, великий немецкий художник, рисовал свою мать с теми же чувствами любви и преданности, какие испытывал Рубенс к своему сыну. Правдивое исследование старческой дряхлости может вызвать в нас шок, но, преодолев мгновенное отвращение, мы будем щедро вознаграждены, поскольку рисунок Дюрера великое произведение искусства. П. Рубенс Портрет сына Николаса Ок Альбертина, Вена А. Дюрер. Портрет матери Кабинет гравюр Государственные музеи, Берлин

Мы скоро поймем, что красота художественного изображения заключается не в его предмете.

Были ли на самом деле красивы маленькие оборвыши, которых запечатлел испанский художник Мурильо, но в картине они обладают несомненным обаянием. С другой стороны, большинство людей сочтут ребенка в голландском интерьере Питера де Хоха вполне заурядным, и все же сама картина чарует взор. Б. Э. Мурильо. Уличные мальчишки. Ок. 1670–1775 Старая пинакотека, Мюнхен П. де Хох. Интерьер с женщиной, чистящей яблоки Коллекция Уоллес, Лондон

Затруднения в суждениях о красоте возникают потому, что вкусы, представления о прекрасном сильно меняются.

Оба изображения ангела, играющего на лютне, выполнены в XV в. Многие предпочтут блистающую изяществом работу итальянца Мелоццо да Форли работе его северного современника. Чтобы воспринять своеобразную красоту мемлинговского ангела, потребуется чуть большее усилие, но с того момента, как нас перестала смущать некоторая скованность фигуры, открывается бесконечная пленительность его образа. М. да Форли. Ангел. Ок Пинакотека, Ватикан Х. Мемлинг. Ангел Ок Деталь створки алтаря Музей Конинклийк, Антверпен

То, что относится к красоте, относится и к выразительности. В самом деле, часто именно выразительные, экспрессивные качества определяют нашу положительную или отрицательную оценку. Некоторым людям нравится находить в картинах легко понятные и глубоко волнующие их чувства.

Когда Гвидо Рени, итальянский художник XVII в., писал голову распятого Христа, он несомненно хотел, чтобы зритель прочел в этом лице предсмертные муки, увидел величие Страстей Христовых. Итальянский художник Средних веков, написавший это Распятие, сопереживал Страстям с той же искренностью, что и Гвидо Рени, но его Христос – человек, сдержанный в словах и жестах, обладающий манящей притягательностью нераскрытой тайны. Гвидо Рени. Христос в терновом венце Ок. 1639–1640. Париж, Лувр Тосканский мастер. Голова Христа. Деталь Распятия. Около 1175–1225. Галерея Уффици, Флоренция

Картины и скульптуры, содержащие в себе загадку, побуждают к поиску ответа, могут вызвать особый интерес зрителя. Начинающий зритель хочет любоваться мастерским изображением вещей. Ему больше всего нравятся картины, которые выглядят «как реальная жизнь». Старание и умение, вложенные художником в точное повторение зримой реальности, и в самом деле заслуживают восхищения. Великие мастера прошлого отдали много труда произведениям, в которых тщательно переданы тончайшие детали.

Дюреровский этюд зайца один из известнейших примеров такого любовного тщания. Но кто решится утверждать, что рембрандтовский рисунок слона хуже, потому что в нем меньше подробностей? Ведь в передаче морщинистой кожи всего несколькими штрихами карандаша проявилось поистине волшебное мастерство. А. Дюрер. Заяц Галерея Альбертина, Вена Рембрандт. Слон. 1637

Чаще всего, однако, не эскизная манера отталкивает зрителей, ценящих жизнеподобие в искусстве. Наибольшее неприятие вызывают картины «неправильно нарисованные», особенно если они созданы в наше время, когда художник «должен научиться большему». Если художник пишет по-своему, он рискует прослыть сапожником, не научившимся рисовать. Так вот, как бы мы ни относились к современным художникам, в одном можно не сомневаться рисовать «правильно» они умеют.

На листе из «Естественной истории» с иллюстрациями Пикассо никому не удастся обнаружить ошибку в прелестном изображении наседки с пушистыми цыплятами. Но в рисунке петуха Пикассо не удовлетворился простым воспроизведением облика птицы. Он хотел показать ее вздорную агрессивность, наглую дурь. Иначе говоря, он прибег к карикатуре. П. Пикассо. Наседка с цыплятами. 1941–1942. Иллюстрация к «Естественной истории» Бюффона П. Пикассо. Петух Частное собрание

Есть два вопроса, которыми необходимо задаваться всякий раз, когда мы встречаемся с искажениями натуры. Во-первых: не было ли у художника своих оснований для видоизменений внешней реальности? По мере знакомства с историей искусства мы больше узнаем о таких основаниях. Во-вторых, прежде чем осудить произведение за «неправильность», необходимо убедиться в собственной правоте и неправоте художника.

На картинах и гравюрах лошадей в галопе обычно показывали с вытянутыми в прыжке ногами, как это сделал французский художник Теодор Жерико в своем знаменитом полотне «Скачки в Эпсоме». Спустя полвека, когда усовершенствованная фототехника позволила сделать мгновенные снимки быстро мчащихся лошадей, стало ясно, что все это время и художники, и публика ошибались. Ни одна галопирующая лошадь не движется таким способом, который казался «естественным». Ноги, едва оторвавшись от земли, тотчас же сгибаются для следующего толчка. Т. Жерико. Скачки в Эпсоме Лувр, Париж Э Мэйбридж. Движение галопирующей лошади Музей Кингстон–на-Темзе

Нет большего препятствия для наслаждения великими художественными творениями, чем наша неготовность отказаться от предрассудков. Картина, изображающая привычный мотив в непривычной манере, нередко осуждается как «неправдоподобная». Особенно легко возгораются страсти по поводу библейских сюжетов. На самом же деле самые необычные картины на темы священной истории были написаны как раз теми художниками, которые читали Библию с наибольшим вниманием и благоговением. Именно они, забыв обо всём ранее виденном, напрягали свое воображение, стараясь представить себе, как Младенец Христос лежал в яслях, когда пастухи пришли поклониться ему, и что происходило, когда неизвестный рыбак начал проповедовать Слово Божье.

Караваджо написал Святого Матфея лысым стариком с запыленными босыми ногами, неловко держащим большой том, наморщившим лоб от напряжения в непривычном для него занятии. Картину не приняли, и Караваджо пришлось начинать всё заново. В новой картине Караваджо придерживался общепринятых представлений о том, как должны выглядеть ангел и святой. В результате получилась хорошая картина, поскольку художник постарался сделать ее живой и интересной, но ей недостает той прямоты и непосредственности, которые отличают первую. Караваджо Святой Матфей 1602 Церковь Сан Луиджи деи Франчези Рим Караваджо. Святой Матфей Ныне утрачена

Презентация подготовлена Е. Князевой по материалу О. Волковой Журнал «Искусство» 9/2013 Из этой истории можно извлечь существенный урок: то, что называется «произведением искусства», не возникает из какого-то священнодействия, а создается человеком для других людей. С другой стороны, художники лишь изредка обращались к тем категориям красоты и выразительности, которыми определяется отношение к искусству наших современников. В повседневной профессиональной работе художника отвлеченные категории играют гораздо меньшую роль, чем кажется со стороны. Обдумывая композицию, делая подготовительные эскизы, определяя степень завершенности картины, художник занят поиском таких качеств, которые трудно передать словами.