1 Глеб Олегович Павловский Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля Москва, Издательство «Европа», 2012

2 Это эссе инсайдера о том, каким видится мир из Кремля. Нам все заведомо по плечу. Мы уверены, что любая цель достижима силами старой команды, все той же с 2000 года. Из года в год за нее голосует большинство. Вслед губительной катастрофе всегда подоспевает спасительная. Крах 1991 года породил немыслимую Россию, бум мировых «пузырей» питает ее магическую экономику. Даже цунами на нашей стороне. Гениальность власти- самооценка, которую некому поколебать в ее замкнутом мире. Микшируя собственность, страх и свободу Кремль применяет скрэтч – палец диджея всегда на пластинке. Династийная передача должности из рук в руки обещает, что гениальная власть вечно пребудет с нами. Сознаем ли мы, что рискуем? Системы власти держатся на ошибке.

3 Гениальная власть В чем великолепие российской власти? Ей все заведомо по плечу. Мы уверены, что всякая цель достижима силами данной команды, стареющей и давно всеми нелюбимой, но все той же с 2000 года. Считая себя ультракомпетентной, власть пренебрегает простой управленческой компетентностью. Нас попрекают тем, что мы не умеем ничего толком организовать… Наша некомпетентная сверхкомпетентность – командное свойство. Команда власти всегда готова проявить компетентность в вещах, о существовании которых еще вчера не знала. Отсюда ее кадровый застой: импровизатора заменить некому, его опыт уникален

4 Содержание Безальтернативность Большинство Вертикаль власти Волюнтаризм Государственность Демократия Кавказ Конфликты Кудрин Народ Нефтяная зависимость? Общественный договор Отсрочка Путинское большинство Резервы Cакральность Сила. Слабость Страх Страховка Суверенная демократ ия Фронт Элиты

5 Безальтернативность В кремлевской политике стерлось понимание бесповоротности выбора важной стратегии… Путин хочет сохранять отменяемость выбора после того, как выбор сделан – так мыслят все, кто лишен понятия риска. Табу на достоверную информацию – условие кредитоспособности в безальтернативном мире. Пока не знаешь, чем в точности манипулируешь, делаешь это легко. Если в одном из полей вырвется риск, есть чем его закрыть.

6 Большинство Лозунг демократии не породнил нас с Европой, а лозунг суверенитета ее насторожил. Обычная европейская ошибка – упрощать стратегию Кремля, сводя к попыткам спасти монополию. Но система ищет защиты и от (памятных ей) безумств большинства, и от аппаратного идиотизма власти. Недоверие команды Кремля к собственному аппарату – важный мотив интереса к демократическим практикам. Демократию здесь ценят как партизанскую тактику, используемую властью для просачивания в собственный аппарат. Но теперь демократия превратилась в новую трудность для власти – зависимость от провластного большинства.

7 Вертикаль власти Под именем вертикали действует оригинальная и надежная система скупки-кредитования управляющих групп для работы по федеральным заданиям. Наша команда с 2000 года овладевала страной с легкостью, не меняя прежнего менеджмента. Суверенитет восстанавливали, отказываясь управлять. Вербовка регионалов федеральным центром шла на четких условиях: играете по своим правилам, но в московский футбол. Повестка устанавливается центром, но тот не вмешивается в местные технологии власти. Директивы сверху – «этого не избирать, а того избрать», «такой-то процент для такой-то партии» – проводите средствами, какие есть на местах. Работая по заданиям центра и выполняя поставленные задачи, регионалы подтверждают компетентность, сохраняют должности, которые занимают, и с ними – право обогащаться (право строго привязано к месту власти)

8 Государственность После ряда попыток и поисков…возникла экономически респектабельная власть – суверенитет-монополист, кредитоспособный агент глобального рынка. Внутри страны гражданин России не является носителем государства, зато власть выступает им вовне. Наш суверенитет гарантирует любому из лояльных определенную долю. А некоторым дает и полную гарантию их собственности. Но только с согласия государства, и власть может согласие отозвать.

9 … Российские институты власти – не правовые и не противоправные, они внеправовые. Они обусловливают защиту собственности включением собственника в некие договоренности. Титул суверенитета позволяет нам оформлять, переоформлять и отнимать любые права. Никакая «приватизация», формально присваивая статус частной собственности некому имуществу в РФ, не может изменить ситуацию. Эти раздачи остаются простым «землеотводом» единого собственника национальной территории. Зато найдено главное, что искали под именем свободы, собственности и порядка, – защита! Гражданин получил блага, предоставляемые правом и капиталом, – без права и без капитала, а по договоренности о пропорции благ, причитающихся из бюджета.

10 Демократия Я рассматриваю демократический опыт России как эксперимент. Я редко встречал в Кремле людей с явно антидемократическими взглядами. Демократия в России – консенсус, которого придерживались все ее президенты. Мы рассматриваем свою команду как неповторимую власть, жертвующую мелочами демократии ради поэтапного внедрения ее институтов.

11 Кавказ Кавказ – провал модели, которая доказала успешность построения вертикали власти всюду, от Москвы до Тувы… Местные субъекты власти оказались многочисленны. Центров господства было неучтенное множество и у каждого есть возможность безнаказанно плодить конфликты под псевдонимом «терактов» (ссылаясь на «подполье»). Все требовали финансовых преференций, а при неудовлетворенности кого-то убивали или взрывали. Использование террористов кавказскими «президентами» перешло в их коммерческое партнерство, и кавказские бюджеты стали экспоненциально расти. Возник большой мировой бизнес под названием «бюджет российского Кавказа».

12 Конфликты Одна из вещей, не дающихся ни Медведеву, ни Путину, ни России, – честная организация поля конфликтов. Конфликты мы гасим или забалтываем, а силу власти бросаем против самого конфликта, а не в защиту его сторон. Власть … ищет виновника, а не решение. Формируется спрос на «виновника», и у одного из участников появляется соблазн использовать государство против другого. Едва только один из них первым напялит маску государственности, конфликт коррумпируется, и симметрично ответить нельзя. Конфликт превращается в борьбу «государства» с мнимо «антигосударственной» стороной, что сверхприбыльно для тех, кто удачнее замаскировался под «государство». Власть провоцируют, чтобы та не уклонялась от обслуживания сложившихся частных преимуществ. Разумеется, власть-охранитель коррумпируется, и монополия на насилие от нее ускользает. Российская власть перегружена неуправляемыми конфликтами, как советская экономика – плановыми расчетами.

13 Нефтяная зависимость? Почему ошибочно называть Россию нефтяным государством? По определению нефтяное государство – то, чья государственная система архаична и для сохранения которой правительство тратит доходы с продаж нефти и газа. Принципиальное отличие России от нефтегосударств там же, где и формальное сходство, – в слабости государственных институтов: институты России действительно слабы, слабее некуда. Можно ли назвать авторитарным политический строй, где центральная власть не производит авторитаризма, а является его потребителем? Наш авторитаризм симулируется местными бюрократиями. Они изображают покорность, и возникает чувство, будто власть чрезвычайно сильна.

14 Общественный договор С арестом Ходорковского общественный договор 2003 года стал договором о распределении страха в умеренной дозировке. … Но что прячет наш страх? Страх перед теми, кто практикует назначение норм и дозирует их интерпретацию. Всякая договоренность или реформа превращается у нас в ресурс власти. Власть не отдает места арбитра между бюджетозависимыми социальными группами («путинским большинством») и людьми, производящими добавленную стоимость (бизнес, рабочие, инженеры). Она сохранит центральное положение и останется «круглым столом» всякого внутреннего договора. И никому еще не удавалось рассортировать реальность угроз, от которых защищает гениальная власть. Иные угрозы производны от нее же самой. Но риски накапливаются... их прячут, а они растут. Эта система не продаст себя, пока не спрячет риски в позитивный формат. В чреве матрешки «стабильности» – мир нелокальных рисков. Это непрозрачный пакет ценных бумаг разной надежности.

15 Путинское большинство Победное большинство 2000 года строилось нами как реванш проигравших – бюджетников, пенсионеров, рабочих, дружно проклинаемой бюрократии и презираемых силовых структур. И главное, забытых демократами женщин – важнейшей, может быть, наиболее верной силы коалиции Путина. Проигравшие 1990-х годов да станут победителями нулевых, социально ничтожные да вознесутся в столпы государственности! Так в путинском большинстве слились группы, еще вчера отверженные и травмированные. Память о ничтожестве заставила их зубами вцепиться в новое status quo. Сцепка получила имя стабильности. За счет наведения казначейского порядка, сбора налогов и обуздания директората пенсионерам выплатили пенсии, рабочим – зарплаты. Это происходило на фоне восстановления экономики после дефолта.

16 Резервы Произнеся слово «резервы», еще раз вспомним о Кудрине – человеке, превратившем нашу паранойю в стратегию наших побед. Кудрин навязал приоритет резервирования политической системе РФ. Со временем его стратегия превратилась в тип капитализации России и особую модель общества – где резервы, создаваемые ради защиты граждан, их ослабляют. Что это, крупномасштабное расхищение национальных средств? Нет, империя резервов.

17 Страх Человек в России погружен в среду рассеянного, якобы частного, насилия, где все ждут атаки. Власть дружески намекает ему: я-то тебя защищаю, но погляди – вокруг одни отморозки! Кто знает… Что в этом важно? Что неопознанность страхов превратила насилие из эксцесса в ландшафт. Власть скрытно сожительствует с частным насилием – оно ценно тем, что мультиплицирует страхи. Выгодно продавать страх. Но не тем, у кого есть деньги купить защиту, а миллионам, которые не могут ее купить. В едином пакете со страхом продается Государственность, которую иначе не купили бы из-за бесполезности ее услуг

18 Страховка Путин выстроил власть на императиве удовлетворения массовых запросов глубоко безразличными к ним «элитами». Эта концепция получила имя политики путинского большинства, то есть обеспечения массовых интересов теми, кто их презирает. Обеспечив их, господа смогут заняться собственным бизнесом, попутно благоустраивая жизнь населения в меру своей личной выгоды.

19 Вместо заключения Российское «ручное управление» управляет не процессами, а людьми, получая выгоду от того, что неуправляемый хаос их ослабляет. Власть рулит заслонками допуска в вип-зоны порядка, обостряя страх их потерять. Власть – единственный российский субъект, который отлично капитализированным выходит на мировой рынок. Но операции с его выручкой нелегальны. Они скрыты от налогоплательщика внутри межбюджетных (и воровских) процедур. Зато мы раскидываем рубли социальной помощи в триллионных объемах из бюджетных мешков. Россия – это страна, где некоторые потребляют много, оставляя миллионам потреблять мало, зато равномерно и гарантированно. Российская система социальной поддержки состоит в прямом расходовании средств бюджета. Это не капитал и не эндаумент – это бюджетный грант. Такое социальное государство стоит еще дороже, чем сверхдорогая элита.

20 Kludge Российская Федерация, возникший из катастрофы 1990-х, выжил и нашел себе нишу развития. Он противится учреждению национального государства, зато его юркость подпитывает амбиции нашей гениальной власти. Кажется, мы сродни новому миру в большей мере, чем хочет признать этот мир, да и мы сами хотим едва ли.

21 Комментарий: российская институциональная специфика в книге Павловского Власть – всё так же находится «сбоку» от общества, вотчинная, занята международной коммерцией Она выстраивает людей по отношению к себе и создает различные режимы Права собственности - условные Это еще одна стадия бюрократического рынка: власть выступает как посредник