Район «Южнопортовый» Школа 485

Первые жители наших мест

Какими же людьми были наши земляки, жившие в этом районе за 4 тыс. лет до нас?

Рыболовы и охотники, они уже пользовались огнем, умели делать из глины и обжигать на кострах грубые сосуды для варки и хранения пищи. Ради каких-то (видимо, магических) целей поверхность таких сосудов они сплошь покрывали своеобразным орнаментом в виде рядов круглых ямок и насечек, нанесенных «чертовым пальцем» (белемнитом). Дно таких сосудов делали округлым, чтобы удобнее было ставить их между камнями.

Жилища их были непостоянными и представляли собой легкие шалаши. Орудия свои: топоры, ножи, скребки, рыболовные крючки, наконечники стрел, копий и гарпунов - они делали из камня и кости. А украшения (тоже каменные) упорно шлифовали на больших гладких каменных плитах.

Прошло немало времени, и появились на московской земле люди, владевшие секретом изготовления изделий из бронзы (сплав меди с оловом и свинцом). Именно с юго-востока пришли они на Москву-реку. Основные находки, относящиеся к бронзовому веку, были сделаны на юго-западе Москвы, в районе МГУ.

Однако самый заметный след на юго-востоке столицы оставили люди дьяковской культуры. Это уже железный век.

И первой же находкой этого периода стало городище близ села Дьяково (между станциями метро «Каширская» и «Коломенская», около музея «Коломенское»). На высоком мысу, нависающем над излучиной реки Москвы, за рвами, валами и частоколом укрылись слегка углубленные в землю круглые и четырехугольные нехитрые жилища. В центре - очаг. Правая сторона мужская, левая - женская. В городище, около домов располагались амбары, кузница, дом для женских работ, особый «домик мертвых» (для хранения праха в урнах). Проживали здесь несколько десятков человек.

Следы угро-финской культуры сохранились на юго-востоке Москвы и в названии урочища Угреша. Угрешские улицы и переулки близ Южного порта названы по дороге, шедшей через эту местность к богатому Николо- Угрешскому монастырю.

Наконец, около V - VI в. н. э. в лесах Подмосковья появились первые славяне. С юга и юго-запада пришло в наши места суровое племя вятичей. Название этого племени происходит от древнего имени всех славян - «венито», «венеды». Сегодня остались от них лишь селища (следы древних поселений) и курганы. Самый древний курган найден у села Беседы, на юго- востоке МКАД. Немало их находилось в Орехово- Борисове и Царицыне. Несмотря на суровость нрава, вятичи довольно мирно уживались с угро- финами, просто поделив территорию. При таком разделе наш район - часть низменной Мещеры - долго еще оставался угро-финским.

В начале XVIII века по Указу 1714 года все московские купцы и ремесленники обязаны были селиться в загородных слободах. И вокруг Земляного вала (старой границы Москвы) быстро начал складываться пояс разнообразных пригородных поселений. Вскоре вокруг Москвы появилась новая граница, а наш район, как и многие другие, пополнился валами. Теми, что сейчас остались лишь в названиях улиц Симоновский вал да Крутицкий вал. Теперь валов уже нет, а раньше были. Да какие! Началось же все с... водки.

Некие «купцы-компанейщики» получили в откуп всю водочную торговлю в Москве. Заплатив в казну за откуп большие деньги, они чрезвычайно подняли цены на водку в городе. Москвичи, естественно, стали покупать и привозить водку из пригородов. Такая тайная привезенная водка продавалась в городе по низкой цене. «Компанейщики» не стали мириться с этим и возвели в 1731 году вокруг всех значительно населенных окраин города невысокий земляной вал со стеной из вбитых в землю деревянных столбов. На главных же дорогах поставили заставы, где все возы осматривали, проверяя, не ввозится ли в город водка. Однако такой частокол для москвичей не помеха. Скоро в нем образовалось множество лазеек, а затем его и вовсе растащили на дрова. И опять дешевое вино продавалось в городе в большом количестве.

Тогда «компанейщики», беря откуп на новый срок, поставили условием, чтобы московская Камер-Коллегия (это учреждение ведало налогами и сборами) построила вокруг Москвы новый вал и организовала заставы. При этом оговаривалось, что вал должен быть высоким, а заставы охраняемыми.

В 1742 году Камер-Коллегия закончила постройку этого вала. Он окружал уже весь город, был протяженностью 35 верст, и на нем устроили 16 застав. Вал этот москвичи стали называть Камер- Коллежским. И улицы наши тоже раньше назывались: Крутицкий Камер- Коллежский вал и Симоновский Камер- Коллежский вал.

На территорию нашего района попали две заставы - Спасская и Симоновская (Спасской заставу назвали по ближнему Новоспасскому монастырю). Это уже в XX веке, в 1922 году, «в честь советского крестьянства» площадь, на которой располагалась Спасская застава, стали называть Крестьянской. От Симоновской же заставы не осталось и следа. А располагалась она за нынешним Симоновским валом ближе к реке Москве.

«Я люблю у застав переулки Москвы, Разноцветные, узкие, длинные, По углам у заборов обрывки травы, Тротуары, и в полдень пустынные», - напишет столетие спустя Валерий Брюсов.

В середине XVIII века (1745 год) деревеньки Дубровка и Кожуховка числились за членом Святейшего Синода Преосвященнейшим Платоном, архиепископом Сарским и Подонским. В Дубровке в то время насчитывалось 25 душ мужского пола, в Кожухове - 32 души. Спустя же 20 лет в Дубровке числилось уже 36 дворов, 98 крестьян мужского пола и 101 женского, в Кожухове - 69 дворов, 210 мужчин и 192 женщины. Так что население здесь росло быстро.

Однако в 1771 году через Московию прошла эпидемия чумы, оставившая след до наших дней, главным образом в виде кладбищ. Не обошла чума и наши деревни. Документы той поры свидетельствуют, что в 1771 году в деревне Кожухове «умерло заразою» 32 мужчины и 38 женщин, в слободке Дубровке - 62 мужчины и 60 женщин. Для умерших от «заразы» за Камер-Коллежским валом было создано несколько кладбищ, в том числе Рогожское старообрядческое и Калитниковское (Мирское), да еще вблизи от деревень Дубровки и Кожухово - также «старообрядческое» и «холерное». Ведомство Государственной коллегии экономии, в ведении которого находились бывшие церковные земли, вынуждено было принять экстренные меры к пополнению убыли.

К тому времени от крепкой дубравы, давшей имя Дубровке, практически ничего не осталось, кроме «дровяного» леска, шедшего только на дрова. Здесь, на песчаной земле, местами сдобренной торфяным болотным перегноем, крестьяне сеяли хлеб, сажали картофель, капусту. Урожаи местного хлеба современники оценивали как «средственные», а вот травы давали хороший покос.

В 1764 году знаменитый указ Екатерины II ликвидировал церковное землевладение. Именно с этих пор деревни Дубровка и Кожуховка, выходя из владения Крутицкого монастыря, попадают под начало Коллегии экономии и вскоре становятся государственными. А когда в 1786 году Государственная коллегия экономии была ликвидирована, подмосковные деревни, в том числе Дубровка и Кожухово, оказались под управлением Коломенского приказа Московской удельной конторы. С конца XIX и в начале XX столетия эти деревни административно входили в Нагатинскую волость Московского уезда.

Формирование района 1917-й год принес немало перемен в жизни Москвы. Город наполнялся торговцами, лавками и ларьками, заводами и фабриками, новыми улицами и площадями.

За несколько месяцев до октябрьского переворота еще при Временном правительстве Московская городская Дума решительно занялась перепланировкой непропорционально разросшегося города. Это было важно, так как четкое административное деление значительно облегчает управление обширным городским хозяйством.

Низшие полицейские чины («городовые»), с которыми чаще всего приходилось иметь дела москвичам, подразделялись в то время на «постовых», наблюдавших за порядком на определенных постах, и «хожалых», посылавшихся с поручениями. Форменную одежду городовых составляли кожаные довольно высокие кепи, красные шнуры вместо погон на плечах и шашки, которые москвичи обозвали «селедкой». Жили городовые часто в будках - крохотных избушках, стоявших по углам улиц.

Хотя официальной границей Москвы с 1908 года считалась Московская Окружная железная дорога, город, однако, неудержимо «переваливался» через эту черту. 22 августа 1917 года «в целях упорядочения общественной городской жизни» Московская городская Дума разделила город на 17 районов. Из них ближайшими к Кожухову и Дубровке стали Симоновский и Рогожский.

Районам этим, правда, суждена была недолгая жизнь. Осенью того же 1917 года, уже после октябрьского восстания новые власти решают перепланировать Москву по-новому, «по-советски». Появляются 11 «советских районов». Возникает Симоновский район.

Именно в это время вошли в черту Москвы многие территории нашего района. В 1923 году - Дубровка и Кожухово, а в 1930-м - Сукино болото. Москва тогда опять немного расширила свои границы, которые на юго-востоке накануне войны проходили уже по речке Голедянке около Люблино и Кузьминок.

После революции произошли изменения и в названиях улиц района. Здесь не было явно компрометирующих «царских» названий. Разве что Коровья (она же Симонова) слободка. Ну да ее быстренько, еще в 1919 году, переименовали в Ленинскую (кстати, с согласия В.И. Ленина). Так что знаменитое выступление пролетарского вождя 7 ноября 1921 года случилось уже в слободе его имени. Тогда же и небольшую площадку перед входом в старый корпус завода «Динамо» громко поименовали площадью Возрождения. Но имя это быстро исчезло и из памяти москвичей и с карт. Какое уж тут Возрождение, когда грязь кругом. Интересно, что в 20-е годы совсем ненадолго появился в Симоновской слободе помпезный памятник Марату. Но и он быстро исчез.

Но вообще переименований в начале XX века здесь было мало. Район окраинный, рабочий. Быстро возникают новые улицы. Вот их-то и можно называть новыми именами. А имена эти точно отражали государственную политику страны. Индустриализация! И появляются улицы, отмечающие рождение новых заводов.

«На место ситцевой Москвы С купецкой рожей у лабаза - Металлургическая база! Порфироносной нет вдовы, Есть центр рабочего экстаза, Есть сердце, нервы, мозг живой Всемирной рати трудовой. Вид - не для кисти богомаза, Что бредит старою Москвой. Картина страшная для глаза, Который ищет в ней следов Покрытых плесенью годов. Мы рушим храмы в позолоте, Но их кирпич берем в приход, И вот - на «Сукином болоте» Растет невиданный завод. Заводы - вот где храмы наши, Где у литейной жаркой чаши Снуют бойцы-богатыри. Автозаводы и сельмаши Милее нам, чем алтари». Демьян Бедный

Работу выполнил: Павловский С.И. Класс: 7-А ГБОУ СОШ 485 Спасибо за Внимание!