Муниципальное образовательное учреждение Гаханская средняя общеобразовательная школа Баяндаевского района Иркутской области Муниципальное образовательное учреждение Гаханская средняя общеобразовательная школа Баяндаевского района Иркутской области Выполнили: Ангарова Мария, Шобогорова Валентина ученицы 8 класса Гаханской средней школы Научный руководитель: Ангарова Р.Р. классный руководитель

Цели и задачи исследования: Целью данной работы является изучение и систематизация обрядов, связанных с рождением детей. Для достижения этой цели ставим следующие задачи : - систематизировать обряды по последовательности их проведения; - сопоставляя и сравнивая их с описанием родинных обрядов в научной литературе найти различия, характерные для нашего улуса; - рассмотреть обряды как этническую память народа.

Новизна и практическая значимость исследования: В первую очередь новизна работы заключается в том, что впервые дается попытка изучения родинных обрядов, проводимых в улусе Гахан. Результаты исследования могут быть полезны в изучении истории родного края, родословной села. Также представлена возможность получить новые сведения о культуре народа через изучение собранного материала, так как именно в этих обрядах отражается сознание народа. Источники: полевые материалы, собранные в ходе исследования; научные источники в этой области.

Обряд захоронения последа проводился в первой половине дня. В нем принимали участие молодые замужние женщины, количество которых должно быть четным. Присутствие мужчины считалось недопустимым. Исключение делалось только для бездетного мужчины, который приходил на этот обряд вместе с женой. Для них этот обряд имел магический смысл, т.е. сулило «избавление от бездетности». Специально для обряда варился саламат. Главным исполнителем обряда была повивальная бабка – тоодэй. Захоронение последа совершалось на северо-западной стороне юрты, за очагом, т.к. огонь рассматривался как заслон, преграждающий путь злым духам. Снималась половица и выкапывалась ямка деревянной лопаткой глубиной сантиметров. Послед, который хранился в мешочке, клали в ямку. На дно ямки клали белую овечью шерсть, сыпали белую муку, капали масло, затем сверху клали послед, зашитый в войлочный мешочек. Все присутствующие сидели вокруг ямки. Яму закапывали, над ней из мелких лучинок разжигали огонь, на которой брызгали масло. Это место захоронения означало основу. После того, как прогорали лучинки, начинали кидать баранью лодыжку – хониной шагай, которая специально предназначалась, как hуури шагай, т.е. использовалась на этом обряде. После обряда ее прятали в подголовник матери. При рождении следующего ребенка на таком же обряде использовалась эта же лодыжка. Бросание шагай было своеобразной ворожбой. Разные части шагай имели свое название: ноеон, гэлшэ, бугшэ, тарай. В зависимости, как упадет шагай, предсказывали, кто родится в будущем – дочь или сын. Таким образом, женщины детородного возраста пытались предугадать свою судьбу. Этот ритуал имел важное значение для бездетных супругов. Бросал лодыжку бездетный муж, а повивальная бабка в зависимости от того, кого предсказывала лодыжка, хлестала сухожилиями бездетного мужчину по плечам, по спине и приговаривала: «Юундэ хубуу гаргаагуйбши? Хойто жэлдэ хубуутэй (басагатай) болооройш! Почему не рожаешь детей? Пусть на будущий год родится у тебя сын или дочь. Затем все женщины мазали лицо мужчин маслом, а бездетного супруга обмазывали еще и сажей, и все женщины, как и повивальная бабка, похлестывали его сухожилиями. Все это означало, что бездетного супруга «выправили», и он обретет счастье быть отцом. После этого угощались все мясом, саламатом, чаем. Спиртное не полагалось. Также у баяндаевских бурят проводился обряд очищения роженицы и ребенка огнем на девятый день. Для проведения обряда очищения – арюулган на специальном жертвеннике клались благовонные травы – жодоо или арса (кора пихты или можжевельника), которые почитались священными. Все вещи роженицы окуривались дымом благовонных трав, и она переступала через него с младенцем на руках или обводили вокруг нее трижды по часовой стрелке. Это означало, что она очистилась от скверны.

Бросание шагай было своеобразной ворожбой. Разные части шагай имели свое название: ноеон, гэлшэ, бугшэ, тарай. В зависимости, как упадет шагай, предсказывали, кто родится в будущем – дочь или сын. Таким образом, женщины детородного возраста пытались предугадать свою судьбу. Этот ритуал имел важное значение для бездетных супругов. Бросал лодыжку бездетный муж, а повивальная бабка в зависимости от того, кого предсказывала лодыжка, хлестала сухожилиями бездетного мужчину по плечам, по спине и приговаривала: «Юундэ хубуу гаргаагуйбши? Хойто жэлдэ хубуутэй (басагатай) болооройш! Почему не рожаешь детей? Пусть на будущий год родится у тебя сын или дочь. Затем все женщины мазали лицо мужчин маслом, а бездетного супруга обмазывали еще и сажей, и все женщины, как и повивальная бабка, похлестывали его сухожилиями. Все это означало, что бездетного супруга «выправили», и он обретет счастье быть отцом. После этого угощались все мясом, саламатом, чаем. Спиртное не полагалось. Также у баяндаевских бурят проводился обряд очищения роженицы и ребенка огнем на девятый день. Для проведения обряда очищения – арюулган на специальном жертвеннике клались благовонные травы – жодоо или арса (кора пихты или можжевельника), которые почитались священными. Все вещи роженицы окуривались дымом благовонных трав, и она переступала через него с младенцем на руках или обводили вокруг нее трижды по часовой стрелке. Это означало, что она очистилась от скверны. Кроме традиционных вопросов и ответов мать ребенка давала как бы клятву. Затем бабка задавала вопросы матери новорожденного: Алаг морие унуулхын угэхэгуш? – Угэхэб! – Дашь мне пегого коня для езды? – Дам! Алтан дэгэлээ умдуулхэгуш? – Умдуулхэб! – Наденешь ли на меня золотую шубу? – Надену. Хаяа буланда байлгахагуш? – Угы, байлгахагуйб! – Будешь ставить к стенке?- Нет! Харгана бургааhаар арыень сохихогуш? – Угы. – Будешь бить прутиком по спине? – Нет, не буду. Айл соогуур зайхагуш? – Угы. Будешь гулять по улусу? – Нет. Так далее. Это своего рода клятва родителей, которую давали они младенцу, от имени его тоодэй задавала вопросы. Эти традиционные вопросы- ответы составляли основную часть обряда. Ребенка, завернутого в шкурки, укладывали в приготовленную колыбель. Сэмгэ отдавали детям, дети, очистив ее от мяса, возвращали повивальной бабке. Затем эта кость привязывалась с правой стороны люльки. Нож прятали под матрасик или клали в изголовье. В некоторых местах к люльке подвешивали стрелы или ветки шиповника. Эти предметы служили оберегами, ограждая пространство колыбели от негативных сил. Главная идея шаата сэмгэ и оружия заключалась в том, что они являлись вместилищами жизненной силы – сулдэ. По записям М.Н.Хангалова говорится о том, что кость, нож и стрела использовались в родильной обрядности еще в мифические времена Буха-нойона и шаманок Асуйхан и Хусыхан. Далее к ремню колыбели привязывают мешочек, куда ложили отпавшую пуповину ребенка. По количеству на ремне этих мешочков с пуповиной велся счет выросшим в этой колыбели детям одной семьи. Следующий обряд – наречение (нэрэ угэлгэ). Этот обряд совмещался с обрядом «улгээдэ оруулха». Имя давал кто–либо из старших гостей или сами родители. С именем ребёнка связывалась его дальнейшая судьба. Имя влияет на будущее качество и благополучие, поэтому старались давать детям имена с положительным значением: Зоригто – отважный, Жаргал- счастье, Булита – добродетельный, счастливый и т.д. Широко бытовала традиция в первое время называть ребенка словами хоохэй, буубэй – дитятко, малютка. Из-за суеверного страха запрещалось произносить имя ребёнка, поэтому придумывалось второе имя, прозвище негативного характера: Шарнуухай – рыжий, Тураахай-худой, Хаа Буруу - пестрый бык, Хара Бааhан и т.д. Семья, у которой родился ребенок, особенно после обряда захоронения последа ставили сээр – «запрет». Постоянная боязнь потерять ребенка, чрезвычайная забота, которой его окружали, выражались в соблюдении всевозможных предохранительных мер, оберегов. В юрте или в доме, где был новорожденный в течение года или полугода не допускались посторонние, кроме ближайших родственников, чтобы уберечь ребенка от нечистой силы и дурного сглаза. В знак запрета перед входом в жилище протягивали волосяную веревку, увешанную ленточками, кубышками, колокольчиками. Случалось, вешали и сторожевые знаки как изображение лука, стрелы, змеи и так далее. Они предназначались для отпугивания злых духов и назывались «зэг». Оберегами служили шкурки и крылья филина или его голова. По воззрениям бурят, злой дух боялся филина. Боялся якобы он и волка. Поэтому новорожденного заворачивали в волчью шкуру. Оберегами считались ветки шиповника, которые привешивали над дверью или на колыбель. Шаманы считались покровителями, оберегающими детей, и исполняли различные необходимые обряды. Покровителями детей считались и заяны – покровители семьи и семейного очага, которым совершали специальные обряды жертвоприношения.

Этот обряд проводят в год исполнения ребенка. Комплекс обрядовых действий в нем сходен с обрядом «улгыдэ оруулха» - укладывания ребенка в колыбель. Отличие этого обряда в том, что ребенка в колыбель не укладывают, он уже находится в люльке. Посаженной матерью – тоодэй становится жена одного из дяди – отца ребенка по мужской линии. Она оказывает внимание по воспитанию ребенка, дает советы по уходу за ребенком, в народном лечении при болезни ребенка, дарит подарки и так далее. Обряд шулэн проводится по инициативе родителей молодого отца. Они высиживают несколько котлов тарасуна, колют барана, варят саламат. Родитель молодого отца проводит обряд «заябарта» - Судьбе. Обращаясь со словами к заябариин бурхадта – божествам, предопределившим судьбу, он угощает, капает тарасун, масло саламата, первые кусочки мяса сваренной баранины. К обряду приурочивали первую стрижку волос ребенка. Скатав стриженые волосы ребенка в маленький мешочек, вешали к задней стороне колыбели. На торжестве присутствуют близкие родственники со стороны отца – абага (дяди), абага изы (тети), родители матери ребенка – нагаса, нагаса изы, затем племянники – аша, уеэлэ – двоюродные. Если в семье ребенка жила прабабушка, то ее по обычаям бурят закрывали в стайку. Закрывают ее в стайку на некоторое время, снабжая ее мясом, тарасуном. Она должна все съесть и выпить тарасун, петь песни. Тем временем хозяева угощают гостей. А гости подносили подарки хозяевам деньги или какую-нибудь живность – барана, бычка и произносили благопожелания в честь ребенка и родителей. Тарасун употребляли в меру. Хозяева подавали гостям именные блюда – «нэрэтэй мяха». Например, отцу матери ребенка, т.е. свату подают тоолэй и аба – голову барана и тарасун, близкой родственнице отца или матери подают желудок, начиненный кровью и молоком – хото амhар и так далее. Родители ребенка одаривают гостей залаа: мужчинам надевали рубашки, женщинам – платки, отрезы ткани, посаженной матери - тоодэй дарили большой платок. Во время торжества пожилые женщины обмазывали лица молодых мужчин маслом, а бездетных мужчин маслом саламата, смешанным с сажей, что означало исправление его от бездетности.

Древние буряты присваивали душе физическую материальную форму. Душа якобы имеет свое определение местопребывания, чаще всего в груди, они отождествляется с дыханием. Ее легко спугнуть, она может выскочить из тела, убежать, бродить по двору, лесам и горам. Ее можно вернуть обратно хозяину, если совершить обряд зазывания души. Если ребенок сильно испугается, то бабушка или пожилая женщина - знаток произносит заговор, сопровождаемый особым ритуалом. Бабушка или пожилая женщина варит саламат, готовит молочное блюдо тарак, пенки - урмэ, от дверей дома до ворот стелила траву ковыль и сверху сыпала пшеничную муку. После этого она в сопровождении маленьких детей – сверстников испугавшего по устланной траве, ведя за руку заболевшего ребенка, произносит призыв: Эсэгэ Малаан баабай Эсэгэ Малаан отец Эхэ Юрэн тоодэй Эхэ Юрэн матушка Заяаhан заябариин Создавший, тебя сотворивший Заян сагаан Тэнгри, Заян сагаан Тэнгрий, Хухэрдэй Мунгэн Тэнгри, Хухэрдэй Мунгэн Тэнгрий, Хултээ Хатан ибии, Хултэй Хатан матушка, Баабайн мунгэн сэргэ Отцовская серебряная коновязь. Басилгаараа татастай, Своей крепостью притягивает Эхээн алтан тоомто Материнское золотое томто Эршэруугаа татастай, Родственными чувствами Баханайн саана байлгаа угы, притягивает. Зачем тебе Хобоое саана хоролгоо угы, Зачем тебе прятаться за Хана хаяада хабшуулган угы, кольями? Зачем прижалась ты к стене? Хара нохойдо хусуулан угы, Не давай собакам лаять на себя, Хара hуни байгаа угы, Не стой ночью на дворе, Маамаа баабайдаа ерэ, Иди сюда к отцу и матери, Аха дуутэеэ наадахаш, Братьями ты будешь играть, Урмэ тарагаа эдихэш. Урмэ тарак ты будешь есть. Уй хуры, уй хуры, уй хуры Уй хуры, уй хуры, уй хуры. Ерэ наашаа, ерэ наашаа. Иди сюда, иди сюда. Призывая, бабушка машет головным убором ребенка – шапкой, как бы надевая шапку ему на голову, как бы ловя душу ребенка, тем самым она якобы вводит душу ребенка в его тело через голову. Вернувшись, домой угощает испугавшего ребенка и его сверстников приготовленной пищей, сладостями. Обряд повторяют до трех раз в три дня. Проводят обряд рано утром при первых лучах солнца, когда замолкают звуки, стоит тишина или в то время, когда испугался ребенок. Бабушка ведет туда, где предположительно испугался ребенок. При возвращении души в тело ребенок реагирует смехом или плачем. Если ребенок испугался, то мать ребенка сразу может зазывать душу испугавшего ребенка более упрощенной форме: Уйг хуры Уйг хуры! баабай алтан сэрэгhээн, От золотого тонто отца, Эхээн мунгэн сэрэгhээн, От нежного тонто матери Баханай саана барбайжа бу бай, За столбом, сгорбившись не стой, Хобоое саана хорхоожо бу бай, За стойкой скрючившись, не стой Ерэ наашаа ахай. Ахай, иди сюда Тойроод байhан убгэшын, Тодоод абаhан тоодээншиин харагты! Айхадань амин бологты, Эшэхэдэнь нюур бологты! Амтатай урмэ эдижэ, Вкусные пенки свои будешь есть, Ухибуудээрээ наадахаш. С ребятишками будешь играть, Уйг хуры! Баханайн саана барбайжа бу бай, За столбом, сгорбившись не стой, Хобоое саана хорхойжо бу бай. За стойкой скрючившись, не стой Баабайн баянда, На богатство отца, Эхээн эльгэндэ На нежность матери Уйг хуры! Оройдоhонь айгаагуй, Будет поздно не бойся, hунидэhэн унтаагуй, Настанет ночь, не засыпая, Ахай ерэ наашаа! Ахай, иди сюда Урмэ, тарагаа эдихэш, Пенки, йогурт будешь есть, Амта конфетэ эдихэш, Сладости будешь есть. Ухибуудээрээ наадахаш. С ребятишками будешь играть. Уйг хуры!

Рождение ребёнка, особенно сына, было значительным событием в жизни семьи. Человек, у которого родился сын, как бы переходил в более другую, более достойную категорию людей. Отныне его называли не собственным именем, а отцом такого-то (Абзайн баабай – отец Абзая). Инициатором проведения этого обряда являлся дед ребенка. Он договаривался с местным шаманом о сроке, обычно этот обряд проводился, когда ребенку исполнялся год или чуть побольше. Для этого события отмечался в стаде или покупался белый баран, которого нельзя было стричь до обряда. В назначенный срок дед с девятью ближайшими родственниками-мужчинами или с мужчинами села вез внука на священную гору Булгадай, чтобы от его имени произвести обряд жертвоприношения богам. Весь ритуал проводил местный шаман. Для этого обряда специально еще высиживали девять тогонов тарасуна, а сейчас берут девять бутылок водки. Второй целью обряда Булгадайда абаадаха было представление ребёнка местным божествам, чтобы те в последующем присматривали за ребёнком и защищали его. Б УЛГАДАЙДА АБААДАХА.

Систематизируя и анализируя собранные материалы, сравнивая их с обрядами, описанными в научной литературе, можно сделать вывод, что обряд Булгадайда абаадаха проводится только у нас; обряд шулэ гаргаха очень похож с обрядом милаангууд, который проводится у аларских бурят; обряды тоонтолхо и улгыдэ оруулха были распространены повсеместно; обряд hунэhэй хурылха характерен для баяндаевских и эхиритских бурят.