Защитники мультикультурализма рассматривают его как характеристику современного общества, представленного многообразием культур и как сугубо культурологический принцип, заключающийся в том, что люди разной этничности, религии, рас должны научиться жить бок о бок друг с другом, не отказываясь от своего культурного своеобразия. Такой подход, как правило, не встречает возражений среди серьезных европейских политиков. Они выступают против других сторон мульткулькутрализма, рассматривая его сквозь призму государственной политики.

Ни один из трех лидеров не подверг сомнению саму необходимость мирного сожительства представителей разных культур в одном государстве. Все они использовали слово «провал», оценивая мультикультурализм исключительно как особую политическую стратегию, то есть говоря об ошибочном, неверно выбранном государственными деятелями принципе организации взаимодействия разных этнических, расовых и религиозных общин в единой стране.

Эту же мысль повторил и премьер- министр Великобритании Дэвид Кэмерон и внес в нее важное уточнение. Выступая в Мюнхене на международной конференции по безопасности (5 февраля 2011 года), он подчеркнул, что проблему мультикультурализма составляет не столько специфичность разных религиозных культур, представленных в современной Великобритании, сколько отсутствие у новых британцев единой гражданской, общей британской идентичности. В 2007 году в Англии было проведено социологическое исследование, которые выявило, что треть британских мусульман считает, что им ближе мусульмане из других стран, нежели их сограждане-англичане.

«Общество, в котором общины просто существуют рядом друг с другом, нам не нужно, отметил Н. Саркози 12 февраля 2011 года. Если кто-то приезжает во Францию, то он должен влиться в единое сообщество, являющееся национальным». Напомню, что во Франции уже более двух веков под нацией (национальным сообществом) понимается гражданство и единая гражданская идентичность.

Консервативная критика (обозреватели часто называют ее « культурным империализмом » или « новым расизмом » ) исходит из необходимости замены мультикультурализма монокультурализмом и настаивает на законодательно закрепленном режиме привилегий для доминирующих культурных групп (религиозных и этнических). Эта идея в такой же мере базируется на архаизации права, как и мультикультурализм, только вместо архаики этнических меньшинств предлагается принцип традиционализма большинства: « Не нужен нам исламский фундаментализм, мы будем навязывать свой, христианский. Не нужны нам ваши гаремы, у нас есть свой Домострой » Главное, что эта идея для современных европейских условий абсолютно утопична и предельно конфликтна, поскольку предполагает заведомое неравенство прав народов и культур. В то же время позиция А. Меркель, Д. Кэмерона и Н. Саркози ближе к либеральной критике мультикультурализма, которая исходит из того, что сохранение культурного своеобразия является безусловным правом всех граждан. Однако зачастую такое сохранение своеобразия отнюдь не добровольно, оно происходит под давлением общин и вступает в противоречие с правами других людей, с принципом равноправия и с гражданской сущностью современного общества.

Либеральная критика мультикультурализма включает в себя следующие аргументы. Во-первых, эта политика обеспечивает государственную поддержку не столько культурам, сколько общинам и группам, которые необоснованно берут на себя миссию представительства интересов всего этноса или религии. Во-вторых, государственное спонсирование общин стимулирует развитие группой коммунитарной (общинной) идентичности, подавляя индивидуальную. Такая политика закрепляет власть общины над индивидом, лишенным возможности выбора. Кстати, и полный запрет вмешательства государства в дела общин, к чему призывают либертарианцы-анархисты, привел бы к тому же следствию: человек передается в рабство общине, не имея возможности защиты от нее со стороны государства. В-третьих, мультикультурализм искусственно консервирует традиционно- общинные отношения, препятствуя индивидуальной интеграции представителей разных культур в гражданском обществе. В-четвертых, главным недостатком политики мультикультурализма является то, что она провоцирует сегрегацию групп, порождая искусственные границы между общинами и формируя своего рода гетто на добровольной основе.

Карикатурный мультикультурализм, из которого выхолощены ценности гуманизма, способствует возрождению в европейских городах таких архаических черт традиционной культуры, которые уже забыты на родине иммигрантов. В ряде исламских стран женщины становились не только членами парламента, судьями, министрами, но и главами правительств (в Пакистане Беназир Бхутто, в Турции Тансу Чиллер), а в исламских кварталах европейских городов турецкую, арабскую или пакистанскую женщину могут убить за любое неподчинение мужчине в семье, за одно лишь подозрение в супружеской неверности, за не надетый платок

В 2006 году 47 процентов молодых турчанок в возрасте до 25 лет и 23 процента молодых турок являлись безработными и жили за счет социальных пособий. При этом сама возможность получения таких пособий почти без ограничений по времени не стимулирует иммигрантов к интеграции в принимающее сообщество. Более того, социологические исследования показывают, что турецкая молодежь в Германии демонстрирует меньшее стремление к интеграции, чем турки старшего поколения. Вот это и есть реальное выражение краха политики мультикультурализма, точнее, политики культурной дезинтеграции.

Концепция « культурной свободы » : контуры политики нового века Накапливается все больше доказательств того, что мультикультурализм появился лишь как исторический эпизод, как проявление кратковременной « обратной волны », завершающей цикл индустриальной модернизации. Эта волна была вызвана внешними по отношению к культуре импульсами, сила которых ныне слабеет. Экономика. В 1970-е годы мировое разделение труда определялось потребностью экономики в снижении издержек на рабочую силу, при этом ее качество, квалификация работников имели тогда меньшее значение, чем обилие и дешевизна трудовых ресурсов

В странах « глобального Севера » уменьшается спрос на низкоквалифицированную рабочую силу. Большинство этих стран поощряет своей миграционной политикой приток только высококвалифицированных специалистов. Изменяется и отношение к вывозу капитала. Эксперты отмечают, что ныне « американские фирмы предпочитают размещать производства первой стадии (высококвалифицированный умственный труд и опытное производство) у себя дома, в США; второй стадии (производство элементов, требующих квалифицированного ручного труда) в регионах, отличающихся высоким качеством технической культуры и долгой традицией квалифицированного индустриального труда (например, в Шотландии); третьей стадии производственного цикла, требующего рутинной, трудоемкой, малоквалифицированной работы (сборка, изготовление элементов для электронных изделий и т. д.), в таких странах, как Гонконг, Филиппины, Индонезия ».

Политика. Индустриальная фаза модернизации могла осуществляться при разных политических режимах: демократических, авторитарных и тоталитарных. На постиндустриальной стадии модернизации возрастают требования к индивидуальной активности и творчеству работника. А это, в свою очередь, требует сравнительно радикальных социально-политических изменений в обществе. Экономическая модернизация рано или поздно подталкивает модернизацию социально-политическую. Не случайно переход ряда стран Азии (прежде всего, Японии и Южной Кореи) к инновационному этапу модернизации сопровождался процессом их демократизации. Культурное развитие. Волна традиционализма в немалой мере породила архаичную политику мультикультурализма, возродившую и усилившую межобщинную разобщенность. Ныне этот факт признается не только большинством экспертов, но и политическими кругами. В « Белой книге по межкультурному диалогу », выпущенной Советом Европы (2009), равно негативно оценены как концепция « культурной ассимиляции », так и « мультикультурализм » в его нынешнем виде. Международные организации и практически все демократические страны перешли к использованию новых стратегий. Во-первых, это поощрение интеграции иммигрантских групп в принимающее сообщество с использованием системы льгот и санкций. Во-вторых, это « разделение сфер культуры ».

Даже в период расцвета политики мультикультурализма этот принцип имел ограничения. Например, если в стране принята левосторонняя модель уличного движения, то в ней представителям каких-либо общин не разрешалось сохранять и воспроизводить такую свою « национальную особенность » как традиция правостороннего движения. В мире сегодня нет стран, законы которых допускали бы сохранение традиционных религиозных верований, использующих ритуалы человеческих жертвоприношений или человеческих увечий.

Россия: возможно ли продвижение к мультикультурной интеграции? На февральском (2011) заседании Госсовета России, обсуждавшем проблемы межнационального общения, президент нашей страны Дмитрий Медведев попытался реабилитировать слово « мультикультурализм », заметив, что новомодные лозунги о его провале неприменимы к России. На мой взгляд, такая оценка результат недоразумения, « эффекта Журдена », не знавшего, что он тоже говорит прозой. Дело в том, что российский лидер сам неоднократно критиковал те же стороны мультикультурализма, что и его европейские коллеги. Особенно часто он это делал при характеристике ситуации на Северном Кавказе, где мультикультурная дезинтеграция чрезвычайно ярко проявляется в плановости, в этническом сепаратизме и в религиозном радикализме. Все это порождает почти непреодолимые преграды для управляемости региона, формирует беспрецедентную волну терроризма, не говоря уже о проблемах модернизации этой территории.

СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!