г.г. в литературе Поэзия и проза о Великой Отечественной войне Война - величайшая трагедия народа Василий Быков Быков Виктор Астафьев Булат Окуджава

Александр Твардовский. Поэма «Василий Теркин» 1941 год гг. в литературе «Василий Теркин – поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль... и какой необыкновенный народный солдатский язык» (И.А.Бунин)

Горькая военная правда в литературе. Кто сам воевал, сидел в окопах, командовал батареей, бился за "пядь земли", побывал в плену, Кто сам воевал, сидел в окопах, командовал батареей, бился за "пядь земли", побывал в плену, пришли в литературу. Их крепко били. За то, что они "сузили" масштаб изображения войны до размеров "пяди земли", батареи, окопа, леска… Писали не о победах на фронтах, а о поражениях, окружении, отступлении армии, о неумном командовании и растерянности в верхах.

Некоторые истории рассказывают о победах, а некоторые о тяжёлых поражениях. У авторов рассуждения о войне, нелёгкой солдатской доле и намёки на то, как шла работа над книгами. «Народ бессмертен», утверждал В. Гроссман «Народ бессмертен», утверждал В. Гроссман Песня «Священная война» (муз. Б. Александрова, слова В. Лебедева-Кумача) Песня «Священная война» (муз. Б. Александрова, слова В. Лебедева-Кумача) Обращение А. Суркова к солдатам: «Вперед! В наступленье! Назад ни шагу!» Обращение А. Суркова к солдатам: «Вперед! В наступленье! Назад ни шагу!» «Науку ненависти» проповедовал М. Шолохов

Война совсем не фейерверк, А просто трудная работа, Когда, черна от пота, вверх Скользит по пахоте пехота. М. Кульчицкий Без опыта прошедшей войны я не мыслю себя и даже думаю, что без этого опыта я теперь не могла бы писать. О. Берггольц

Предельная приближенность к человеку на войне, окопная жизнь солдат, судьба батальона, роты, взвода, события, совершающиеся на пяди земли, сосредоточенность на отдельном боевом эпизоде, чаще всего трагедийном, вот что отличает «литературу лейтенантов» - это «лейтенантский» угол зрения смыкался с «солдатским» взглядом на войну.

Под словами известной поэтессы Ольги Бергольц мог бы подписаться каждый из писателей фронтового поколения. В 40-е годы в литературе о Великой Отечественной войне сильнее всего был выражен героизм и патриотизм. Эти лица, героические или трагические, не просто в памяти людской и в семейных альбомах. Как-то отрешенно смотрят на нас совсем молодые люди в касках, гимнастерках. Литература о человеке на войне, собирая эту энергию памяти, голоса и лица тех, кто отстоял «жизнь против смерти», сейчас, в начале XXI века, когда войны то и дело вспыхивают как болевые точки на планете, превращается в звучащий колокол всеобщей памяти, колокол тревоги.

«Готовы были мы к походу Что проще может быть: Любить родную землю-мать, Чтоб за нее в огонь и в воду. А если То и жизнь отдать… Лишь от себя теперь добавим. Что проще да. Но что сложней?» «Многие, кто прошел войну, ее школу, долго несли, а кто-то и сейчас несет в себе ее «квадрики», странную, пугающую нас самих особенность, привычку памяти… Десятилетия минули, а все никак не установиться с окружающим «пейзажем» доверительно-мирные отношения. Дерево для тебя все еще ориентир, овраг – убежище, камень – укрытие от чужой пули, огня… И крик из катынского прошлого: «Сынок мой, сынок, зачем же ты ботики резиновые надел, твои же ножки гореть долго будут в резине!..» Как бы мы ни отодвигали подальше, заталкивали поглубже эти – в памяти и в сознании нашем – «квадрики» уже вклеены, проносятся».