Авторство в искусстве (от лат. аutor – виновник, учредитель, основатель, податель мнения) – понятие, выражающее специфическое отношение к произведению искусства как к лично «сотворенному» его создателем (автором) и ему «принадлежащему».

Отношение это, ставшее в современном мире нормой и приобретшее наряду с эстетическими также моральные и юридические аспекты (так называемое авторское право), отнюдь не является обязательным для любой эпохи. Свидетельством тому многочисленные примеры анонимности архаического художественного творчества. Авторство возникает как плод исторического развития и не остается неизменным.

Первоначально реальное или чаще условное авторство осмысляется как авторитет человека (оба слова не случайно этимологически связаны между собой): чтимое имя прикрепляется к чтимому тексту («Гомеровы» поэмы и гимны, «Соломоновы» притчи и т.п.), к формам и даже орудиям художественной деятельности как освящающая санкция. Представление о личном авторитете связано с древними традициями обучения через контакт учителя и ученика и с практикой наследственных корпораций мастеров и «ведунов».

Прогрессирующее отделении художественной культуры от культа в античности, а по примеру античности – в эпоху Возрождения ведет к подъему и закреплению концепции Авторства как неповторимой характерности индивидуальной манеры художника. Однако до тех пор, пока сохраняло силу нормативистское понимание творчества, в последний раз обострившееся в эстетике классицизма, авторство мыслилось соотнесенным с нормой жанра. Отсюда представление о подражательном «соревновании» творческой личности с ее предшественниками, искусство которых нужно превзойти в игре по тем же правилам.

Только романтизм, отказавшись от этого представления, пришел к пониманию художника как творца всей тотальности сотворенного, как гения (в идеале), не только решающего, но и ставящего задачи в искусстве, а тем самым - к выявлению всех внутренних противоречий понятия «Авторство в искусстве». Романтическая мысль провозгласила абсолютную суверенность автора и одновременно впервые осмыслила явления безавторского творчества в сферах мифа, фольклора и архаической культуры. Она крайне сблизила «художника» и «человека», побудив Байрона, Новалиса, М.Ю.Лермонтова материализовать мотивы своего творчества в своей жизни и смерти, но она же фиксировала контраст «художника» и «человека» в «романтической иронии».

Декадентство жило утрировкой романтической концепции авторства. Художник предстает в декадентстве как обесчеловеченный человек, отказавшийся от всех человеческих связей и живущий абсолютным творчеством – созиданием красоты «из ничего», жрец своего «Я» и одновременно безличный медиум. Своеобразной реакцией на гипертрофию индивидуалистического понимания авторства были попытки отменить авторство как таковое и декретировать коллективность художественного творчества (принципиальная анонимность первой публикации поэмы Маяковского « »).

Неконструктивность их очевидна. Объективный характер имеют присущие понятию «авторство» противоречия – между личным и внеличным в акте художественного творчества и между «человеком» и «художником» в личностном самоопределении автора. С одной стороны, творчество возможно лишь при условии включения в творческий акт личности художника в ее глубинных, отчасти не осознаваемых аспектах. С другой стороны – общезначимость художественного произведения достигается тем, что в творческом акте происходит как восприятие художником сильных внеличных, общественных, общечеловеческих импульсов, так и переработка личных импульсов, в идеале без остатка переводящая их во внеличный план.

Личность человека, стоящая за художественным произведением, одновременно тождественна и нетождественна входящей в художественное целое фигуре автора (эта проблема обусловила необходимость появления в теории искусства таких понятий, как «лирический герой», и т.п.) Человеческая судьба, оплачивающая своим жизненным трагизмом творческий акт, служит гарантией нешуточности обращенного к людям художественного сообщения.

Но если «человек» должен расплачиваться за «художника», то этика творчества и его смысл воспрещают противоположную ситуацию, когда «художник» извлекает из творческого акта собственный интерес, эксплуатирует творчество ради корыстной компенсации личной ущемленности, какой бы тонкой не была эта корысть. Осуждая отношение к творчеству, игнорирующее его общественную значимость, Г.Флобер с презрением говорил о художнике, с точки зрения которого «музыка создана для серенад, живопись для портретов, а поэзия для сердечной услады».