Вместо предисловия мая этого года исполнилось 91 год со дня официального упразднения слова «милосердие» из наименований отечественных учебных и лечебных учреждений, а также из названия профессии медицинской сестры.

Прежние монастырские и иные наименования красно крестных обнинских школ (напр., Крестовоздвиженская, Покровская, Утоли моя печали и т.д.) упраздняются; равно упраздняется и слово «милосердие» из названия школы и окончивших их, которые впредь именуются сестрами, а к наименованию школы прибавляется название города, где школа находится (напр., Вышневолоцкая школа сестер). Если в городе имеется несколько школ, то к названию ее прибавляется порядковый номер. По постановлению местного исполкома школе может быть присвоено специальное наименование в память выдающихся деятелей лечебно-санитарного дела и революции. Народный Комиссар здравоохранения Н.Семашко Заведующий отделом медицинских школ и персонала Л. Раухваргер 22 мая 1920 г., 1026

История организованного движения сестер милосердия начинается с Крымской войны ( ).Первая официальная община сестер милосердия была организована Великой Княгиней Еленой Павловной. Община получила название Крестовоздвиженской потому, что ее сестер посвящали в сестры милосердия на следующий день после праздника Крестовоздвижения. И храм при общине тоже был Крестовоздвиженский. Первая партия из 28 сестер отправились из Санкт- Петербурга на Крымскую войну в Севастополь под руководством знаменитого хирурга Н.И. Пирогова. Всего в этой войне участвовало 120 сестер милосердия.

«Cмысл существования музея -- показать, что сестры милосердия -- это не просто идеальный, героический образ, но это реальные люди со своими судьбами, -- поясняет создательница и хранительница музея, преподаватель основ сестринского дела в Свято-Димитриевском училище сестер милосердия Елена Крылова. -- Глядя на собранные в музее вещи, понимаешь, что у сестер милосердия (кроме того, что какое- то время они были полностью отданы больным) был такой же быт, как и у нас: они стирали белье, готовили еду. По экспозиции видно, что служение сестер милосердия – это не отрыв от жизни, это сама жизнь». Основные даты, названия событий и документов все и так должны знать из школьных учебников, более глубокие знания можно при желании почерпнуть из специальной литературы. А вот почувствовать жизнь, «историю повседневности», проще, видя реальные вещи, а не глядя в книгу. Поэтому в витринах много простых, бытовых вещей и вещиц.

Все формы состоят из одних и тех же элементов: платье, фартук, накидка, нарукавная повязка, но у каждой общины они чем-то отличаются. Разница в цвете платья (синее, коричневое, серое), в форме накидки… Елена Васильевна Крылова уточняет: «Здесь мы видим парадную форму, белые фартуки. Глядя на эту красивую форму, возникает идеализированный образ сестры милосердия. Но я специально разместила форму так, чтобы немного были видны нижние юбки. Торжественно сияли белизной сестры только на параде, а когда они работали с больными, раненными солдатами, принесенными только что с передовой, фартуки и халаты становились серыми от крови, грязи, гноя… В таких полевых условиях невозможно держать все в идеальной чистоте. Например, сестры из Свято-Троицкой общины жили в одной деревне, а лазарет находился в другой – и они каждый день месили грязь (была осень) по 5 километров».

Для того, чтобы движение сестер милосердия поддерживалось материально, община св.мч. Евгении просила известных художников (И.Е. Репина, А.Н. Бенуа, Маковского К.Е., И.Я. Билибина), чтобы они рисовали, и община издавала открытки (открытые письма) с их рисунками. И доход, который они получали (открытки раскупались очень хорошо), направляли на дела милосердия. Открытки выпускал и Комитет попечения раненных. Фотографии в «Альбоме деятельности Московского городского управления про оказанию помощи больным и раненным воинам, их семьям, г.» свидетельствуют о том, что почти все большие московские здания были приспособлены для лазаретов.

Старое кладбище в Ступино (Подмосковье) – в запустении, но одна могила сразу бросается в глаза. В ней похоронен крестьянин деревни Сумароково Андрей Алексеевич Рудинкин. Он был личным кучером Великого князя Сергея Александровича Романова, Московского градоначальника и дяди последнего русского императора. В роковой день 4 февраля (ст. ст.) 1905 года он вез Великого князя в Кремль. Когда прогремел взрыв, князя разорвало на куски, а Рудинкина от мгновенной смерти спас толстый зипун. Но множественные осколки вонзились ему в спину, и по дороге в больницу карета скорой помощи была залита кровью. В больнице его навещала преподобномученица Великая княгиня Елизавета Федоровна и обещала позаботиться о его семье. Известен факт, что для визита к Андрею Алексеевичу Елизавета Федоровна сняла траур и явилась в обычном платье, чтобы не дать ему знать, что Великий князь погиб. Утешенный таким образом, кучер отошел ко Господу на третьи сутки после трагедии, и по распоряжению В.К.Елизаветы Федоровны был похоронен недалеко от своей деревни в ограде храма Иоанна Предтечи. Над могилой был установлен памятник с крестом. Свое обещание позаботится о семье Елизавета Федоровна выполнила: вдову А.А. Рудинкина устроили на жительство во Вдовьем доме на Кудринской площади в Москве, детям помогли получить образование.