Неистов и упрям, Гори, огонь, гори. На смену декабрям Приходят январи. Нам всё дано сполна - и радости, и смех, одна на всех луна, весна одна на всех. - презентация

1

2

3

4 Неистов и упрям, Гори, огонь, гори. На смену декабрям Приходят январи. Нам всё дано сполна - и радости, и смех, одна на всех луна, весна одна на всех. Прожить лета б дотла, а там пускай ведут за все твои дела на самый страшный суд. Пусть оправданья нет, и даже век спустя семь бед - один ответ, один ответ - пустяк. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи. Неистов и упрям, Гори, огонь, гори. На смену декабрям Приходят январи. Нам всё дано сполна - и радости, и смех, одна на всех луна, весна одна на всех. Прожить лета б дотла, а там пускай ведут за все твои дела на самый страшный суд. Пусть оправданья нет, и даже век спустя семь бед - один ответ, один ответ - пустяк. Неистов и упрям, гори, огонь, гори. На смену декабрям приходят январи.

5 В 1959 году Окуджава вернулся в Москву. В том же году начал выступать как автор песен (стихов и музыки) и исполнять их под гитару, быстро завоёвывая популярность. К этому периоду ( ) относится сочинение многих наиболее известных ранних песен Окуджавы («На Тверском бульваре», «Песенка о Лёньке Королёве», «Песенка о голубом шарике», «Сентиментальный марш», «Песенка о полночном троллейбусе», «Не бродяги, не пропойцы», «Московский муравей», «Песенка о комсомольской богине» и др.).1959 годугитару На Тверском бульваре На Тверском бульваре вы не раз бывали, но не было, чтоб места не хватило на той скамье зеленой, на перенаселенной, как будто коммунальная квартира. Та зеленая скамья, я признаюсь без вранья, даже в стужу согревала непутевого меня. А с той скамьи зеленой, с перенаселенной, случается, и при любой погоде, одни уходят парами дорожками бульварными, другие в одиночестве уходят. Та зеленая скамья, я признаюсь без вранья, для одних недолгий берег, для других дымок жилья. На Тверском бульваре На Тверском бульваре вы не раз бывали, но не было, чтоб места не хватило на той скамье зеленой, на перенаселенной, как будто коммунальная квартира. Та зеленая скамья, я признаюсь без вранья, даже в стужу согревала непутевого меня. А с той скамьи зеленой, с перенаселенной, случается, и при любой погоде, одни уходят парами дорожками бульварными, другие в одиночестве уходят. Та зеленая скамья, я признаюсь без вранья, для одних недолгий берег, для других дымок жилья. Не бродяги, не пропойцы, За столом семи морей Вы пропойте, вы пропойте Славу женщине моей. Вы пропойте, вы пропойте Славу женщине моей. Вы в глаза её взгляните, Как в спасение своё, Вы сравните, вы сравните С близким берегом её. Вы сравните, вы сравните С близким берегом её. Мы земных земней и вовсе К чёрту сказки о Богах, Просто мы на крыльях носим То, что носят на руках. Просто мы на крыльях носим То, что носят на руках. Просто нужно очень верить Этим синим маякам, И тогда нежданный берег.. Не бродяги, не пропойцы, За столом семи морей Вы пропойте, вы пропойте Славу женщине моей. Вы пропойте, вы пропойте Славу женщине моей. Вы в глаза её взгляните, Как в спасение своё, Вы сравните, вы сравните С близким берегом её. Вы сравните, вы сравните С близким берегом её. Мы земных земней и вовсе К чёрту сказки о Богах, Просто мы на крыльях носим То, что носят на руках. Просто мы на крыльях носим То, что носят на руках. Просто нужно очень верить Этим синим маякам, И тогда нежданный берег..

6 Когда мне невмочь пересилить беду, Когда подступает отчаянье, Я в синий троллейбус сажусь на ходу, В последний, случайный. Последний троллейбус, по улице мчи, Верши по бульварам круженье, Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье. Идущим по улице дверь отвори, Я знаю, как в зябкую полночь Твои пассажиры, матросы твои, Приходят на помощь. Я с ними не раз уходил от беды, Я к ним прикасался плечами. Как много, представьте себе, доброты В молчаньи, в молчаньи. Последний троллейбус плывет по Москве, Москва, как река затихает. И боль, что скворчонком стучала в виске, Стихает, стихает. О полночном троллейбусе

7 Весьма плодотворным оказался творческий союз Булата Окуджавы с композитором Исааком Шварцем. Вместе они создали 32 песни, наиболее известные из которых песня «Ваше благородие, госпожа Удача» («Белое солнце пустыни»), песенка кавалергарда из кинофильма «Звезда пленительного счастья», романс «Любовь и разлука» («Нас венчали не в церкви»), а также песни из кинофильма «Соломенная шляпка».Исааком ШварцемБелое солнце пустыниЗвезда пленительного счастьяНас венчали не в церквиСоломенная шляпка Ваше благородие Ваше благородие, госпожа разлука, Мне с тобою холодно вот какая штука. Письмецо в конверте погоди, не рви... Не везёт мне в смерти повезет в любви! Ваше благородие, госпожа удача, Для кого ты добрая, а кому иначе. Девять граммов в сердце постой не зови... Не везёт мне в смерти повезет в любви! Ваше благородие, госпожа чужбина, Жарко обнимала ты, да только не любила. В шёлковые сети постой, не лови... Не везёт мне в смерти повезет в любви! Ваше благородие, госпожа победа, Значит, моя песенка до конца не спета. Перестаньте, черти, клясться на крови... Не везёт мне в смерти повезет в любви!

8

9

10

11 Семья и окружение Булат Шалвович был женат дважды. Первая жена Галина Васильевна Смольянинова ( , с ней он развёлся в 1964 году, умерла от сердечного приступа. Сын от первого брака Игорь Окуджава ( ), отсидел в тюрьме, принимал наркотики. Дочь от первого брака умерла в раннем младенчестве, по другим свидетельствам только что родившись. Вторая жена Ольга Владимировна Окуджава (д. Арцимович), по образованию физик, племянница Льва Арцимовича. Сын Булат (Антон) Булатович Окуджава (род. 1965), музыкант, композитор.1964 году Льва Арцимовича В 1981 году познакомился с певицей Натальей Горленко (род. 10 июня 1955), с которой имел продолжительный роман, что отразилось на его творчестве.1981 годуНатальей Горленко10 июня1955 В круг личных друзей Окуджавы входили Белла Ахмадулина, Юрий Левитанский, Фазиль Искандер.Белла АхмадулинаЮрий ЛевитанскийФазиль Искандер

12 12 июня 1997 года Булат Окуджава скончался в Париже (в пригороде Кламар), в военном госпитале.Похоронен на московском Ваганьковском кладбище.