Словосочетание, наряду с предложением, является основной единицей синтаксиса. Минимальное словосочетание двухкомпонентно, максимальное словосочетание теоретически может быть сколь угодно велико, хотя специальных исследований по этому вопросу нет. Традиционной точкой зрения, возникшей в отечественной лингвистике с середины XX в. под влиянием трудов В. В. Виноградова, стала трактовка словосочетания только как подчинительной структуры. Однако значительное количество отечественных лингвистов и подавляющее большинство зарубежных считают словосочетанием любую синтаксически организованную группу слов, независимо от типа отношений, на которых она базируется.

Синтаксическая единица, называемая словосочетанием, это любая синтаксически организованная группа, состоящая из комбинации либо знаменательных слов типа to disregard the remark, busy life, verу new, либо служебного и знаменательного слов типа on the beach, under the net, in the corner, связанных любым из существующих типов синтаксической связи. Словосочетание представляет собой линейную языковую единицу, которая, включаясь в речь, может выступать либо как часть предложения, либо как целое предложение, получая при этом не только интонационную окраску и соответствующие фразовые ударения, но и коммуникативную направленность. Так, например, словосочетания типа I am, he is или we glance, he glances, хотя и основаны на предикативных отношениях, т. e. на том типе синтаксической связи, которой характеризуется структура двусоставных предложений, не являются собственно предложениями, так как лишены фразового ударения, интонации и коммуникативной направленности, т. e. всего того, что делает синтаксическую структуру предложением.

Семантика словосочетания не является простой суммой значений входящих в него слов, а представляет собой сложное сплетение лексических значений комбинирующихся единиц. Так, например, в изолированном употреблении имя существительное table прежде всего вызывает ассоциацию с предметом мебели. Однако при включении этого существительного в словосочетание его основное значение претерпевает разную степень модификации. Так, например, в сочетании King Arthur and his Round Table слово table перестает означать «стол» как 'a piece of furniture', а вся группа Round Table воспринимается как обозначение понятия 'King Arthur's knights'.

Весьма показательны в этом отношении атрибутивные группы, образованные двумя существительными, где, как известно, возникающее значение целого сочетания зависит не только от комбинации смыслового содержания группирующихся элементов, но и от их расстановки по отношению друг к другу. Если привести общеизвестный пример, неоднократно разбиравшийся в работах по лингвистике, и сравнить две идентичные по составу, но различные по аранжировке группы, то влияние взаимного расположения элементов на смысл всего отрезка станет очевидным: a dog house и a house dog. Значение словосочетания a dog house может быть расшифровано как 'a house in which a dog lives', но словосочетание a house dog отнюдь не значит 'a dog that lives in a house'.

Общепринятая в современной лингвистике процедура анализа, основанная на понятии уровня, весьма удобна для научного описания фактов языка. Для каждого уровня анализа должна быть выведена своя основная единица. Естественно, что для уровня словосочетания основной единицей является «словосочетание». Согласно установившейся традиции, языковую единицу можно считать таковой только при условии, что она является составляющей единицы более высокого уровня. Так, например, фонемы входят в состав единиц более высокого уровня, т. e. в состав морфем, и, таким образом, морфемы состоят из фонем. В силу этого фонемы можно считать единицами более низкого уровня, чем морфемы. Но именно это их свойство входить в качестве составляющих в единицы более высокого уровня позволяет выделить эти единицы как единицы определённого уровня.

Структурная законченность линейного языкового построения обеспечивается двумя типами приемов: замещением и репрезентацией. Замещение основано на включении в текст единицы, заменяющей ранее упомянутую, во избежание повторения и в целях экономии: замещающая единица может быть значительно короче замещаемой, например, отдельный элемент может иногда заменять целую группу. Таким образом, замещение всегда построено на анафоре, так как должно быть соотнесено с элементом, упомянутым ранее. Существует целый набор языковых элементов, способных функционировать в роли заместителей, причем для каждого морфологического класса слов характерны свои единицы. Так, например, для замещения субстантивного класса слов наиболее типично использование слова one: a black dog and two gray ones; He is a doctor and his wife is one, too.

Репрезентация отличается от субституции тем, что в структуру не вводится нового элемента, а для представления всей группы, упомянутой ранее, используется только её часть: I could not help them though I tried to. Приинфинитивная частица to выступает репрезентантом всей группы to help them. Несмотря на то, что остальная часть структуры остается в импликации, группа, выраженная репрезентантом, структурно закончена и представляет собой грамматическое построение. Однако, если группы с участием слов-заместителей могут существовать как грамматически оформленные построения самостоятельно (a black one), группа с репрезентантом не обладает способностью к самостоятельному существованию без соотнесенности с той структурой, которую она репрезентирует.

Эта теория, как и сам термин, возникли в лингвистике сравнительно недавно и берут свое начало в работах известного французского структуралиста Л. Теньера, который ввел в лингвистику термин «валентность», заимствовав его из химии. Несколько позже этот термин появился в отечественной лингвистике в работах С. Д. Кацнельсона. Своеобразие концепции Л. Теньера в отношении термина «валентность» заключается в специфике трактовки роли глагола. Согласно теории Теньера, глаголу в предложении принадлежит центральная роль, все же остальные члены, включая и подлежащее, подчинены ему. Однако в валентностный набор глагола Теньер включал только подлежащее и дополнения и называл все эти элементы «актантами», т. e. участниками действия.

Выявление количества актантов позволило Теньеру дать классификацию глаголов соответственно количеству требуемых участников и определить, таким образом, типы словосочетаний, которые они способны образовывать. Представляется правомерным использование термина «валентность» для обозначения как потенциальных свойств языковых единиц (уровень языка), так и для актуализации способностей к комбинаторике на уровне речи.

Идеи о валентных свойствах морфологических единиц, берущие свое начало в работах Л. Теньера, перекликаются с отечественным учением о факультативной и обязательной сочетаемости. Согласно этому учению языковые элементы способны иметь два вида сочетаемости: обязательную и факультативную. Обязательная сочетаемость присуща тем зависимым элементам, которые требуются как смысловым содержанием, так и формой языковых единиц.

Однако, если в русистике сильное и слабое управление связывается с определёнными падежными формами, выступающими при глаголе, то понятие факультативной и обязательной сочетаемости шире и не ограничивается отношением между глаголом и его субстантивными зависимыми, хотя и проявляется ярче всего именно в глагольной сочетаемости. Теория факультативной и обязательной сочетаемости получила окончательное признание после её развития в трудах ведущих отечественных ученых (В. В. Виноградов, В. Г. Адмони) и нашла свое дальнейшее развитие в работах целого ряда исследователей.

Сочетаемость словесной единицы может определяться синтаксической структурой, в которую она входит. Один и тот же глагол, например, может функционировать в разных структурах. Так, возможно глагольное сочетание, состоящее из глагольного ядра и трех зависимых to make no comment on it to anyone, но возможны построения и с двумя зависимыми аналогичных типов, которые, однако, вследствие иного состава, представляют собой и другие схемы: to make no comment on it to make no comment to anyone. Структура является определённым набором элементов, находящихся в определённых отношениях; если в эту структуру ввести или вывести из нее некоторые элементы, то изменится и сама структура.

Традиционно в синтаксисе различают сочинение и подчинение как основные типы связей. Кроме этого двучленного ряда, различается ещё и другой ряд, состоящий из четырех членов, обозначающих отношения, называемые предикативными, объектными, обстоятельственными и атрибутивными. Как эти два ряда соотносятся друг с другом, в чем их сходство и различие, остается нераскрытым, хотя этот вопрос весьма существен для более адекватного описания теории словосочетания.

Л. Ельмслев отметил, что отношения между двумя элементами могут быть трех типов: 1) оба элемента относительно независимы друг от друга, что применительно к нашему материалу соответствует сочинительной связи (координации); 2) первый элемент зависит от второго, а второй не зависит от первого, что явно соответствует подчинительной связи (субординации) и, наконец, 3) первый элемент зависит от второго, и второй, в свою очередь, зависит от первого, что можно считать соответствующим той связи, которая была названа «предикативной». Для третьего типа связи Л. Ельмслев ввел термин «взаимозависимость» («interdependence»). Этот термин удобен для обозначения третьего типа отношений и может быть заимствован для включения в ряд: «сочинение подчинение взаимозависимость». Такой ряд синтаксических отношений выглядит гораздо более однородным, так как и сочинение и подчинение не сигнализируют о синтаксической функции составляющих, а только указывают на их взаимный статус. Так как все три выделенных типа отношений определяют статус элементов по отношению друг к другу, этот ряд отношений можно назвать «статусным» рядом синтаксических отношений.

Характеристика каждого из трех выделенных типов статусных отношений связана с рядом трудностей и не получает однозначного решения в работах различных лингвистов. В настоящее время общепринятой является точка зрения, согласно которой сочинительными считаются те группы, которые состоят из относительно независимых элементов, способных быть объединенными с помощью одного из сочинительных союзов. Как правило, для этой цели используется союз and, но возможны и другие. Обычно принято считать, что теоретически сочинительный ряд может быть продлен без ограничений, но в речевом употреблении хоть и встречаются большие сочинительные группы, составляющие их элементы редко выходят за пределы 1015 единиц. Но и такие большие сочинительные группы встречаются лишь окказионально.

Подчинение понимается лингвистами более однозначно, чем сочинение. Традиционно считается, что подчинение основано на неравноправии комбинирующихся единиц. Причем одна из составляющих доминирует над остальными и подчиняет их себе как в плане формы, так и в плане расположения. Доминирующая единица называется ведущим элементом или ядром подчинительного словосочетания и может быть выражена различными частями речи. Как утверждают исследователи, в английском, как и в других индоевропейских языках, подчинительные структуры используются гораздо шире, чем сочинительные, и составляют основную массу употребляемых в речи синтаксических групп. Подчинительные построения различны по своей внутренней структуре и могут иметь как левое расположение зависимых (так называемые регрессивные структуры): an old brownstone house; fairly well; completely still; to always resent, так и правое распространение (прогрессивные структуры): a list of names; to hear of it; to put it in the envelope; bad for the health. Существуют также подчинительные структуры с центральным расположением ядра, обрамленным по обе стороны зависимыми элементами: a folded sheet of paper; no particular connections elsewhere.

В отличие от сочинительных построений, которые теоретически считаются неограниченными, подчинительные группы традиционно представляют как лимитированные по объему структуры. Однако в исследованиях последних лет было показано, что именное словосочетание с существительным в качестве ядра и с постпозитивным определением, выраженным предложной группой, имеющей локальное значение, может быть бесконечно продолжено: the man in the store across the street by the bank under the bridge и т. д. Подводя итог всему сказанному о статусных отношениях, можно установить трехчленный ряд статусных отношений: «взаимозависимость сочинение подчинение». Эти отношения очень абстрактны и не характеризуют синтаксической функции элементов, а только указывают на их статус в отношении друг к другу.

Любое отношение носит объективный характер и так же реально, как и элементы, между которыми это отношение возникает. Например, если вычленить группу his friend a letter из построения большего объема to write his friend a letter, то оказывается, что имена существительные friend и letter известным образом взаимообусловлены и, следовательно, находятся в определённом отношении. Наличие между этими существительными синтаксической связи следует хотя бы из того, что их взаимная перестановка влечет изменение формы одного из них: (to write) his friend a letter (to write) a letter to his friend. 1 Отношения между выделенными существительными не поддаются идентификации с помощью различаемых в синтаксисе типов синтаксических отношений. Два рассматриваемых существительных не находятся в отношениях относительно равноправных элементов и не могут быть соединены ни с помощью союза and, ни какого-либо другого сочинительного союза, что свидетельствует об отсутствии между ними сочинительной связи.

Аккумулятивные отношения наблюдаются не только в группах, состоящих из двух разнотипных дополнений, но характерны и для иных построений. Аккумулятивные отношения широко распространены в атрибутивных группах, состоящих из определений, выраженных разными морфологическими классами слов. Например: these important (decisions); some old (cards). В приведённых примерах атрибутивная цепочка состоит из элементов, которые не безразличны друг к другу, так как их позиция по отношению друг к другу строго фиксирована и они не могут меняться местами: *important these (decisions); *old some (cards). Отношения подчинения и взаимозависимости между составляющими атрибутивной цепочки также отсутствуют, ибо ни один из атрибутов не доминирует над другими и элементы могут существовать как определения и друг без друга: these decisions; important decisions; some cards; old cards. Таким образом, и в подобных случаях есть основания утверждать, что атрибутивная группа рассматриваемого типа построена на отношениях аккумуляции.

Если в подчинительных словосочетаниях зависимые элементы идентифицируются в терминах второстепенных членов, то, естественно, в предикативных словосочетаниях составляющие классифицируются в терминах главных синтаксических элементов, т. e. как подлежащее и сказуемое: Day broke.; The car stopped. Чтобы избежать противоречивых ассоциаций, возникающих при употреблении термина «члены предложения» для обозначения членов словосочетания, можно для уровня словосочетания ввести пользование термином «синтаксический элемент». Однако в целях более четкого представления уровня анализа целесообразно ввести несколько измененную терминологию для обозначения членов словосочетания: «синтаксический элемент» и, соответственно, «подлежащный синтаксический элемент», «сказуемостный синтаксический элемент», «объектный синтаксический элемент», «обстоятельственный синтаксический элемент» и «определительный синтаксический элемент».

Так как предикативные объектные обстоятельственные атрибутивные отношения возникают в результате комбинаторики определённых классов слов, удобно рассматриваемый ряд отношений назвать комбинаторным рядом синтаксических отношений. Идентификация синтаксических элементов, основанная на морфологическом способе их выражения, не противоречит принципам, применяемым для идентификации единиц других уровней. Как известно, в современной лингвистике принято определять единицы более высокого уровня в терминах более низкого порядка. Признавая иерархическое строение языка, следует учитывать зависимость структуры единиц более высоких ярусов от единиц более низких уровней, послуживших основой для их возникновения.

Для определения типа комбинаторных отношений, наблюдаемых в анализируемых структурах, необходимо прежде всего выявить морфологическую природу комбинирующихся элементов. Как известно, в подобных структурах стабилен только первый элемент, который постоянно бывает выражен глаголом. Второй элемент структуры не обладает стабильностью первого и может быть выражен довольно широким набором морфологических единиц или даже целыми сочетаниями, из которых наиболее характерными являются прилагательные. Следуя принципу давать названия комбинаторным отношениям исходя из смыслового содержания связи, тип синтаксических отношений, возникающий между глаголом-связкой и именным членом, можно назвать «экзистенциональным», так как сочетание связочного глагола и последующей единицы служит для утверждения существования признака, обозначенного предикативом. Даже в тех случаях, когда связочный глагол передает становление признака, суть дела не меняется, так как вновь возникающий признак также уже существует.

Сочетания этого рода характерны для структур с глагольным ядром. Как приглагольные объектные, так и приглагольные обстоятельственные элементы находятся на том же синтаксическом уровне, что и ведущий глагол. Зависимые от глагола элементы могут перемещаться в структуре с относительной свободой и без участия ведущего члена: I know this man very well. It is very well that I know this man. It is this man that I know very well. Этот тип подчинительных отношений характеризуется линейностью, и так как при квалификации этих отношений оценивается позиционная самостоятельность элементов и их способность к перемещению на одном синтаксическом уровне, т. e. особого рода пространственная характеристика, то оценка синтаксических структур в этом плане может быть названа характеристикой пространственно-позиционных отношений. Для глагольных словосочетаний с подчинёнными объектными и обстоятельственными синтаксическими элементами эти отношения классифицируются как линейные пространственно- позиционные, так как все элементы находятся на одном уровне отношений. Аналогично и в адъективных словосочетаниях с объектным зависимым типа conscious of a flavour, т. e. для прогрессивных адъективных словосочетаний.

В современном английском языке, как и в русском, различаются три приема осуществления синтаксической связи: 1) согласование, 2) управление и 3) примыкание, представляемые как равноправные участники одного ряда и имеющие различные формы проявления. Согласование традиционно определяется как прием осуществления синтаксической связи, при котором устанавливаются формальные соответствия между членами синтаксической группы. Например, между подлежащим и сказуемым Тот runs;Tom and Mary run; l определением и определяемым this book these books. Управлением считается такой прием, при котором также предполагается изменение формы, но только в одном элементе словосочетания, а именно в том, которым управляют. Традиционно считается, что управление наблюдается между глаголом и его объектным синтаксическим элементом, причем управляет глагол. Управление также существует между предлогом и его объектным синтаксическим элементом, где управляющим считается предлог.

Примыкание как прием осуществления синтаксической связи широко известен только в отечественной лингвистике. За рубежом этот прием синтаксической связи традиционно не выделяется, в отличие от согласования и управления, упоминаемых не только в работах по теории, но и в практических грамматиках, начиная с самых ранних, т. e. начиная с XVIXVII вв. В зарубежной лингвистике прием примыкания начинает упоминаться только в теоретических работах XX в. Суть приема примыкания заключается в том, что комбинирующиеся элементы образуют синтаксические группы без изменения формы. Например, в словосочетании nod his head silently как существительное head, так и наречие silently связаны с глаголом nod приемом примыкания. Слова, которые не обладают способностью изменять форму, на этом и останавливаются, и тогда этот прием называется примыканием. Слова, способные менять свою форму, не останавливаются на этом этапе и переходят ко второму этапу, на котором меняются формы либо обеих комбинирующихся единиц (в случае согласования), либо одной из них (в случае управления).

Выделяются две разновидности словосочетаний исходя из пространственно-позиционных отношений: 1) словосочетания, основанные на линейных пространственно-позиционных отношениях, и 2) словосочетания, основанные на сублинейных пространственно-позиционных отношениях. В отличие от пространственно-позиционной характеристики, классификация словосочетаний в плане статусных и комбинаторных отношений исходит из внутренней структуры словосочетаний, что позволяет проводить классификацию на основе этих типов синтаксической связи не раздельно, а вместе и представить эту общую классификацию в одной схеме. Классификация словосочетаний на основе их внутренней структуры, т. e. без выхода за её пределы, позволяет разделить все словосочетания на две основные группы: ядерные и безъядерные.

Ядерные словосочетания являются грамматически организованными структурами, в которых один из элементов господствует над остальными. Этот элемент не подчинен никакому другому элементу внутри данной группы и поэтому является ведущим, т. e. ядром данного сочетания. Например: a good jоb, famous doctors, the simple reason, sufficiently normal, slightly stiff, to walk rapidly, to watch a man, to be careful, to seem true. Как видно из приведённых примеров, ядерные сочетания основаны на одной из разновидностей подчинительных отношений атрибутивных, объектных, обстоятельственных или экзистенциональных.

Составляющие в словосочетании могут быть как простыми, так и сложными по своей внутренней структуре. Сложность внутренней структуры может быть представлена различными способами и поэтому нуждается в специальном рассмотрении. Простыми составляющими являются отдельные слова или словесные группы, построенные на основе сублинейных пространственно-позиционных отношений, т. e. включающие либо атрибутивные элементы, либо обстоятельственные элементы со значением степени. Сложными составляющими традиционно считаются структуры, основанные на вторично-предикативных отношениях. В позиции объектного синтаксического элемента может свободно функционировать предикативная единица соответствующего типа:подлежащее и предикативный член What we hoped was that we could have your names in a letter of protest, определение the words he had chosen, обстоятельство When she arrived at the other side, she noticed a little figure.

Интересная особенность словосочетаний в современном английском языке заключается в следующем: независимо от того, какой структурой заполняется синтаксическая позиция, эта позиция воспринимается как нечто единое и целое на уровне анализа. Целостное восприятие каждой синтаксической позиции приводит к весьма интересной особенности комбинаторных свойств единиц в синтаксических структурах. Обычно для каждой синтаксической позиции есть определённый перечень морфологических классов слов, которые её занимают. Так, например, для позиции именной части составного именного сказуемого наиболее типичным способом морфологического выражения является прилагательное. Как известно, прилагательное легко сочетается с наречием, образуя регрессивные группы: unusually fine The day was unusually fine. Поэтому за наречием закрепилась позиция определителя при именной части составного сказуемого независимо от способа его выражения. Явление «определения к позиции» свидетельствует о том, что закономерности комбинаторики зависят не только от морфологической природы группирующихся единиц, но и от той синтаксической позиции, которую они занимают.

Синтаксическая структура словосочетания теснейшим образом связана с содержанием, передаваемым словосочетанием. Например, если сравнить два словосочетания he has a house и his house, 1 то оба эти словосочетания обозначают «принадлежность» в традиционной трактовке этого отношения как отношения обладания («кто-то обладает чем-то»). Сопоставление глагольной и именной репрезентации этого факта показывает, что между этими двумя сочетаниями существует различие не только в синтаксической структуре, но и в способе передачи семантического содержания.

Как известно, сигнификативным называется такое значение, которое передает понятийное содержание, но не соотнесено с реальным, конкретным объектом действительности. Сигнификативное значение существительного в глагольной структуре приводит к тому, что объект обладания оказывается представленным не как индивидуальный, реально существующий предмет, а как набор свойств и признаков идеального объекта, т. e. как абстрактный прообраз реального объекта. Поэтому все высказывание носит гипотетическую окраску, допускающую элемент сомнения в устанавливаемых отношениях. Таким образом, общее значение принадлежности, присущее рассматриваемым сочетаниям, оказывается недостаточным для однотипного функционирования сравниваемых групп. Более того, само значение принадлежности представлено столь различно в этих двух структурах, что даже на уровне смысла их нельзя считать синонимами. Следовательно, общность в передаваемом содержании не дает основания считать синонимичными словосочетания не только на уровне синтаксиса, но и на уровне семантики.

Свойство морфологических единиц образовывать группы только с определёнными классами слов и только в определённых синтаксических функциях ясно прослеживается на примере поведения в синтаксических структурах однокорневых слов разноклассного состава, объединенных общностью семантики. Если проследить функционирование слов типа anxious anxiously anxiety, ready readily readiness, easy easily easiness и т. п., т. e. слов, объединенных общностью лексического значения, но принадлежащих к различным частям речи, то выявляется интересная закономерность в плане их использования для передачи функциональной перспективы предложения. Различные части речи, объединенные общностью значения, т. e. разноклассные однокорневые слова, имеют особое распределение функций в плане актуального членения предложения: каждая из частей речи однокорневого ряда с аналогичным значением предназначена для выполнения функции либо тематического, либо рематического элемента.

Существительные и наречия обычно контекстуально несвободны. Их расшифровка основана на знании предшествующего контекста, что в значительной мере сближает как существительное, так и наречие с тематическим элементом, т. e. ориентирует данные части речи на выполнение функции темы. В отличие от существительного и наречия, прилагательное типа anxious может функционировать и как контекстуально свободный элемент, содержание которого не должно быть раскрыто предыдущим контекстом, и как контекстуально несвободный элемент, предполагающий знакомство с содержанием предшествующего высказывания. Когда прилагательное функционирует как контекстуально свободный элемент, то, естественно, оно используется как рема. Из сказанного следует, что существование различных частей речи одного корня, близких по значению, приводит к разделению нагрузки по передаче функциональной перспективы предложения, в силу чего однокорневое прилагательное и существительное делят между собой синтаксические позиции, которые связаны с актуальным членением предложения. Существительное обычно не используется как именной член составного именного сказуемого, так как для этого члена предложения характерна рематическая функция. Эта позиция закрепляется за однокорневым прилагательным, предназначенным для роли ремы.

Особого внимания заслуживает сопоставление направления связей в аспекте синтаксиса и семантики. Однако прежде чем перейти к рассмотрению этого вопроса, необходимо кратко остановиться на сущности предикатных и непредикатных знаков. Эти понятия относятся к области семантики и заимствованы из математической логики, а поэтому трудно определимы вне формального описания. Грубо говоря, предикатными можно считать те знаки, которые открывают какое-то количество мест для участников ситуации и обычно выражают свойства и отношения. Непредикатные знаки обозначают предметные сущности и в силу этого не могут открывать позиций для зависимых элементов. Поэтому с точки зрения семантики организующим центром сочетания должен быть какой-либо предикатный знак, тогда как непредикатный знак может выполнять лишь роль участника (актанта). В синтаксической структуре участники действия (актанты) выступают при предикатных знаках в различных синтаксических функциях.

Наиболее типичным представителем предикатных знаков является глагол, хотя в роли предикатных знаков могут выступать и другие части речи, как, например, прилагательное, некоторые наречия, предлоги, союзы (например, союз because of 'из-за'). В отличие от предикатных существительных, непредикатные существительные не ориентированы на появление зависимых единиц. Различие в употреблении непредикатных и предикатных имен заключается не столько в отсутствии или наличии зависимых, сколько в тех подклассах слов, которые сочетаются с каждым из двух типов существительных. Например, словосочетание a sudden alteration представляет собой семантически сложную структуру, так как в его состав включено абстрактное существительное alteration, соотнесенное (что характерно для всех абстрактных существительных) не с понятием о конкретной вещи, а с целым событием, конденсированным в языковом представлении в атрибутивную структуру. A sudden alteration по передаваемому значению соответствует в более развернутом виде следующему сообщению: something altered suddenly или somebody altered something suddenly. Семантика препозитивного атрибута sudden подчеркивает динамику процесса, передаваемого существительным alteration.

Теория трех рангов О. Есперсена впервые позволила увидеть иерархию синтаксических отношений, скрывающуюся за линейностью речевой цепи. Есперсен усматривает в сочетании terribly cold weather наличие двух уровней подчинения и приписывает словам, в зависимости от занимаемого ими яруса, ранги первичных (Primary) weather, вторичных (Secondary) cold и третичных (Tertiary) terribly. По мнению Есперсена, любое сложное обозначение предмета всегда базируется на неравенстве обозначающих его слов. Выделяется главное слово, имеющее первостепенное значение, оно уточняется другим словом, которое подчиняет себе третичное слово.

Рассматривая подчинительное словосочетание a furiously barking dog, Есперсен подчеркивает, что идея трех рангов не соответствует делению слов на части речи, т. e. первичные слова не обязательно существительные, а вторичные не обязательно прилагательные и третичные не обязательно наречия. Целые группы слов, по мнению Есперсена, также могут функционировать как первичные единицы: Sunday afternoon was fine или I spent Sunday afternoon at home. Несмотря на то, что Есперсен подчеркивает неидентичность понятий «ранга» и «части речи», все же, согласно его концепции, между морфологическими классами слов и выделяемыми им рангами существует определённое соответствие. Есперсен полагает, что личные формы глаголов могут функционировать только как вторичные единицы, но никогда не могут выполнять роль ни первичных, ни третичных. Инфинитив способен выполнять любую из трех возможных ранговых функций: первичных слов to see is to believe (=seeing is believing). She wants to rest, вторичных a correct thing to do и третичных he came here to see you. Есперсен показал, правда, скорее чисто эмпирически иерархию отношений, кроющуюся за линейным построением речевой цепи. Вскрытие иерархической сущности синтаксических связей позволяет понять, каким образом последовательно расположенные единицы объединяются в комплексное многоярусное целое.

Заканчивая раздел о словосочетании и подводя итоги всему сказанному ранее, следует ещё раз подчеркнуть, что словосочетание это единица синтаксиса, возникающая на ярусе, предшествующем предложению, и являющаяся, таким образом, единицей более низкого уровня, чем предложение. Словосочетание лишено супрасегментных элементов, присущих предложению, и в отличие от предложения не имеет коммуникативной направленности. Только включаясь в предложение и становясь его частью, т. e. функционируя как часть члена предложения, член предложения или целое предложение, словосочетание приобретает соответствующий интонационный рисунок и получает соответствующую коммуникативную нагрузку. В отличие от предложения, которое может быть выражено не только группой слов, но и отдельным словом, минимальный состав словосочетания не может быть менее двух словесных единиц. Максимальный состав словосочетания теоретически не лимитирован. Хотя при реализации в речи объем словосочетания остается в пределах ограничений, накладываемых, по-видимому, возможностями непосредственной памяти человека, и колеблется в пределах 35 единиц, достигая в отдельных случаях 910 coставляющих. Сочетаемость слов в словосочетании определяется в основно двумя факторами: их семантикой и их категориальной принадлежностью.