ВОЗВРАЩЁННОЕ ИСТОРИЕЙ ИМЯ ИОСИФ БРОДСКИЙ (24 мая 1940, Ленинград 28 января 1996, Нью-Йорк)

Горька судьба поэтов всех времён, Тяжелее всех она казнит Россию. В.Кюхельбекер

Что есть истина? * * * * * Настанет время, когда не будет ни власти, ни кесарей. Человечество перейдёт в царств истины и справедливости. М. А. Булгаков Немногих, проникавших в суть вещей И раскрывавших всем души скрижали, Сжигали на кострах и распинали, Как всем известно, с самых ранних дней. И. Гёте И. Гёте

ЭПИТОМА – краткое изложение, краткое представление о чём-либо, типическое представление или наилучшее (идеальное) выражение, краткая или миниатюрная форма. (Словарь Уэбстера).

ò АРХИВАРИУС – хранитель, сотрудник архива. ò АРХИВ – учреждение, где хранятся письменные памятники, старые документы, оконченные дела ò ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ – наука о художественной литературе, в задачи которой входит изучение произведений прошлого, анализ и оценка художественных произведений писателей настоящего, определение перспектив развития литературы будущего. ò ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ - и есть те учёные-филологи, которые занимаются изучением литературы прошлого, настоящего и перспектив развития литературы будущего.

Александром С отцом - Александром Ивановичем Бродским год

С матерью - Марией Моисеевной Вольперт год

Семья Бродских переехала в Дом Мурузи на Литейном проспекте 24/27 в 1955 г.

Историческая справка гг. - годы жизни И. А. Бродского е гг. - строительство дома для греческого князя Мурузи г. - в доме Мурузи поселяется Н. С. Лесков г. - в доме Мурузи поселяются З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковский г. - в доме на Литейном проспекте поселяется Н. С. Гумилев и открывает в своей квартире "Дом поэтов" г. - в доме Мурузи поселяется И. А. Бродский гг. - ссылка И. А. Бродского г. - отъезд И. А. Бродского в эмиграцию г. - создание Фонда основания музея-квартиры И. А. Бродского в США г. - создание мемориального музея-квартиры И. А. Бродского в доме Мурузи.

Да, сходства нет меж нынешним и тем, кто внес сюда шкафы и стол, и думал, что больше не покинет этих стен; но должен был уйти, ушел и умер. Ничем уж их нельзя соединить: чертой лица, характером, надломом. Но между ними существует нить, обычно именуемая домом... Иосиф Бродский

В "шкафу" ("полторы комнаты") год.

Первая бородка.

О своём я уже не заплачу, но не видеть бы мне на земле Золотое клеймо неудачи на ещё безмятежном челе.

Православный храм на заднем фоне этого снимка напоминает нам факт биографии Иосифа Бродского: приблизительно в 1963 г. поэт впервые внимательно прочел Библию. Бродский писал: «В каждом из нас Бог»- и гордился, что фактически заново ввел слово-понятие душа в отечественную поэзию. Снимок сделан на балконе их квартиры в Доме Мурузи. Ленинград, 1960.

ò В экспедиции на Тянь-Шане

Бродского тянуло сниматься около памятников, при этом он всегда стремится занять активную позицию - рвет пасть алебастровому льву или сует свою голову ему в пасть и т.д.

В геологической партии в Якутии год. Кусок конверта с его почерком и обратным адресом до востребования

Двойное предательство в личной жизни, травля, лишение свободы, физические и психические издевательства ленинградских властей подведут любого к гамлетовскому выбору: "Быть иль не быть? Вот в чем вопрос..." В этом снимке замечательны глаза: на удары судьбы молодой человек отвечает ростом твердости и мужества в себе. У него еще юношеские гладкие щеки и подбородок, но перед нами распрямившийся молодой воин. Ему бесконечно тяжело, но кто скажет, что Лермонтову в его возрасте было легче?!. Он еще не знает своей судьбы, но, как юный Давид, готов сразиться со свои Голиафом - и победить.

Суд над Иосифом Бродским год.

Бродский на полевых работах в ссылке.

А.Буров - тракторист - и я, сельскохозяйственный рабочий Бродский, мы сеяли озимые - шесть га. Я созерцал лесистые края и небо с реактивною полоской, и мой сапог касался рычага. Топорщилось зерно под бороной, и двигатель окрестность оглашал. Пилот меж туч закручивал свой почерк. Лицом в поля, к движению спиной, я сеялку собою украшал, припудренный землицею как Моцарт. (август - сентябрь 1964)

Игорь Ефимов и Яков Гордин приехали в Норинскую навестить опального друга Иосифа Бродского. Фото Я.Гордина, октябрь 1964.

4 июня 1972 года. По дороге в аэропорт. Ленинград... Мне говорят, что нужно уезжать. Да-да. Благодарю. Я собираюсь. Да-да. Я понимаю. Провожать не следует. Да, я не потеряюсь. Все кончено. Не стану возражать. Ладони бы пожать -- и до свиданья. Я выздоровел. Нужно уезжать. Да-да. Благодарю за расставанье. Вези меня по родине, такси. Как будто бы я адрес забываю. В умолкшие поля меня неси. Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.

Последние часы перед отлетом. Ленинград 4 июня 1972 года. Теперь этот чемодан Бродского – бесценный музейный экспонат

Письмо Л.И.Брежневу «Покидая Россию не по собственной воле, о ём вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую даёт мне твёрдое сознание того, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и ещё послужит только к славе русской культуры, ничему другому. Я хочу просить Вас дать возможность сохранить моё существование в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика… Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет. Язык – вещь более древняя и более неизбежная, чем государство. Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого он живёт, а не клятвы с трибуны. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Всё плохое, что выпало на мою долю, с лихвой перекрылось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге…»

«Ни страны, ни погоста…» До 1972 на родине были опубликованы только 11 его стихотворений в третьем выпуске московского самиздатовского гектографированного журнала «Синтаксис» и местных ленинградских газетах, а также переводческие работы под фамилией Бродского или под псевдонимом.

Изданные за рубежом поэтические сборники: На Западе, в основном в США, вышло восемь стихотворных книг на русском языке: На Западе, в основном в США, вышло восемь стихотворных книг на русском языке: ò "Стихотворения и поэмы" (1965); ò "Остановка в пустыне" (1970); ò "В Англии" (1977); ò "Конец прекрасной эпохи" (1977); ò "Часть речи" (1977); ò "Римские элегии" (1982); ò "Новые стансы к Августе" (1983); ò "Урания" (1987); ò драма "Мрамор" (на русском языке, 1984); ò книга эссе "Меньше, чем единица" (на английском, 1986).

Этот снимок сделан в 1987 г., поэт давно живет за океаном, ему 47 лет, он профессор, лауреат многих премий и наград, и ему осталось 9 лет жизни (кажется, Бродскому здесь значительно меньше лет). От этого снимка веет зрелостью, силой и независимостью Бродского - чудесное ощущение!

Одиночество, одиночество, одиночество... О нем – в каждой строчке его стихотворений. И хотя он верен и старой и новой дружбе, верен любимым, но он всегда краеугольно одинок...

" На первую свою зарплату в Америке я купил билет на самолет и прилетел в Венецию". С тех пор, как Бродский вынужденно покинул родину, каждый год, на протяжении 20 лет, он приезжал в этот мистический город на море, напоминающий Петербург.

Стихотворение «Тебе, когда мой голос отзвучит»… Тебе, когда мой голос отзвучит настолько, что ни отклика, ни эха, а в памяти – улыбку заключит затянутая воздухом прореха, и жизнь моя за скобки век, бровей навеки отодвинется, пространство зрачки расчистив так, что он, ей-ей, уже простит (не верность, а упрямство),- случайный, сонный взгляд на циферблат напомнит нечто, тикавшее в лад невесть чему, сбивавшее тебя с привычных мыслей, с хитрости, с печали, куда-то торопясь и торопя, настолько, что порой ногами хотелось вдруг его остановить и тут же – переполненное кровью, спешившее, по-твоему, любить, сравнить – его любовь с твоей любовью.

В 1987 году И.Бродский стал пятым русским литератором, удостоенным присуждения Нобелевской премии Шведской королевской академией. Кавалер ордена Почетного легиона (1987). Обладатель Оксфордской премии Honori Causa.

...Положение, при котором искусство вообще и литература в частности являются в обществе достоянием (прерогативой) меньшинства, представляется мне нездоровым и угрожающим. Я не призываю к замене государства библиотекой хотя мысль эта неоднократно меня посещала, но я не сомневаюсь, что, выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не на основании их политических программ, на земле было бы меньше горя. Мне думается, что потенциального властителя наших судеб следовало бы спрашивать прежде всего не о том, как он представляет себе курс иностранной политики, а о том, как он относится к Стендалю, Диккенсу, Достоевскому. Хотя бы уже по одному тому, что насущным хлебом литературы является именно человеческое разнообразие и безобразие, она, литература, оказывается надежным противоядием от каких бы то ни было известных и будущих попыток тотального, массового подхода к решению проблем человеческого существования. Как система нравственного, по крайней мере, страхования, она куда более эффективна, нежели та иная система верования или философская доктрина. Потому что не может быть законов, защищающих нас от самих себя, ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступления против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое пренебрежение книгами, их не чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же преступление это совершает нация она платит за это своей историей. Живя в той стране, в которой я живу, я первый был бы готов поверить, что существует некая пропорция между материальным благополучием человека и его литературным невежеством; удерживает от этого меня, однако, история страны, в которой я родился и вырос. Ибо сведенная к причинно-следственному минимуму, к грубой формуле, русская трагедия это именно трагедия общества, литература в котором оказалась прерогативой меньшинства: знаменитой русской интеллигенции. НОБЕЛЕВСКАЯ ЛЕКЦИЯ

Лучшим исполнителем песен на стихи И.Бродского был бард Евгений Клячкин.

В гостях у Михаила Барышникова над Гудзоном год.

Накануне Нобелевской премии

Нет правых и « Нет правых и виноватых и никогда не будет». Е.Рейн и И.Бродский.

Умер Иосиф Бродский в ночь с 27 на 28 января 1996 года. Похоронен в Венеции. В США у него осталась дочь, которая родилась в 1992, в Петербурге сын (р. 1967). Одной из последних инициатив поэта было создание Русской Академии в Риме, куда на несколько месяцев могли бы приезжать русские поэты. Первым гостем академии в 2000 стал Тимур Кибиров.

Могила Иосифа Бродского на кладбище Сан Микеле в Венеции год

Стихотворение «Я памятник воздвиг себе иной…» Я памятник воздвиг себе иной! К постыдному столетию – спиной. К любви своей потерянной – лицом. И грудь велосипедным колесом. А ягодицы к морю полуправд. Какой ни окружай меня ландшафт, Чего бы ни пришлось мне извинять,- Я облик свой не стану изменять. Мне высота и поза та мила. Меня туда усталость вознесла. Ты, Муза, не вини меня за то, Рассудок мой теперь, как решето, а не богами налитый сосуд. Пускай меня низвергнут и снесут, пускай в самоуправстве обвинят, пускай меня разрушат, расчленят,- в стране большой на радость детворе из гипсового бюста во дворе сквозь белые незрячие глаза струёй воды ударю в небеса.