Гуманитарное знание взаимосвязь с курсом ПСНКК / МГЗ: 1)прокомментировать, «методология чего» – пояснить точку зрения, с которой я говорю; 2)одной из позиций отчетности будет эссе на тему выбора методологии собственного дипломного исследования в связи с определенным (не = моим!) пониманием гуманитарного знания.

Для начала нам нужно выбрать подходящую ситуацию для примера Пускай – из диплома Валерия: семантика жеста в советском немом кинематографе 1920-х годов.

Состав ситуации: а) представления участников ситуации (режиссера, съемочного коллектива, актеров; художников, зрителей, критиков) о том, что они хотели выразить в фильме (в том числе и с помощью жестов) и о том, что они в жестикуляции персонажей видят; б) способы кодирования и раскодирования жестикуляции: Воспринимается ли ладонь у рта как знак громкости и крика, как знак экспрессии, или доверия; Существенно ли, что ладонь обращена к зрителю внешней стороной; является ли этот знак намеренным или он «выдает» то, что персонаж «играет»; Какое значение имеет цветовая гамма кадра (см. лекции Эйзенштейна о монтаже, где он делает основной упор на «темах цвета»); Релевантно ли, что у матроса ухоженные ногти и чистое лицо при том, что тип лица сознательно выбран «простонародный»? Как совмещаются смыслы «красоты» и «потребления» («кинематограф») и идеологические смыслы («народ»). –Это реляционная компонента. Собственным алфавитом, грамматикой и вообще языком для интерпретации жестикуляции располагали не только участники съемочного процесса (которые вынуждены были согласовывать эти значения друг с другом), но и все последующие интерпретаторы, которые влияют на наше сегодняшнее чтение. Что «вычитывать» и на что обращать внимание мы знаем из мнений критиков (а то и родителей) о том, что «вычитывали» и на что обращали внимание. в) определенный каталог объективных условий – начиная от технологии съемки, специфики носителя информации, физиологии актеров, истории реального одесского восстания, и вплоть до тех нюансов биографии, которые определили интерпретацию каждого из критиков, или даже привели сюда каждого из нас с конкретной аналитической позицией.

Начинаем строить модель ситуации и нашего знания о ней

Пускай это будет, например, режиссер, Сергей Эйзенштейн Первые предположения о специфике смыслонаделения: 1) Желание выразить определенный идеологический мэсседж (например, траур, грусть – тяжелая жизнь народа при царском режиме). 2) Комбинирование явных и скрытых сообщений (допустим, грусть выражается не только через мимику или поступки-слезы, но и через «тревожное ожидание» - непоявление в кадре того, что судя по предыдущим кадрам там должно проявиться). 3) Эстетический поиск, желание новаций или игра в цитаты. 4) Представление об универсальной механике восприятия реальности (в частности, жестикуляции) и монтажа. Или о принципиальной незначимости того «быдла», на которое эти монтажные уловки не подействуют. Представление (скорее всего, неэксплицированное) о норме того, как будут смотреть фильм.

Скорректируем эту модель Во-первых, учтем, что эти составляющие совершенно не равны друг с другом по своему значению.

Скорректируем эту модель Во-вторых, могут носить динамический характер: допустим, ожидания зрительской реакции или доверие способностям актеров находятся в состоянии постоянного перерасчета

Скорректируем эту модель И наконец, Эйзенштейн, даже при том, что оставил определенные свидетельства того, почему и что он делал именно таким образом, вовсе не занят постоянным осознанием своих мотивов. Все эти пласты спрессовались в некоторое уже системное, сложно организованное, многоцветное и при этом динамически переопределяемое единство. Строго говоря, его поведение при съемке фильма диктовалось не только эстетическими и идеологическими соображениями, но и финансированием, необходимостью сдать фильм в срок, желанием находить время для других дел и т.д.

Т.е. конкретный жест актера С точки зрения Эйзенштейна, жест обладает таким смыслом (с поправкой на то, что это не совсем «с точки зрения», а «если бы Эйзенштейна попросили эту точку зрения полностью эксплицировать, и он бы смог. «Этот жест должен выглядеть так-то и он значит то-то»). И прямо скажем, что это у нас еще не модель смысла жеста – это всего лишь одна ее грань. Легко представить себе ее другие грани: с точки зрения, например, актера, оператора, критика, современного интерпретатора или современного наивного зрителя.

Очередное усложнение: социальный конструктивизм Слайд «Мнение Эйзенштейна о жестикуляции»: цвета, которые изображены как чистые, на самом деле не опознаются как чистые ни им самим, ни тем более другими. Представлению о значении и экспрессивности конкретного жеста (допустим, ладони у матросского рта) предшествуют: 1) личная история освоения тех или иных жестов, 2) знакомство с мировым кинематографом и с театром, культурная история жестикуляции и связанных с нею условностей в кинематографе, так как это себе представлял Эйзенштейн, 3) индивидуальная мера соотнесения идеологических, эстетических и непосредственно жестикуляционных мессэджей (грубо говоря, коррекция, которой подвергает конкретный жест или мизансцену Эйзенштейн благодаря определенной цветовой гамме или монтажной истории, является, скорее всего, его индивидуальной характеристикой; нельзя рассчитывать, что другие люди воспринимают цвет или монтаж так же), 4) история и теория адаптации собственных воззрений под представления других людей – актеров, критиков, начальников, экспертов, отработка аппарата соотнесения реальности со своими выработанными представлениями. 5) архивация этих вполне сложившихся и подтвердивших свою работоспособность интеллектуальных и экзистенциальных привычек в высшей степени автоматизированную предпосылку поведения.

Следовательно, не

а

Это был первый тезис и он требовал самой подробной демонстрации 1. Первое приближение: возможный способ подчеркнуть единство различных гуманитарных дисциплин «Предмет» - поток смыслонаделений (независимо от формы: тексты (филология, психология; все гуманитарные дисциплины), поступки (история, социология, психология), интерпретации (все гуманитарные дисциплины).

«Но суть моих рассуждений сводится к тому, что между тем, что Райл назвал бы «ненасыщенным описанием» действий репетирующего, передразнивающего, подмигивающего, моргающего и т.д. («быстрым движением смыкают верхнее и нижнее веко правого глаза»), и «насыщенным описанием» того, что они на самом деле делают («репетирует перед зеркалом, как он будет передразнивать приятеля, когда тот будет кому-то тайно подмигивать»), лежит предмет исследования этнографии: стратифицированная иерархия наполненных смыслом структур, в контексте которых возможно моргать, подмигивать, делать вид, что подмигиваешь, передразнивать, репетировать, а также воспринимать и интерпретировать эти действия, и без которых все эти действия (включая и нулевое морганье, которое как категория культуры в такой же степени не подмигивание, в какой подмигивание является не морганьем) не будут существовать, независимо от того, что кто-то будет делать с верхним и нижним веком своего правого глаза» (Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. СПб., С. 175).

Это была модель не ГЗ, а Предмета ГЗ. Модель ГЗ существенно проще. Каким образом мы знаем о семантике жеста в немом кинематографе?

Благодаря источникам «Сквозь» опыт собственной жестикуляции (и рационализацию преследовавшихся целей и эффективности их достижения), благодаря высказываниям об интерпретации жестов тех, кто их делал (в «Броненосце «Потемкин»»), и тех, кто их видел. У разных людей – актеров, критиков, зрителей – получатся разные истории о жестикуляции в фильме.

И здесь, строго говоря, неважно, рассказывает ли, например, Эйзенштейн об этом устно или письменно, т.е. в неизменной форме и каждый раз по-новому, или это автор «Слова о полку Игореве» рассказывает о походе на половцев в 1185 году. И существует ли только один рассказ Эйзенштейна или три его рассказа, совершенно не соответствующих друг другу. Важно, что мы во всех случаях имеем дело с некоторой проекцией на плоскость, с тем, как весь этот объемный, многоцветный и неизменно струящийся поток виден на срезе совершенно конкретных источников, будь то запись одного из рассказов или «Слово о полку Игореве». Другое дело, что само это стекло – источник, сквозь который мы смотрим на ситуации – вовсе не является простым и прозрачным. Он тоже сложился в социальной практике, в истории социального и индивидуального смыслонаделения.

Источниками дело не кончается Мы смотрим не просто не на предмет, и даже не на проекцию предмета в стекле источника. Мы смотрим сквозь еще один оптический прибамбас. Например, для анализа жестикуляции в советском немом кинематографе мы можем использовать социокультурный подход О. Булгаковой. А могли бы - смотреть сквозь теорию Делеза или Лотмана о кинематографе, или сквозь те или иные представления о языке жестов (допустим, Пиза или Крейдлина). И еще через теории, которые тематизировали бы наши теоретические представления.

Итак: мы (вместе со срезами источников и методологий) не вне потока, но внутри его

Можно разметить инстанции Но мы все равно остаемся внутри

Представим, что мы опустим в этот поток фотоаппарат или видеокамеру:

Итак, резюме: предмет гуманитарного знания – это поток смыслонаделений В котором интерпретация исследователя – еще одна составляющая потока, и исследователь это принимает.

Точка зрения, с которой читается курс: специфика гуманитарного знания принципиально состоит в (немного разными словами одно и то же) Включенности своего мнения в поток интерпретаций предмета; Подвижности и проницаемости границ между предметом, инструментом и субъектом исследования; Невозможности и нежелательности полного отказа от человеческой субъективности (т.е. от того, что предметы гуманитарного знания обладают для человека особой значимостью, связаны с его планами и ценностями, причем не единым образом для всех людей (как законы физики для тех, кто заинтересован в движении трамваев и автомобилей), а именно в том ракурсе, в котором у разных людей и разных групп людей РАЗНЫЕ цели и установки)

Это была экспликация «герменевтической» и «позитивно-конструктивистской» презумпции в подходе к курсу Второй вектор – критическо-конструктивистский. История героической борьбы релятивистов с уверенностью в возможности доказательного знания (в социальных и гуманитарных дисциплинах). Спор (и с герменевтических, и с конструктивистских позиций) с точкой зрения о том, что гуманитарное знание – это наука (в смысле отношения к истине). Может ли гуманитарное знание считаться наукой в других измерениях: функция в обществе, с точки зрения отношения субъекта к тому, чем он занимается? Да. Производство гуманитарного знания / существование в гуманитарном сообществе подчиняется идее выявления, согласования и развития правил совместной деятельности.

Вернемся к одной из предыдущих картинок: что за ней стоит? Понимание гуманитарного знания как естественной науки, как оптики Подлинность события скрыта от нас за оптическими обманами. Обманы (они же ракурсы, способы видеть) могут восходить к свидетельствам, истолкованиям или быть аспектами самого предмета Но в любом случае познание рассматривается как раскодирование последовательности искажений (дающих разные видения предмета)

Картина, которая в этом случае стоит за деятельностью исследователя ДАННЫЕ ОБЪЯСНЕНИЕ или, если смотреть не на то, что исследователь провозглашает как цель своей деятельности, а на то, что он делает реально или, если смотреть не на то, что исследователь провозглашает как цель своей деятельности, а на то, что он делает реально МНЕНИЯ ИСТИНА МНЕНИЯ ИСТИНА (преодоленное или редуцированное (преодоленное или редуцированное разнообразие мнений) разнообразие мнений)

Соответственно, и основные способы как-то интенсифицировать такое раскодирование, тоже логически предсказуемы: МНЕНИЯ ИСТИНА ) редуцировать многообразие корректных исходных позиций. = ограничить список тех кто вообще допускается до спора. 2) по возможности сузить правила перехода от мнений к истине.

Если я знаю, каким путем шел от данных к теории ученый А, я могу использовать его результаты (а впоследствии должен или принять их, или опровергнуть) Импликации представления о методе: § Появление идеи не только знания истинного/ложного, но и организованного(scientia)/ненаучного. § Видение множественности субъектов не как недостатка (различие точек зрения), но как достоинства (возможность накопления знания). Социальный коррелят этой идеологии истины, метода и кумулятивности – профессиональная наука, вручающая дипломы тем, кто подтвердил свое умение преодолевать эту дистанцию по правилам

МНЕНИЯ ИСТИНА МНЕНИЯ ИСТИНА Такие логики характерны для представления о гуманитарном знании как о естественной науке с соответствующими презумпциями «истины» (как единственного варианта ответа), накопления истины, командной работы, метода – правил, которые бы ее обеспечивали Такие логики характерны для представления о гуманитарном знании как о естественной науке с соответствующими презумпциями «истины» (как единственного варианта ответа), накопления истины, командной работы, метода – правил, которые бы ее обеспечивали

Субъект ИСТИНА Субъект ИСТИНА Однако возможно совершенно противоположное отношение ко всей вышеизложенной ситуации Однако возможно совершенно противоположное отношение ко всей вышеизложенной ситуации Легко показать, что чем жестче прописана исследовательская процедура, правила перехода от данных к объяснению, тем легче исследователям прийти от первого единогласия ко второму. Но – тем сложнее обосновать выбор правил. Легко показать, что чем жестче прописана исследовательская процедура, правила перехода от данных к объяснению, тем легче исследователям прийти от первого единогласия ко второму. Но – тем сложнее обосновать выбор правил. И вторая стратегия состоит в том, что исследователь обращает большое внимание на контекст, общий и для него и для предмета, на контекст субъективных интересов, которые подтолкнули его например к выбору определенной ситуации. И вторая стратегия состоит в том, что исследователь обращает большое внимание на контекст, общий и для него и для предмета, на контекст субъективных интересов, которые подтолкнули его например к выбору определенной ситуации.

1. История гуманитарной гносеологии как история релятивистских ревизий. Очередная критика концепций получения знания заставляла умерять их претензии и предлагать новые, улучшенные варианты. 2. Историю классической гуманитарной гносеологии удобно представлять как историю спора и сосуществования двух полюсов: Позитивистского (натуралистического) Интуитивистского (герменевтического)

Субъект ИСТИНА Субъект ИСТИНА Однако и в этом случае переход от данных к концептуализации осуществляется в соответствии с определенными правилами. Однако и в этом случае переход от данных к концептуализации осуществляется в соответствии с определенными правилами. Иначе чем бы мы, гуманитарии, отличались бы от тех, кто этого перехода делать не умеет и у кого не возникает изменения информации между источником и дипломом? И на каких основаниях мы могли бы претендовать на то, что они должны платить нам деньги за занятия тем, что нам нравится? Иначе чем бы мы, гуманитарии, отличались бы от тех, кто этого перехода делать не умеет и у кого не возникает изменения информации между источником и дипломом? И на каких основаниях мы могли бы претендовать на то, что они должны платить нам деньги за занятия тем, что нам нравится?