Взаимосвязь понимания гуманитарного знания и прагматики преподавания Сравнение ситуации 15-летней давности и современной: иной процент тех, кто собирался и имел шансы остаться в гуманитарной профессии. Т.е. был готов «учиться ремеслу» и принимать образовательную программу как данность. Преподаватели (по крайней мере, в МГУ и РГГУ) могли учить свою потенциальную смену и жертвовать остальными. Сейчас – это схема с очень низким КПД

Современная ситуация 1. Восемь десятых тех, кто сидит на занятиях, учатся для того, чтобы получить диплом, или, что то же самое, не знают, для чего они учатся. 2. Намного увеличился предметный разброс: литературоведу трудно понять, как введение в гендерную критику и текстология русских рукописей позднего средневековья могут быть частями одной и той же дисциплины. Опасности: Принципиально отказывающиеся от теории, от диалога с окружающими, и от какой-либо актуальности собственной работы описатели. Не признающие метаязыка и не интересующиеся им Vs. Те, кто знает только метаязык, а чаще притворяется, что его знает.

У современных студентов есть очень сильная потребность, которую они при этом плохо осознают. Им нужно, чтобы разнообразные знания и навыки, которые им пытаются сообщить, могли бы восприниматься ими как часть, во-первых, единого поля, а во-вторых, как поля, которое будет относительно актуально для них, даже в условиях неопределенности относительно своей будущей профессии.

I. Сейчас нельзя исходить из того, что у современных студентов-гуманитариев по умолчанию такое же представление о ценности того, что говорит преподаватель, как у него самого Как «мастер», как специалист, как носитель исключительных компетенций определенного ремесла, этот преподаватель для подавляющего большинства студентов не представляет ценности. Чтобы разбудить у студентов какую-либо мотивацию (кроме зачетной), этому преподавателю стоит подавать свое специальное мастерство на гораздо более широком фоне. Частная специальность (герменевтика, медиевистика, палеография, стиховедение… ) как частный случай весьма привлекательного образа жить. Поэтому, вероятно, такой образ гуманитарного знания недостаточно описывать исключительно интеллектуальными характеристиками, как свод определенных логических преобразований или тем более как совокупность областей.

II. «Топография» предлагаемого студентам образа единого гуманитарного знания эффективнее как модель не с «границами», а с «полюсами». Возможность пренебрегать субъективной составляющей знания Радикальное представление о сконструирован ности объектов Ориентация на Произвольное Реальность Трансцендентное Интерсубъективное

1. В современной ситуации гуманитарного преподавания, когда нельзя исходить из самоочевидности ценности для студента дисциплинарных навыков, эффективно воспользоваться другой моделью: в каждом курсе (исследовательском проекте, монографии и т.п.) присутствует влияние «гуманитарного полюса», который действует же и в личностях студента и преподавателя; демонстрация влияния этого полюса на конкретной предметной области или в конкретной биографической истории может пробудить у студентов дополнительную мотивацию. 2. Предъявлять это общее для всех гуманитарное знание удобнее не как совокупность, например, предметных областей, методических процедур или техник письма, имеющую четкие или даже не очень четкие границы с другими такими совокупностями (например, естественных наук, художественной литературы или политического и религиозного самоопределения), а как поле влияния нескольких «полюсов», от которых можно быть более или менее удаленным, более или менее гуманитарным.

Говоря проще, гуманитарное знание недостаточно описать через со- или противопоставление только с естественными и точными науками. Разумнее воспользоваться несколькими «осями измерения», на одной пытаясь выстраивать отношения с естественными и точными науками, с их интеллектуальными процедурами, но также с их общественными функциями. На другой оси кажется оправданным говорить о соотношении гуманитарного знания с другими формами экзистенциального опыта – художественным, религиозным, мировоззренческим. Соответственно, для описания этих сходств и различий кажется полезным обратиться к несколько иному аппарату и поставить проблему поиска категорий, описывающих экзистенциальную составляющую гуманитарной работы.

Предуведомления к «характеристике координат» Из-за регламента – вынужденная краткость. См. рассылавшиеся тезисы, а также вариант для из курса для аспирантов Самое слабое в моей позиции – то, что это спекуляция. Можно сказать: «рационализация собственного опыта», но в любом случае - очень мало эмпирики и относительно мало истории философии. Абсолютно не вправе претендовать на модус «Гуманитарное знание – это…». Прагматика тезисов и устного высказывания. Экспликация собственного представления о гуманитарном знании - не «финиш», а «старт». «я лично для того, чтобы обладать образом гуманитарного знаниями пользуюсь такими-то сюжетами, постановками вопросов и такими-то словами, а какими сюжетами, постановками вопросов и словами, пользуетесь для этого Вы? Если Вы считаете этот разговор неконструктивным, то можете ли Вы объяснить почему? Считаете ли Вы, что понимание гуманитарного знания должно быть у гуманитария одно – для себя, для коллег, для исследования, для преподавания?» Высказывание – лишь возможность завязать разговор, и посмотреть, насколько мы, собравшиеся, например, здесь, в этой аудитории, одинаковые, похожие или разные.

III. Шкала 1. Специфика гуманитарного знания в сравнении с естественными и точными науками В естественных и точных науках очень развита установка, когда зависимость предмета исследования от позиции и качеств наблюдателя воспринимается как несущественная или наоборот, неизбежная, но крайне досадная помеха. Экзистенциальный опыт, человеческий капитал исследователя как лица с определенной биографией, включенного в определенную, а не иную, систему связей с другими субъектами, в определенную, а не иную историю выборов и предпочтений – этот капитал не рассматривается как познавательный ресурс, он или игнорируется, или считается источником ошибок, которые предстоит опознавать и устранять в будущем. Что находится на противоположном полюсе? «Рефлексивный», «релятивистский», «рекурсивный», «контекстный», «философский». Не «что это такое?», а «Что это значит?» = «Что это значит для меня как для интерпретатора, обладающего x опытом, y интересами и собирающегося сейчас говорить об этом w аудитории с z целями?». Факторы индивидуальности (групповой, политической, исторической, личностной) перестают быть (прежде всего) помехами и становятся ресурсами интерпретации. Гуманитарное знание – не один из этих полюсов, а пространство, которое испытывает (сопоставимо значимое) влияние их обоих! Философ, историк, филолог или даже социолог обязаны занять отношение к полюсу субъективности; они могут выбрать для себя находиться здесь, но все равно они описываются напряжением между этими двумя полюсами, а не близостью только к этому единственному. Возможность пренебрегать субъективной составляющей знания Радикальное представление о сконструированности объектов

Методология гуманитарного знания (прежде всего, феноменологическая социология) о причинах этой «биполярности» 1. (Шюц, Бергер-Лукман). Предмет гуманитарного знания - мир предынтерпретированных значений: мы, гуманитарии, занимаемся теми смыслонаделениями, которые другие люди сделали в своих текстах или поступках. По определению имеем дело не с тем, что было и есть, а с тем, что что-то когда-то для кого-то значило или значит. 2. Методологическая ситуация в гуманитарном знании тогда принципиально иная, чем в естественных или точных науках, где предметы исследования и интерпретирующие (= смыслонаделяющие) высказывания обладают разной природой. В гуманитарных и социальных науках (Шюц) господствует «принцип непрерывности»: высказывание исследователя обладает той же природой, что и предмет его исследования, это тоже акт смыслонаделения в экзистенциальной и социально-биографической ситуации; поэтому исследователь не выключен из континуума, составляющего предмет его внимания, а включен в него и испытывает его влияние. Субъективность это или гиперобъективность, но в любом случае это иная, более проблематическая, ситуация соотношения субъекта и объекта, чем в точных и естественных науках. 3. Третья линия аргументации: не через предмет, а через общественные функции гуманитарного знания. Есть знание о том, о чем мы хотим согласиться (это естественнонаучное знание), и есть знание о том, о чем мы хотим продолжать спорить. Это противопоставление, восходящее к именам Гадамера и Хабермаса, понимает гуманитарное знание как искусство диалога, умиротоворенного или критического, но не как науку доказательства, где в принципе возможны или желательны окончательные решения.

Поскольку очень боюсь непонимания Я совсем не хочу, чтобы меня принимали за сторонника радикального конструктивизма и думали, что я отождествляю гуманитарное знание с безудержностью субъективного произвола. Без действия «объективистского» полюса никакого гуманитарного знания у нас не будет. Но и без внимания к «рефлексивному» полюсу останутся только в лучшем случае радиокарбонный анализ, стихометрия, и, возможно, машинные словари, и иногда хронологические и статистические таблицы а также иллюзии по поводу всех остальных видов гуманитарного знания. Вновь: говорю это не потому, что точно знаю, что так и есть, а потому что хочу описать, при помощи каких со- и противопоставлений я описываю студентам и аспирантам специфику гуманитарного знания. Как целесообразно делать это иначе?

IV. Измерение 2. Гуманитарии по отношению не (только) к представителям естественных и точных наук, но на оси разных «модусов» субъективности Возможность пренебрегать субъективной составляющей знания Радикальное представление о сконструирован ности объектов Ориентация на Произвольное Реальность Трансцендентное Интерсубъективное

Если уж субъективность в гуманитарном знании, во-первых, неискоренима, а во-вторых, конструктивна, обладает ли она какой-то спецификой среди возможных форм субъективности вообще? По сравнению с менеджером по продажам, священником, математиком и художником, гуманитарий в значительно большей мере реализуется не через отношения с объектом (как в бизнес-деятельности, или, возможно, в тех науках, где вера в истину более безусловна) и не через отношения с трансцендентным (будь то Бог, красота или та же истина), а через отношения с кругом равных себе коллег. (быть хорошим физиком, менеджером или аскетом, не ставящим себя в зависимость от того, какое место ты занимаешь в сообществе, как твои чаяния и постановки вопросов соотносятся с историей, проблемами и достижениями коллег – можно. А вот быть хорошим гуманитарием, который не сверяет и не настраивает себя по камертону сообщества, можно только случайно – только в качестве случайного среднего арифметического от суммы всех остальных). Речь идет даже не о том, что в ситуации отсутствия или неполноты истины, качество высказыванию гуманитария присваивает только сообщество, которое он смог или не смог убедить; соответственно, только сообщество удостоверяет успешность или неуспешность его самореализации. Существеннее, что, когда гуманитарий ставит перед собой исследовательские вопросы и ищет на них ответы, с ним говорят не реальность, не Бог и даже не он сам, как какая-то неповторимая личность, являющаяся полным сувереном собственного смыслополагания и высказывания. Гуманитарий говорит сам с собою словами других людей, авторов текстов и поступков, носителей интерпретаций и проблем.

Интеллектуальной деятельности гуманитария приходится ориентироваться на картину мира и в частности, науки как интерсубъективной реальности, ориентироваться не на провозглашение «истины», достигнутой хоть беспристрастным методом, хоть в произвольном озарении, а на диалог с коллегами / сообществом (пусть даже воображаемым) и возможность и необходимость его продолжения.

Возможные следствия ориентация не на реальность, не на трансцендентное, не на хаотически-произвольное, а на интерсубъективность 1. Решение проблемы правил: правила, в частности т.н. «социальный контракт» («я сделаю свою часть работы, если ты сделаешь свою») - эффективная рамочная конструкция в мире, в котором истина сомнительна, а действующих лиц больше одного. Позволяет обосновывать педагогические требования, вместо «так положено» - «так выгодней и для тебя самого, причем независимо от того, кем ты будешь работать». 2. Что интерсубъективность «вместо истины и вместо произвольности» значит не для получателей гуманитарного знания, а для профессионалов: исследователей, преподавателей и даже популяризаторов? «Теория экзистенциальных эстафет»: «Что ты делаешь?» - не столько «Я ищу истину», сколько «Я приношу пользу другим людям». «Какую пользу ты им приносишь?» - «Я учу их (при помощи лекций или книг) делать то же, что и я, и чувствовать то же, что и я, то есть быть от этого счастливым». Полезно, если признать, что гуманитарное знание отчетливо проигрывает в конкуренции возможных сфер деятельности по линии, например, заработка. «ОК, денег у тебя не будет, зато мы научим тебя быть счастливым, а именно в той форме, что ты будешь учить быть счастливыми других»

Модель, намеченная в тезисах и здесь – не определение, а мой идеальный тип понимания «гуманитарного знания». Для того, чтобы мы могли эксплицировать и сопоставить различные понимания Из каких (имлицитных и эксплицитных) определений «гуманитарного знания» мы исходим в собственной преподавательской деятельности? Нуждается ли исследователь (допустим, филолог или историк) в том, чтобы у него был готовый ответ на вопрос «что такое гуманитарное знание»? Должен ли он всегда иметь наготове «топик» о том, что «определение гуманитарного знания» это псевдопроблема? Если это псевдопроблема, то обязан ли он уметь сказать: «быть филологом – это… », «быть философом – это… », «писать историческое исследование – это… », или и подобные экспликации тоже скорее «от лукавого»? Нужно ли заострять внимание на степени научности гуманитарного знания, проблематизировать, либо, наоборот, декларировать определенное понимание этого сюжета? В какой мере следует тематизировать со студентами и коллегами экзистенциальные аспекты работы гуманитария? Какие из этих аспектов могут заслуживать приоритетного обсуждения? Можно ли ставить вопрос об общезначимости или проницаемости словаря обсуждения этих сюжетов? Различаются ли эти эксплицитные или имплицитные сообщения о том, что такое гуманитарное знание, в зависимости от того, идет ли речь об исследовании или о преподавании?

Так было в тезисах 1. Гуманитарное знание – это не знание о каких-либо конкретных объектах, отличающихся от других объектов. Более того, это даже не определенный способ устанавливать отношения между объектами – т.е. это не способ, например, писать тексты, отличающийся от способа писать тексты в математике, естественных науках, религиозной или художественной литературе. Гуманитарное знание – это вид отношений с другими людьми. 2. Принятие такого представления о гуманитарном знании существенным образом влияет на практику человека как исследователя и преподавателя. Во-первых, горизонт «установления истины» = «радости по поводу того, что элементы нескладывавшейся только что головоломки щелкнули и стали на свое место» не исчезает, но уступает часть своего веса в пользу горизонта «прагматики высказывания»: «какую точку зрения надо сейчас озвучить с точки зрения полезности этим студентам, этим коллегам или этому обществу». Во-вторых, в рефлексии гуманитарной методологии становится уместным внимание (и желательно, чтобы оно стало систематическим) не только к характеристикам предмета исследований и их интеллектуальной стороны, но и к разнообразным экзистенциальным факторам. Гуманитарное знание – (исторически динамичный) результат применения определенной конфигурации интеллектуальных и экзистенциальных установок, выражающийся в применении определенных исследовательских практик к определенным предметным областям. Области и практики исторически переопределяются, конфигурация установок конституирует.