Что может быть выше любви, лучше любви, важнее любви? Наверно, ничего. Наверно, полноценный человек - это homo amans, человек любящий... А что такое любовь? Умеем ли мы любить? Вопросы не так просты, как может показаться. Приглашаю Вас познакомиться с мнением известного психолога и философа…ЭРИХ ФРОММ ИСКУССТВО ЛЮБВИ

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЛЮБОВЬ ИСКУССТВОМ? В своей книге он показывает, что любовь - не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек, независимо от уровня достигнутой им зрелости. Все попытки любви обречены на неудачу, если человек не стремится более активно развивать свою личность в целом, что удовлетворение в индивидуальной любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без истинной человечности, без отваги, веры и дисциплины. В своей книге он показывает, что любовь - не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек, независимо от уровня достигнутой им зрелости. Все попытки любви обречены на неудачу, если человек не стремится более активно развивать свою личность в целом, что удовлетворение в индивидуальной любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без истинной человечности, без отваги, веры и дисциплины. Едва ли кто-нибудь думает, что надо учиться любви. Для большинства людей проблема состоит в том, чтобы быть любимым, а не в том, чтоб любить, уметь любить. К достижению этой цели они идут несколькими путями. Мужчины обычно видят необходимость стать сильным, богатым, удачливым... Для женщин важно сделать себя привлекательной. Вторая предпосылка отношения к любви как к чему-то, не требующему обучения, состоит в допущении, что проблема любви - это проблема объекта, а не проблема способности. Люди думают, что любить просто, а вот найти подлинный объект любви или оказаться любимым этим объектом - трудно.

Наша современная культура основана на жажде покупать, на идее взаимовыгодного обмена. Что особенно делает человека привлекательным - это зависит от моды данного времени, как физической, так и духовной. В двадцатых годах привлекательной считалась умеющая пить и курить, разбитная и сексуальная женщина, а сегодня мода требует больше домовитости и скромности. В конце девятнадцатого века и в начале двадцатого мужчина, чтобы стать привлекательным товаром, должен был быть агрессивным и честолюбивым, сегодня он должен быть общительным и терпимым. В обществе, где превалирует рыночная ориентация, и где материальный успех представляет выдающуюся ценность, типична ситуация, когда два человека влюбляются тогда, когда чувствуют, что нашли наилучший объект, имеющийся на рынке, учитывая при этом границы собственного обменного фонда.

Третье заблуждение, ведущее к убежденности, что в любви ничему не надо учиться, состоит в смешении первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. Если двое чужих друг другу людей, какими мы все являемся, вдруг позволят разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства станет одним из самых волнующих переживаний в жизни. В нем все наиболее прекрасное и чудодейственное для людей, которые были прежде разобщены, изолированы, лишены любви. Это чудо неожиданной близости часто случается легче, если она начинается с физического влечения и его удовлетворения. Однако такого типа любовь не долговечна. Два человека все лучше узнают друг друга, их близость все более и более утрачивает чудесный характер, пока, наконец, их антагонизм, их разочарование, их пресыщенность друг другом не убивают то, что осталось от их первоначального волнения. Помешательство друг на друге может свидетельствовать не только о силе любви, но и о степени предшествующего одиночества людей.

Первый шаг, который необходимо сделать, это осознать, что любовь - это искусство, такое же, как искусство жить. Процесс обучения искусству всегда разделяется на два этапа. Первый - овладение теорией, второй - овладение практикой. И важно еще одно - чтобы стать мастером в любом искусстве, овладение искусством должно стать предметом наивысшего сосредоточения. Это относится к музыке, медицине, столярному искусству... а также и к любви.

Человек вышел из животного царства, из сферы инстинктивной адаптации, переступил пределы природы. Он есть сознающая себя жизнь. Он осознает себя, своего ближнего, свое прошлое и возможности своего будущего. Это осознание себя как отдельного существа, осознание краткости своей жизни, того, что не по своей воле рожден и вопреки своей воли умрет, и осознание собственного одиночества и отделенности, собственной беспомощности перед силами природы и общества - все это делает его отчужденное, разобщенное с другими существами существование невыносимой тюрьмой. Он стал бы безумным, если бы не мог освободиться из этой тюрьмы, покинуть ее, объединившись в той или иной форме с людьми, с окружающим миром. Переживание отделенности рождает тревогу. Во все времена во всех культурах перед человеком стоит один и тот же вопрос: как преодолеть отделенность, как достичь единства, как выйти за пределы своей собственной индивидуальной жизни и обрести единение. На этот вопрос можно ответить поклонением животным, людскими жертвами, милитаристским захватом, погружением в роскошь, аскетическим отречением, одержимостью работой, художественным творчеством, любовью к Богу и любовью к человеку.

Широко распространена такая форма единения, которая основана на приспособлении к группе, ее обычаям, практике и верованиям (стадное приспособленчество). Большинство людей даже не осознает своей потребности в приспособлении. Они живут с иллюзией, что следуют своим собственным идеям и наклонностям, что они оригинальны, что это просто так получается, что их идеи схожи с идеями большинства. Эта все возрастающая тенденция к уничтожению различий тесно связана с пониманием и переживанием равенства, как оно развилось в наиболее передовых индустриальных обществах. В религиозном контексте равенство означает, что все мы - дети Бога, все мы едины, но должны уважать и все различия между индивидами, что каждый из нас является уникальной сущностью, космосом в себе.

В современном мире понятие равенства изменилось. Под равенством понимают равенство автоматов - людей, которые лишены индивидуальности. Равенство сегодня означает тождество в большей степени, чем единство. Это тождество абстракций, людей, которые работают на одних и тех же работах, имеют похожие развлечения, читают одни и те же газеты, имеют одни и те же чувства и идеи. В этом положении приходится с некоторым скептицизмом смотреть на иные достижения, обычно восхваляемые как некие знаки прогресса, как например, равенство женщин. Равенство покупается дорогой ценой: женщина становится равной, потому что она больше не отличается от мужчины. Полярная противоположность полов исчезает, и с ней - эротическая любовь, основанная на этой полярности. Мужчина и женщина стали похожими, а не равными, как противоположные полюса. Современное общество проповедует идеал неиндивидуализированной любви.

Единение посредством приспособления не бывает сильным и бурным. Оно осуществляется тихо, диктуется шаблоном и именно по этой причине часто оказывается недостаточным для усмирения тревоги одиночества. Случаи алкоголизма, наркомании, эротомании... являются симптомами этой относительной неудачи в приспособлении. Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабилен, а не периодичен. В добавление к приспособлению как пути спасения от тревоги, порождаемой одиночеством, следует учитывать другой фактор современной жизни - шаблон работы и шаблон развлечений... Как может человек, захваченный в эту сеть шаблона, не забыть, что он - человек, уникальный индивид, тот единственный, кому дан его единственный шанс прожить жизнь, с надеждами и разочарованиями, с печалью и страхом, со стремлением любить и ужасом перед одиночеством?..

Важно, чтобы мы знали, какой вид единения мы имеем в виду, когда говорим о любви. Или мы имеем в виду любовь как зрелый ответ на проблему существования, или мы говорим о незрелых формах любви, которые могут быть названы симбиотическим союзом. Я называю любовью только первую форму, а начну обсуждение любви с последней…

Симбиотическое единство имеет свою биологическую модель в отношениях между беременной матерью и плодом.Они являются двумя существами и в то же время чем-то единым. Они живут вместе, они необходимы друг другу. В этом единстве два тела психически не зависимы. Но тот же вид привязанности может существовать и в психологической сфере. Пассивная форма симбиотического единства - это подчинение, или, если воспользоваться клиническим термином, мазохизм. Мазохист избегает невыносимого чувства изоляции и одиночества, делая себя неотъемлемой частью другого человека, который направляет его, руководит им, защищает его. Мазохист никогда не бывает одинок, но не бывает и независим. Он не имеет целостности, он еще даже не родился по-настоящему. Активная форма симбиотического единства - это господство, или, используя психологический термин, соотносимый с мазохизмом, садизм. Садист как бы вбирает в себя другого человека, который ему поклоняется. Садист зависит от подчиненного человека так же, как и тот зависит от него; ни тот, ни другой не могут жить друг без друга. И хотя разница между ними существенна, но у них гораздо больше общего, что объединяет обе стороны - слияние без целостности.

Любовь - это активная сила в человеке, сила, которая рушит стены, отделяющие его от его ближних, которая объединяет его с другими людьми. В любви имеет место парадокс: два существа становятся одним и остаются при этом двумя. Любовь как активность - это помощь, а не увлечение. В наиболее общем виде активный характер любви можно описать посредством утверждения, что любить значит прежде всего давать, а не брать.

Давать не значит отказаться от чего-то, стать лишенным чего-то, жертвовать. Для продуктивного характера давание имеет совершенно иное значение. Давание - это высшее проявление силы. Один человек отдает другому самое драгоценное из того, что имеет, он дает свою жизнь. Он не жертвует свою жизнь, он дает другому то, что есть в нем самом живого - свою радость, свой интерес, свое понимание, свое знание, свой юмор, свою печаль - все переживания и все проявления того, что есть в нем живого. Этим даванием своей жизни он обогащает другого человека, увеличивает его чувство жизнеспособности. Он дает не для того, чтобы брать; давание само по себе составляет острое наслаждение. Но, давая, он не может не вызвать в другом человеке чего-то такого, что возвращается к нему обратно: истинно давая, он не может не брать то, что дается ему в ответ. Давание побуждает другого человека тоже стать дающим, и они оба разделяют радость, которую внесли в жизнь. В акте давания что-то рождается, и оба вовлеченных в этот акт человека благодарны жизни за то, что она рождает для них обоих.

Кроме элемента давания, действенный характер любви становится очевидным и в том, что она всегда предполагает определенный набор элементов, общих всем формам любви. Это забота, ответственность, уважение и знание. Что любовь означает заботу, наиболее очевидно в любви матери к своему ребенку. Никакое ее заверение в любви не убедит нас, если мы увидим отсутствие у нее заботы о ребенке. Любовь - это активная заинтересованность в жизни и развитии того, кого мы любим.

Ответственность в ее истинном смысле - это не налагаемая обязанность, но от начала и до конца добровольный акт. Быть ответственным - значит быть в состоянии и готовности отвечать. Ответственность могла бы легко вырождаться в желание превосходства и господства, если бы не было еще одного компонента любви - уважения. Уважение - это не страх и благоговение; оно означает способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть. Уважение, таким образом, означает отсутствие эксплуатации. Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Уважение существует только на основе свободы

Уважать человека невозможно, не зная его; забота и ответственность были бы слепы, если бы их не направляло знание. Есть много видов знания; знание, которое является элементом любви, не ограничивается поверхностным уровнем, а проникает в самую сущность, Я могу знать, например, что человек раздражен, даже если он и не проявляет это открыто; но я могу знать его еще более глубоко: я могу знать, что он встревожен и обеспокоен, чувствует себя одиноким, чувствует себя виноватым. Тогда я знаю, что его раздражение это проявление чего-то более глубинного, и я смотрю на него как на встревоженного и обеспокоенного, а это значит - как на страдающего человека, а не только как на раздраженного.

Знание имеет еще одно, и более основательное, отношение к проблеме любви. Фундаментальная потребность в соединении с другим человеком таким образом, чтобы мочь освободиться из темницы собственной изоляции, тесно связана с другим специфическим человеческим желанием - желанием познать тайну человека. Есть один, отчаянный, путь познать тайну: это путь полного господства над другим человеком, господства, которое сделает его таким, как мы хотим, заставит чувствовать то, что мы хотим, превратит его в вещь, в собственность. Высшая степень такой попытки познания обнаруживается в крайностях садизма, в желании и способности причинять страдания человеческому существу, пытать его, мучениями заставить выдать свою тайну. Но есть другой путь познания тайны - любовь. Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, проникновение, в котором мое желание познания удовлетворяется благодаря единению. Благодаря переживанию единства я приобретаю знание о том, что человек жив и на что способен, но это знание невозможно получить благодаря мысли.

Любовь между родителями и детьми Для маленького ребенка главным является переживание: я любим. Я любим, потому что я - ребенок своей матери. Я любим, потому что я беспомощен. Я любим, потому что я прекрасен, чудесен. Я любим, потому что мать нуждается во мне. Это переживание любимости матерью - пассивное переживание. Нет ничего, что я сделал для того, чтобы быть любимым - материнская любовь безусловна. Ребенок младше 8-10 лет еще не способен любить; он благодарно и радостно принимает то, что он любим. И только с указанной поры у ребенка начинает складываться чувство способности возбуждать любовь своей собственной активностью. В первый раз он начинает думать о том, как бы дать что-нибудь матери или отцу, создать что-нибудь -стихотворение, рисунок... В первый раз в жизни ребенка идея любви из желания быть любимым переходит в желание любить, в сотворение любви. Много лет пройдет со дня этого первого шага до зрелой любви. Потребности другого человека становятся так же важны, как и собственные, даже более важны. Давать становится куда более приятно, чем получать...

Детская любовь следует принципу: Я люблю, потому что я любим. Зрелая любовь следует принципу: Я любим, потому что я люблю. Незрелая любовь говорит: Я люблю тебя, потому что нуждаюсь в тебе. Зрелая любовь говорит: Я нуждаюсь в тебе, потому что люблю тебя.

Объекты любви Любовь это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношение человека к миру вообще, а не только к одному объекту любви. И все же существуют различия между разными типами любви, зависимыми от видов любимого объекта.

а) Братская любовь Основу всех типов любви составляет братская любовь. Под ней я разумею ответственность, заботу, уважение, знание какого- либо другого человека, желание продлить его жизнь. Братская любовь - это любовь ко всем человеческим существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Братская любовь это любовь между равными, но даже равные не всегда равны. Как люди, все мы нуждаемся в помощи. Любовь к беспомощному человеку, любовь к бедному и чужому - это начало братской любви. Вы знаете душу чужого, - говорится в Ветхом завете, - потому что сами были чужаками в земле Египта,.. поэтому любите чужого!

б) Материнская любовь У материнской любви есть два аспекта, которые лаконично выражены в библейском рассказе о творении. Бог создал мир и человека. Это соответствует простой материнской заботе и утверждению существования. Но Бог вышел за пределы этого минимального требования. Всякий день, после творения природы - и человека - Бог говорит: И это хорошо! Материнская любовь на этой второй ступени заставляет ребенка почувствовать, как хорошо родиться на свет; она внушает ребенку любовь к жизни, а не только желание оставаться жизнеспособным. Та же идея может быть выражена и другим библейским символом. Земля обетованная (земля - это всегда материнский символ) описана как изобилующая молоком и медом. Молоко это символ первого аспекта любви, заботы и утверждения. Мед символизирует радость жизни, любовь к ней и счастье быть живым. Большинство матерей способны дать молоко, но лишь меньшинство дает также мед. Чтобы быть способной давать мед, мать должна быть не только хорошей матерью, но и счастливым человеком, а эта цель достигается немногими.

Но самый важный момент - это то, что сущность истинной материнской любви предполагает желание, чтобы ребенок со временем отделился от матери. Мать должна не просто терпеть, а хотеть и поддерживать отдаление ребенка. Это невыразимо трудная задача, потому что она требует бескорыстности, способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья любимого человека.

в) Эротическая любовь Она жаждет полного слияния, единства с единственным человеком. Она по своей природе исключительна, а не всеобща; к тому же, вероятно, это самая обманчивая форма любви. Как уже упоминалось, ее часто путают с бурным переживанием влюбленности, внезапного крушения барьеров, существовавших до этого между двумя чужими людьми. Но если желание физической близости не дополняется еще братской любовью, оно никогда не приведет к единству. Возможна лишь иллюзия единства, которая оставит чужих такими же чужими друг другу, какими они были прежде.. Иногда двое начинают даже ненавидеть друг друга, потому что, когда иллюзия исчезает, они ощущают свою отчужденность еще сильнее, чем прежде.

В эротической любви есть предпочтительность. Часто эта предпочтительность неверно интерпретируется как привязанность, основанная на обладании. Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в друга и не испытывающих любви больше ни к кому. На самом деле, их любовь - это эгоизм вдвоем. Два человека отождествляются друг с другом и решают проблему одиночества, увеличивая единичную индивидуальность вдвое. Они достигают чувства преодоления одиночества, однако, поскольку они отделены от всего остального человечества, они остаются отделенными и друг от друга, и каждый из них отчужден от самого себя.

г) Любовь к себе Если добродетельно любить своего ближнего как человеческое существо, должно быть добродетелью - а не пороком - любить и себя, так как я тоже человеческое существо. Идея, выраженная в библейском возлюби ближнего как самого себя, подразумевает, что уважение к собственной целостности и уникальности, любовь к самому себе и понимание себя не могут быть отделены от уважения, понимания и любви к другому индивиду.

Считая, что любовь к себе и любовь к другим в принципе связаны, как мы объясним эгоизм, который, очевидно, исключает всякий истинный интерес к другим? Эгоистичный человек интересуется только собой, чувствует удовлетворение не тогда, когда отдает, а когда берет. Он в принципе не способен любить. Не следует заблуждаться, что эгоизм и любовь к себе тождественны. Они являются прямыми противоположностями. Эгоистичный человек любит себя не слишком сильно, а слишком слабо. На самом деле, он ненавидит себя. Отсутствие нежности и заботы о себе, которые составляют только частное выражение отсутствия созидательности, оставляет его пустым и подавленным. Он неизбежно несчастен и тревожно силится урвать у жизни удовольствия, получению которых сам же и препятствует.

д) Любовь к Богу Религиозная форма любви, которая называется любовью к Богу, тоже берет начало в потребности преодолеть отчужденность и достичь единства. Во всех религиях Бог означает высшую добродетель, самое желанное благо. В преобладающей на Западе религиозной системе любовь к Богу - это в сущности то же, что и вера в Бога, в божественное существование, божественную справедливость, божественную любовь. Любовь к Богу - это, в сущности, мысленный опыт. В восточных религиях и в мистицизме любовь к Богу - это напряженное чувственное переживание единства, нераздельно соединенное с выражением этой любви в каждом жизненном действии.

В общем, я хотела бы сказать, что это прекрасная книга, которая позволила мне понять многое, но в то же время и заставила задуматься над другими вещами, не только относительно любви. А закончить я хотела бы цитатой Эриха Фромма, что любовь – это черта характера, она должна обязательно присутствовать не только в отношениях к своей семье и друзьям, но также и к тем, с кем человек вступает в контакт на работе, в делах, в своей профессиональной деятельности. Здесь нет разделения труда между любовью к своим и любовью к чужим. Напротив, условием существования первой является существование второй.

Хрипунова Варвара Фин 105 Хрипунова Варвара Фин 105