Травма и патология: «исключительное детство» в революционной и военной России гг. Энди Байфорд, Даремский университет, Великобритания МПГУ, публичная лекция, 25 октября 2014

Введение Русско-японская война и революция 1905 года Первая мировая война, приведшая к падению царизма Октябрьская революция и гражданская война история мобилизации форм знания и профессионального опыта в условиях, близких к социальному коллапсу дети как одна из важнейших опор политики массового вмешательства

Травма vs. патология травма как признак разрушения нормы возврат нормы в условиях кризиса включает патологизацию отдельных лиц или населения в целом ребенок как объект диагностики, лечения и воспитания становится функцией реконструкции этих норм, низвергнутых исключительными событиями детство – период чистоты и безнравственности, уязвимости и преступности нормативная неопределенность ребенка ребенок – фигура нестабильности, не-данности «здорового» пути развития

План лекции А) «эпидемия» самоубийств школьников после революции 1905 г. Б) психологический эффект Первой мировой войны на детей В) массовая детская беспризорность начала 1920-х годов

Дети-самоубийцы, гг. статистический всплеск самоубийств школьников врачи, занимавшиеся вопросами социальной гигиены (Г.В. Хлопин, Г.И. Гордон) контекст социально-политических потрясений 1905 года критика основных социальных институтов, в частности, средней школы диагноз «психической патологии» – общий вариант для отклонения от нормы или девиантности: «детский суицид» по определению стал патологическим случаем с одной стороны, дети-самоубийцы являлись жертвами внешних общественных обстоятельств с другой, они были воплощением патологического в обществе

Дети войны, гг. новая моральная паника – влияние войны на психику ребенка: и травма, и патология «игра в войну»; патриотическая пропаганда; мобилизация тревога по поводу роста детского увлечения темой военного насилия через СМИ: ожесточение ребенка психологи, педагоги и родители: анкеты о детских практиках чтения и интересах, рисунки и сочинения «инаковость» детской психики, которая, как казалось, требовала пристального профессионального внимания У. Вордсворт: «ребенок есть отец человека» (эволюционистский уклон) У. Голдинг, «Повелитель мух»

Дети-беспризорники, гг. беспризорники – одна из ключевых областей вмешательства нового советского государства масштаб катаклизмов изменяет представление о «детях» как объекте научного/профессионального исследования беспризорники как костяк новых «детей нации»: нормативный кризис и патологизация «медико-педагогический надзор» от испорченности/порочности к «моральной дефективности» «борьба с беспризорностью» и «борьба с дефективностью» «исключительное», «трудное», «патологическое детство»

Заключение 1) «ребенок» как объект знания и вмешательства создается как непонятная, трудно объяснимая фигура/группа населения; 2) переустановление, через дискурс о детях, социальных и биологических норм, которые были потеряны в условиях общественного шока в период войны и революции; 3) условия нормативного краха создают исторически новые государственные меры и профессиональные полномочия; 4) эти меры строятся вокруг конкретных представлений об «исключительном», ненормативном детстве детей-самоубийц, детей войны и беспризорников; 5) «исключительность» каждой из этих трех ключевых фигур определяется тесной, но неоднозначной взаимосвязью понятий «травмы» с одной стороны и «патологии» с другой.

Спасибо! Спонсоры: Arts & Humanities Research Council (AHRC) The British Academy Durham University Московский Педагогический Государственный Университет Вебсайт проекта: Электронная почта: