Нарышкина Елизавета Петровна Подготовила учащаяся гр. ПК -11 Забытова М.

В 1824 году Елизавета Петровна вышла замуж за полковника Тарутинского пехотного полка Михаила Михайловича Нарышкина, человека светского, богатого и знатного. Он был членом Союза Благоденствия, затем Северного общества. В 1825 году участвовал в подготовке восстания в Москве. В начале 1826 года последовал приказ о его аресте.

Елизавета Петровна ничего не знала о противоправительственной деятельности мужа, и произошедшее было для нее жестоким ударом. Он был осужден по четвертому разряду к каторжным работам на 8 лет. У Нарышкиных не было детей. Их единственная дочь умерла в Москве еще до осуждения отца. Ничто не задерживает Елизавету Петровну в России. Избалованную, выросшую в роскоши женщину не смутили суровые условия, в которые ставились жены, пожелавшие разделить участь мужей : лишение дворянства, имущественных прав, права возвращения в европейскую Россию до смерти мужа и многое другое.

В письме к своей матери Елизавета Петровна пишет, что поездка на каторгу к мужу необходима для ее счастья. Только тогда она обретет душевный покой. Мать благословила ее в дальний путь. Замелькали за оконцем возка пейзажи Казани, Урала, Восточной Сибири, Забайкалья. По дороге она встречает этап, с которым идут пешком через всю Россию офицеры - декабристы Черниговского полка. Она встречается с ними, дарит им слова утешения, снабжает деньгами.

В мае 1827 года Е. П. Нарышкина приезжает в Читу. Издали виден окруженный частоколом острог. Она заглядывает в щель и видит мужа в тюремной одежде, в цепях. Она громко зовет его. Он узнает голос жены и подбегает к частоколу. Тюремный вид мужа, звон кандалов так поражает Елизавету Петровну, что она теряет сознание. Ее приводят в чувство, разрешают свидание с мужем. Приезжают все новые добровольные изгнанницы. Одновременно с Е. П. Нарышкиной прибывает А. В. Ентальцева. Спустя некоторое время приезжают Н. Д. Фонвизина, А. И. Давыдова.

Елизавета Петровна втягивается в жизнь колонии декабристок. Учится вести хозяйство, ходит на свидания с мужем 2 раза в неделю. Бывали и непредусмотренные законом встречи. Щели в частоколе острога позволяли разговаривать. Сначала охранники отгоняли посетительниц, потом стали смотреть на это нарушение сквозь пальцы. Елизавета Петровна приносила стул, садилась и разговаривала с мужем и его товарищами.

По вечерам она писала десятки писем родственникам заключенных в Россию. Декабристы были лишены права переписки, и жены были единственным каналом, по которому вести о заключенных доходили до их семей. Трудно представить себе, сколько убитых горем матерей, отцов, сестер воскресили эти сибирские послания.

Дом Нарышкиных.

Елизавета Петровна обладала сложным, не очень общительным характером, при первом знакомстве могла показаться гордой и высокомерной, но товарищи по изгнанию смогли по достоинству оценить скрывающиеся под этим доброту, самоотверженность, стремление помочь в беде.

" От роду было ей 23 года ; единственная дочь героя - отца и примерной матери, она в родном доме значила все, и все исполняли ее желания и прихоти. В первый раз увидел я ее на улице, близ нашей работы, - в черном платье, с талией тонкой в обхват ; лицо ее было слегка смуглое с выразительными умными глазами, головка повелительно поднята, походка легкая, грациозная ", - пишет декабрист А. Е. Розен. " От роду было ей 23 года ; единственная дочь героя - отца и примерной матери, она в родном доме значила все, и все исполняли ее желания и прихоти. В первый раз увидел я ее на улице, близ нашей работы, - в черном платье, с талией тонкой в обхват ; лицо ее было слегка смуглое с выразительными умными глазами, головка повелительно поднята, походка легкая, грациозная ", - пишет декабрист А. Е. Розен.

Сама о себе Елизавета Петровна писала : " Начиная с двенадцатилетнего возраста, я имела свою собственную комнату, это является обстоятельством, которое, на первый взгляд, кажется маловажным, но оно сформировало мой характер и подготовило его к тем кризисам, которые я пережила в течение своей жизни. Я привыкла сосредоточивать свое внимание на самой себе, иметь собственную волю, иметь собственное мнение..."

Будучи состоятельными людьми, Нарышкины оказывали всевозможную помощь населению города и его окрестностей. " Семейство Нарышкиных было истинным благодетелем целого края. Оба они, и муж, и жена, помогали бедным, лечили и давали больным лекарства за свои деньги... Двор их по воскресеньям был обыкновенно полон народу, которому раздавали пищу, одежду, деньги ", - писал друг Нарышкиных, декабрист Н. И. Лорер, живший вместе с ними на поселении в Кургане. Не имея своих детей, они взяли на воспитание девочку Ульяну. Несмотря на эти занятия, жизнь в Кургане болезненно тяготит Елизавету Петровну однообразием и монотонностью, тоской по любимой матери. Она борется с этим, возвращаясь к своему увлечению живописью, читает Бальзака, Карамзина, Кукольника.